Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна

— А ты, я смотрю, делом занят, — бодро произнес Мелентий, с трудом пробираясь мимо куч к Олегу. — Только же кто так делает? Кучи-то сразу убирать нужно.

— Если сразу их убирать, так все и будут ходить ко мне, — усмехнулся Олег.

— Это ты так намекаешь, что я гость нежелательный?

— Это я так советую тебе с Анной поздороваться. Мне тут минут на пятнадцать работы еще. Доделаю, распоряжусь о дальнейшем и обсудим с тобой зимний выгул у реки.

Анна слышала их разговор и надеялась, что Мелентий откажется от предложения составить ей компанию. Однако граф напротив посчитал это отличной идеей и через пару секунд уже поднялся по ступеням.

— Мое почтение, Ваша светлость.

— Рада видеть вас, Мелентий.

Повисла неловкая пауза. Граф оглянулся на Олега и работников: все были заняты делом. Тогда молодой человек быстро наклонился к ближайшему розовому кусту и отломил, пожалуй, последний в саду цветок. Не дожидаясь позволения, Мелентий сел рядом с Анной и протянул ей спонтанный подарок.

— Берите, Анна. Этот алый цвет очень подходит к цвету вашего пальто, — поторопил граф.

— Я не могу, — покачала головой девушка.

— Почему? Ведь это просто цветок.

— Вы знаете, граф, что это не просто цветок. Это еще один шаг и возможность получить еще одно невольное одобрение ваших действий.

— Даже если и так, все равно возьмите, — Мелентий перевел взгляд на голубое небо, с парой пятен серых облаков. — Сегодня такой чудесный день. И я так рад видеть вас в добром здравии и хорошем настроении. Неужели вы хотите, чтобы мне стало грустно?

— Я хочу, чтобы вы, наконец, поняли, что между нами не может быть ничего другого, кроме дружбы. И все ваши попытки напрасны. За прошедший с нашего разговора месяц мои чувства ничуть не изменились.

— Так же, как и мои, — отозвался Мелентий.

Анна почувствовала, как к щекам подступает румянец. Вдруг стало жарко. Вдруг стало неуютно и неудобно сидеть на этой твердой лавочке в открытой всем ветрам беседке рядом с человеком, держащим перед ее грудью алую розу.

— То есть я тут спины не разгибаю, а он даже без спасибо бутоны рвет! — прозвучал над их головами голос Олега.

Княгиня вздрогнула, испуганно взглянула на Мелентия. Граф улыбнулся в ответ и поднес цветок ближе.

— Ну что же ты, Анна? Отчего не хочешь принять этого подарка? Возьми, а то получится, что Мелентий совсем напрасно совершил преступление.

Девушка медленно протянула руку вперед и взяла злосчастный цветок. Она боялась уколоться, но напрасно. Все шипы со стебля были заботливо обломаны.

— Благодарю вас, граф.

— К вашим услугам, Ваша светлость, — откланялся Мелентий, после чего они с Олегом отправились в сторону дома.

* * *

На другой день Мелентий в доме друга не появился, хотя Олег еще накануне сказал, что разговор их не окончен. Граф ограничился парой писем для каждого из хозяев: отпиской для Олега и — не иначе — сочинением в стихах на нескольких листах в пузатом конверте для Анны.

— Да, за словом в карман Мелентий никогда не лез, — покачал головой молодой князь. — Что ж, не буду тебе мешать.

Оставшись одна в гостиной, девушка несколько долгих минут мяла в руках злосчастный конверт, борясь с желанием бросить его в растопленный камин. Она совсем не хотела знать, что написал ей молодой граф.

— В конце концов, никто не заставляет меня ему отвечать, — прошептала Анна.

К ее удивлению, Мелентий не писал о своих чувствах, о своей любви, о красоте Анны. К ее огромному удивлению на каждом листе в этом конверте было написано всего четыре слова: "Спасибо, что читаете это". Девушка перевернула бумагу обратной стороной, полагая, что найдет там просьбу ответить. Но обратная сторона листов была и вовсе пуста.

