Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна

— Почему вы не уехали на зиму в столицу? — спросила Анна, хотя уже знала, что ответит ей Мелентий.

— Не хочу оставлять отца в одиночестве, — слово в слово повторил граф ее мысли.

— Прежде вас не беспокоило, что происходит с Лаврентием Анатольевичем.

— Прежде меня не беспокоило слишком многое.

Бумаги на полу кончились, и им пришлось встать. Мелентий протянул Анне стопку писем. Девушка с неохотой приняла ее обратно.

После долгого молчания, Мелентий спросил:

— Вы планируете еще раз выйти замуж?

Анна вздрогнула, в тот же миг припомнив берег моря, холодный ветер и кисть старухи, больно сжимавшую ее запястье. Она, наверное, побледнела, потому что Мелентий поспешил взять ее под руку, чтобы помочь удержаться на ногах.

— Простите, Анна. Я вовсе не хотел вас напугать!

Молодая княгиня молча показала на кресло. Ее просьба тут же была исполнена.

— Эй! Есть там кто? — закричал Мелентий, повернувшись к двери.

Через секунду в библиотеку вошла Фаина.

— Твоей госпоже дурно. Принеси чаю!

Горничная кивнула и тут же убежала. А граф опустился рядом с креслом на колени и так и просидел до возвращения Фаины, сжимая холодную руку любимой девушки.

* * *

Мелентий покинул имение, лишь убедившись, что Анне ничего не угрожает. Перед отъездом он хотел лично встретиться с девушкой, но княгиня вместо себя прислала Фаину.

— Госпожа отдыхает. Она сказала, что вы можете написать ей. Ее светлость обязательно ответит, — с поклоном сообщил служанка.

— Я напишу ей завтра. А сейчас передайте мои извинения и пожелания скорейшего выздоровления.

Фаина вновь поклонилась и ушла. Мелентий направился к выходу. С Олегом он уже успел попрощаться, так что ничто его не держало более в стенах этого дома.

У крыльца ждал мальчик с конюшни, придерживающий за повод коня графа. Придержав стремя, парнишка крикнул:

— Хорошей дороги, господин! — после чего вприпрыжку направился обратно к стойлам.

* * *

Стоя у окна, Анна без труда различила всадника на коне, срезавшего дорогу к дому через окрестные поля. Всадник ехал быстро, и девушке показалось, что он не возвращается в родное имение, а спешит поскорее сбежать от нее.

Анна отошла от оконного проема и вздохнула. Голова больше не кружилась и ужас, едва не ставший причиной ее обморока, уже отступил. Лишь локоть все еще покалывало в том месте, где его касались руки графа. Сильные руки с тонкими пальцами.

Девушка невольно сравнила руки своего поклонника с руками человека, прикосновения которого доставляли ей столько радости прежде. Василий тоже всегда с силой сжимал ее запястья, но никогда не выказывал тем самым своего права на нее. Он словно давал понять, что Анна всегда может рассчитывать на его поддержку. Прикосновение же Мелентия давало ей понять именно это: она под его властью. Правда, справедливости ради, стоит упомянуть, что вместе со своей властью над ней Мелентий выказал также желание и готовность дать ей свою защиту и заботу.

Молодой граф не был готов до конца жизни принимать Анну как своего друга. В конечном счете он собирался целиком и полностью владеть ею, как своей женой. Подтверждение этому Анна нашла в обещанном письме, полученном на следующий день.

В ответ Анна написала, что пока еще не готова говорить на тему замужества. Потом перечитала. Порвала лист и взялась писать по-другому, чтобы у адресата не сложилось впечатления, будто она готова говорить с ним о возможном браке когда-либо в будущем.

Так они и продолжили общаться в письмах, избегая рассказов о своих чувствах и обходя дальней дорогой тему супружеской жизни. Писем Анна и Мелентий писали друг другу настолько много, что это, конечно, не могло не привлечь внимания Олега или Лаврентия Анатольевича. И если молодому князю в общем-то было все равно, о чем ведут разговоры его друзья. То старому графу с каждым новым посланием эта история нравилась все меньше и меньше.

