Воин - Дмитрий Колосов

— В тебе говорят гордость и корысть, Мардоний! — не сдержавшись, закричал Артабан. — Ты спишь и видишь себя сатрапом Эллады. Отправляйся в этот поход один. Царь позволит тебе набрать войско. Но оставь в заложники своих сыновей, а я оставлю своих. Если поход будет удачен, пусть падут головы моих сынов, если же он закончится провалом, пусть умрут твои чада!

Сыновья Артабана, которым не улыбалась перспектива сложить свои головы на плахе, переглянулись. Ксеркс поспешил успокоить разгорячившегося вельможу.

— К чему такие крайности, Артабан! Мардоний лишь высказал свою точку зрения. Я не разрешу ему отправиться в поход одному с небольшим войском. Слишком памятна судьба армии Датиса и Артафрена. Кстати, что скажет Артафрен.

— Война! — крикнул Артафрен, сын того самого Артафрена, чье войско потерпело поражение под Марафоном. — Я жажду смыть эллинской кровью невольный позор моего отца!

— Молодец! — похвалил царь. — Гидарн?

— Я за поход.

— Мегабиз, сын благородного Зопира?

— Я готов пожертвовать собой, чтобы сокрушить Элладу, как мой отец некогда изуродовал свое лицо ради покорения Вавилона.

Царь протестующе махнул рукой.

— В этом нет нужды. Что скажут сыновья Артабана?

Ради того, чтобы обеспечить своей партии подавляющее большинство на государственном совете, Артабан не гнушался никакими методами. Именно поэтому в Белой зале оказались четыре его сына и лишь опасение вызвать гнев царя помешало пригласить сюда всех восьмерых.

Сыновья Артабана были немногословны.

— Нет! — так ответили Ариомард, Артифий, Тритантехм и воевода покоренных фракийцев Вассак.

Против похода проголосовал и осторожный Отан.

Хазарапат удовлетворенно потер руки, быстро прикинув соотношение голосов. Двенадцать участников совещания высказались против похода и лишь пять — за. Примерно так он и рассчитывал, хотя внутренне волновался — мало ли что придет в голову сумасбродным братьям царя. Чтобы обеспечить их поддержку, Артабан щедро одаривал царевичей золотом и дорогими безделушками. За счет царской сокровищницы, естественно.

После того как прозвучало последнее «нет» начальника бессмертных Тимаста, в зале установилась тишина. Какое-то время царь размышлял. Или делал вид, что размышляет. Вельможи затаили дыхание, ожидая какое решение он примет. Наконец Ксеркс поднялся из своего кресла, ударил драгоценным посохом о мрамор пола и провозгласил:

— Я выслушал ваши мудрые речи и принял решение. Я говорю — нет!

Тишину прорвало бурей противоречивых чувств. Братья царя встретили его слова дружными рукоплесканиями, Артабан победоносно улыбнулся, сторонники войны исподлобья взирали на Мардония.

Ксеркс поднял руку, восстанавливая спокойствие.

— Я говорю нет тем, кто выступает против войны. Завтра же подготовить указы о созыве войска и отправить послов к эллинам. Я все сказал!

Не обращая более внимания на ошеломленные таким развитием событий советников, царь покинул Белую залу.

Любовь порой способна изменить ход истории!

Любовь победила, но Артабан был не из тех, кто смиряется перед поражением. Иначе он никогда бы не стал хазарапатом. Существовало множество способов заставить царя переменить свое решение. Артабан начал с уговоров.

Всеми правдами и неправдами он отрывал Ксеркса от покорившей царское сердце ионийки, упрашивая его отказаться от похода на Элладу. Сначала он убеждал царя сам, потом этим занялись спешно возвратившиеся во дворец царевичи Гаубарува и Гистасп, которые не побоялись прибегнуть к угрозам.

Одновременно Артабан спешно наводил справки о Таллии. Вскоре ему удалось выяснить, откуда она взялась. Подвергнутый жестокой порке Кобос признался, что за большую мзду, полученную от Мардония, провел девушку в царские покои. Да смерти запуганный евнух послушно повторил свое признание приведенному Артабаном царю. Не давая Ксерксу опомниться, вельможа пал на колени и обхватил его царственные ноги.

— Государь! В Парсе зреет заговор! Милости прошу!

— О чем ты? — спросил весьма ошарашенный происходящим Ксеркс.

— Злостный заговор против великого царя и его верного слуги. Мардоний и его друзья замышляют неслыханное злодейство. Мне донесли, что Мардоний подбил спартанца Демарата убить меня. Затем они попытаются свергнуть великого царя и посадить на его место одного из царских родственников.

— Чепуха, — не очень уверенно пробормотал Ксеркс. — Кто может претендовать на мой престол?

— Тот, кто согласится стать послушной игрушкой в руках заговорщиков. Например, Гиперанф. Завтра во время придворного бала заговорщики попытаются расправиться со мной.

— Так я приказываю арестовать их. Немедленно!

Артабан всплеснул руками.

— Ни в коем случае, государь! Как я тогда смогу доказать правоту своих слов? Прошу лишь об одном. Повелите, чтобы гости явились на бал без оружия. Те, кто осмелятся нарушить царскую волю, и будут заговорщики.

— Хорошо, я повелеваю. Доведи мою волю до ушей подданных, — пробормотал Ксеркс и внезапно добавил:

— А насчет похода, думаю, ты прав. Это все происки Мардония и его вояк. Любовь ослепила меня…

— Что сделать с девушкой? Бросить в подземелье?

— Нет, пока не трогай. Приставь к ней двух евнухов. Пусть не спускают с пленницы глаз!

Не мешкая ни мгновения, Артабан стал сыпать распоряжениями. Были задержаны гонцы, собиравшиеся отправиться в сатрапии с царским указом о сборе войска против эллинов. Вместо этого другие вестники отправились во дворцы вельмож, провозглашая:

— Великий царь повелевает явиться на бал без пожалованной тебе сабли и без поясного ножа.

Но Артабан не успокоился на этом. Ему требовалось форсировать события, заставить заговорщиков все же совершить попытку покушения именно завтра, иначе царь мог бы разувериться в услышанном. Через сеть подчиненных ему агентов хазарапат распространил слухи, что собирается обвинить Мардония и его сторонников в государственной измене и арестовать их.

Спустя какое-то время соглядатаи, следившие за домом опального вельможи, доложили, что из него вышли несколько слуг, направившиеся к виллам Мегабиза, Гидарна, Артафрена и спартанца Демарата. Сам Мардоний, оседлав вороного жеребца, помчался в загородное поместье Гиперанфа.

Доверенный помощник Артабана эллин-сикофант[17] Треофил схватил одного из посланцев. При нем оказалось письмо Мардония, текст которого гласил:

«Обстановка осложняется. Жду у себя на закате солнца».