Анна села в кресло. Вновь и вновь перебирала бумагу, рассматривала на просвет. Даже разорвала конверт, надеясь найти на внутренней стороне объяснение происходящему. Но ответа нигде не было. Тогда девушка позвала горничную и велела подать бумагу и чернила. Еще несколько секунд она раздумывала над ответом, потом отсчитала столько же листов бумаги, сколько прислал ей Мелентий и на каждом поставила знак вопроса. Запечатав письмо, Анна передала его Фаине вместе с приказанием немедленно доставить конверт графу Мелентию Лаврентьевичу лично в руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *

Спустя неделю письма Мелентия к Анне и ее ответы стали более многословными. О своих чувствах они в письмах по прежнему не говорили, отдавая предпочтение темам, более подходящим для простой дружеской беседы.

Мелентий писал каждый день, подробно рассказывая о событиях дня предыдущего: произошедшем в поместье, чтении книг, охоте на рябчиков, поданных после на ужин, ворчании своего отца. И в один прекрасный момент Анна поймала себя на мысли, что уже почти не живет в собственном доме. Во всяком случае проблемы графа Лаврентия Анатольевича и его сына были известны ей куда лучше, чем дела в имении князя Олега.

Наверное, на это и рассчитывал Мелентий, потому что на следующий день, не получив от возлюбленной ответа, он уже в десять утра стоял на пороге.

— Я доложу Его светлости, — с поклоном сообщил дворецкий и удалился в сторону кабинета.

От нечего делать Мелентий стал прохаживаться вдоль двери.

— Его светлость слишком занят и не может приянть вас, — вырвал его из размышлений голос дворецкого. — Княгиня Анна ждет вас в библиотеке.

— Благодарю, — отозвался Мелентий, легким шагом следуя в указанном направлении.

Анна стояла возле окна. Вполоборота к гостю, давая тем самым понять, что согласилась встретиться с молодым графом лишь из вежливости. Руки девушка держала сцепленными перед собой. Простое платье и мягкие локоны, собранные на затылке в неплотный пучок выглядели по-домашнему уютно.

Мелентий тихо прикрыл дверь. Подождал, пока его пригласят пройти дальше. Но приглашения так и не дождался. Тогда он сделал глубокий вдох и произнес:

— Если вам настолько неприятно общение со мной, я немедленно покину этот дом.

Девушка ничем не выдала своих чувств и эмоций. Лишь прядь волос возле щеки едва заметно колыхнулась то ли от сквозняка, то ли от вдруг участившегося дыхания.

— Вы нарочно подстроили все это, — сказала Анна.

— Не понимаю, о чем вы.

Она резко развернулась и швырнула в Мелентия ворох бумаг. Тех самых писем, что со вчерашнего дня казались ей капканом. Щеки Анны горели каким-то нездоровым румянцем.

— Когда я писал вам эти письма, я не думал ни о чем дурном. Я лишь хотел поделиться с другом всем, что мне казалось важным и интересным.

То, что он назвал ее другом, больно кольнуло Анну в сердце. Теперь, когда она разгадала его план, почему он не мог в этом признаться? Почему продолжал лгать ей?

— Вам стоило делиться всем этим с Олегом. Он вам куда лучший друг, чем я. Или с Маркизой. Почему вы не поделились всем этим с Маркизой? Она ведь тоже ваш друг.

Мелентий усмехнулся. Закрыл глаза и помял переносицу, подбирая слова для ответа:

— Руфина Модестовна никому не друг в этих краях. В отличии от вас, она бы не ответила даже на первое мое письмо.

— И правильно бы сделала!

— Вы полагаете? Но почему, Анна? Почему вы жалеете об этом? Разве я обидел или оскорбил вас хоть словом?

Мелентий присел на корточки и стал собирать письма. Некоторые он сразу складывал в общую стопку, другие перечитывал.

Анна наблюдала за ним молча. Тяжело дыша смотрела, как тонкие пальцы дворянина двигаются над полом, беря листы нежно, словно это крылья бабочек. Голову Мелентий не поднимал и даже украдкой не пытался взглянуть на княгиню. Девушке стало стыдно. Что если он действительно писал ей эти письма лишь для того, чтобы поделиться происходящим вокруг него?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подойдя ближе, Анна тоже присела на корточки и взяла пару листов с пола. Это было одно из первых писем Мелентия, в котором он рассказывал о том, что Лаврентий Анатольевич все чаще жалуется на головную боль при смене погоды. Мелентий сетовал, что его стоит отвезти к хорошему врачу, но старый граф наотрез отказывается.