— Ты компрометируешь ее! — заявил он сыну. — Подожди еще пару недель, и о ваших отношениях заговорят слуги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но что я могу сделать отец, если сама мысль о повторном браке претит Ее светлости?

Лаврентий Анатольевич тяжело вздохнул и покачал головой:

— Всему вас учить надо, молодежь!

Глава 15 (Анна)

В середине ноября наступила зима. Снега еще не было, лишь изредка поля покрывались ажурной белой шалью. Но температура не поднималась выше нуля, земля промерзла, и дороги вновь стали проездными. Обо всем этом каждое утро болтала Фаина, пока одевала и причесывала свою госпожу.

— Его светлость уже разговаривал с конюхом о возможной охоте, — добавила Фаина, вставляю последнюю шпильку в пучок.

— Вот как?

— Ой, — спохватилась горничная, — князь, верно, сюрприз вам хотел сделать. А я обо всем проболталась. Простите, госпожа. И не выдавайте меня, пожалуйста.

Анна в ответ улыбнулась, едва заметно кивнув головой.

Через полчаса княгиня спустилась в столовую. Завтрак уже был на столе.

— Доброе утро! — приветствовала девушка названного сына. Олег помог ей сесть и собственноручно налил кофе.

Когда завтрак закончился, в столовую вошел дворецкий и принес стопку писем от кредиторов и арендаторов. Анна привычно протянула руку, чтобы ей передали письмо от Мелентия. Но дворецкий лишь с поклоном отрицательно покачал головой. Девушка нахмурилась. Мелентий писал ей каждый день и всегда его письма приносили после завтрака.

— Что-то случилось? — заметив ее молчаливый разговор со слугой, поинтересовался Олег.

Не желая привлекать излишнего внимания к своим чувствам по поводу отсутствующего письма от Мелентия, Анна легко качнула головой:

— Все в порядке. Если не возражаешь, я немного прогуляюсь после завтрака.

— Разумеется не возражаю, — отозвался Олег.

Девушка улыбнулась, после чего покинула столовую. Она совсем немного подождала Фаину возле входной двери, пока горничная бегала за пальто и перчатками. Одевшись, молодая княгиня велела не беспокоить ее и направилась из дома в сторону подъездной дороги. Она понимала, что за ней будут наблюдать любопытные слуги и что на дороге она будет хорошо заметна. Но для Анны сейчас это было не важно. Ее мыслей слуги все-равно не смогут разглядеть.

Чуть подобрав подол платья, Ее светлость побрела по замерзшей дороге между двумя тонкими колеями. Ей казалось, что ничто не может служить лучшим отражением ее жизни. Две параллельные прямые: реальность, которой ей приходилось жить, и ее мечты. И не важно, была вторая колея Василием или Мелентием. Они оба были молоды и достаточно хороши, чтобы путнику захотелось идти именно по этой части дороги.

Анна едва заметно вздохнула. Мысль о Василии заставила сжаться ее сердце. На короткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы девушка почувствовала слабость в ногах. Осторожно ступая она пересекла проезжую часть и остановилась возле березы, росшей у обочины.

Как странно получалось: уже в который раз попытка разобраться в своих чувствах к Мелентию приводила к боли, вызванной воспоминаниями о Василии. А ведь она совсем не к этому стремилась! На протяжении всего времени, проведенного в княжеском доме, девушка стремилась лишь забыть чувства, причиняющие страдания.

— Это мое проклятие, — прошептала Анна. Изо рта вырвалось облачко пара, заметного на холодном воздухе. — Не нужно мне было позволять Мелентию писать все эти письма. Не нужно было давать ему надежды. Ведь я никогда не смогу ответить ему взаимностью…

Но если так, то почему и мысль о графе, не написавшем ей сегодня утром, доставляла ей не меньше страданий, чем воспоминания о первой любви? Что если это не проклятие, а всего лишь судьба? Тот самый второй брак, о котором говорила старуха Матрена и который даст ей самое главное в жизни?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Анна почувствовала, что вполне может продолжить путь. Оставив позади дерево, девушка вновь вернулась на середину дороги и пошла дальше.