Серебряный век русской поэзии - Сборник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1910
«Судьба замедлила сурово…»
Судьба замедлила суровоНа росстани лесных дорог…Я ждал и отойти не мог,Я шел и возвращался снова…
Смирясь, я все ж не принималЗабвенья холод неминучийИ вместе с пылью пепел жгучийЛюбви сгоревшей собирал.
И с болью помнил профиль бледный,Улыбку древних змийных губ, —Так сохраняет горный дубДо новых почек лист свой медный.
1910
«Теперь я мертв. Я стал строками книги…»
Теперь я мертв. Я стал строками книги В твоих руках…И сняты с плеч твоих любви вериги, Но жгуч мой прах.Меня отныне можно в час тревоги Перелистать,Но сохранят всегда твои дороги Мою печать.Похоронил я сам себя в гробницы Стихов моих,Но вслушайся – ты слышишь пенье птицы? Он жив – мой стих!Не отходи смущенной Магдалиной — Мой гроб не пуст…Коснись единый раз на миг единый Устами уст.
1910
«Себя покорно предавая сжечь…»
Себя покорно предавая сжечь,Ты в скорбный дол сошла с высот слепою.Нам темной было суждено судьбоюС тобою на престол мучений лечь.
Напрасно обоюдоострый меч,Смиряя плоть, мы клали меж собою:Вкусив от мук, пылали мы борьбою.И гасли мы, как пламя пчельных свеч…
Невольник жизни дольней – богомольноЦелую край одежд твоих. Мне больноС тобой гореть, еще больней – уйти.
Не мне и не тебе елей разлукиИзлечит раны страстного пути:Минутна боль – бессмертна жажда муки!
20 марта 1910
«Я, полуднем объятый…»
Я, полуднем объятый,Точно терпким вином,Пахну солнцем и мятой,И звериным руном;
Плоть моя осмуглела,Стан мой крепок и туг,Потом горького телаВлажны мускулы рук.
В медно-красной пустынеНе тревожь мои сны —Мне враждебны рабыниСмертно-влажной Луны,
Запах лилий и гнили,И стоячей воды,Дух вербены, ванилиИ глухой лебеды.
10 апреля 1910
«Раскрыв ладонь, плечо склонила…»
Раскрыв ладонь, плечо склонила…Я не видал еще лица,Но я уж знал, какая силаВ чертах Венерина кольца…
И раздвоенье линий волиСказало мне, что ты, как я,Что мы в кольце одной неволи —В двойном потоке бытия.
И если суждены нам встречи(Быть может, топоты погонь),Я полюблю не взгляд, не речи,А только бледную ладонь.
3 декабря 1910
«Безумья и огня венец…»
Безумья и огня венецНад ней горел.И пламень муки,И ясновидящие руки,И глаз невидящих свинец,Лицо готической сивиллы,И строгость щек, и тяжесть век,Шагов ее неровный бег —Всё было полно вещей силы.Ее несвязные слова,Ночным мерцающие светом,Звучали зовом и ответом.Таинственная синеваЕе отметила средь живших……И к ней бежал с надеждой яОт снов дремучих бытия,Меня отвсюду обступивших.
1911
«То в виде девочки, то в образе старушки…»
То в виде девочки, то в образе старушки,То грустной, то смеясь – ко мне стучалась ты:То требуя стихов, то ласки, то игрушкиИ мне даря взамен и нежность, и цветы.
То горько плакала, уткнувшись мне в колени,То змейкой тонкою плясала на коврах…Я знаю детских глаз мучительные тениИ запах ладана в душистых волосах.
Огонь какой мечты в тебе горит бесплодно?Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль?Ах, всё великое, земное безысходно…Нет в мире радости светлее, чем печаль!
21 декабря 1911
«Так странно, свободно и просто…»
Так странно, свободно и простоМне выявлен смысл бытия,И скрытое в семени «я»,И тайна цветенья и роста.В растенье и в камне – везде,В горах, в облаках, над горамиИ в звере, и в синей звезде,Я слышу поющее пламя.
Август 1912
«И будут огоньками роз…»
И будут огоньками розЦвести шиповники, алея,И под ногами млеть откосЛиловым запахом шалфея,А в глубине мерцать заливЧешуйным блеском хлябей сонных,В седой оправе пенных гривИ в рыжей раме гор сожженных.И ты с приподнятой рукой,Не отрывая взгляд от взморья,Пойдешь вечернею тропойС молитвенного плоскогорья…Минуешь овчий кошт, овраг…Тебя проводят до оградыКоров задумчивые взглядыИ грустные глаза собак.Крылом зубчатым вырастая,Коснется моря тень вершин,И ты возникнешь, млея, тая,В полынном сумраке долин.
14 июня 1913
«И было так, как будто жизни звенья…»
И было так, как будто жизни звеньяУж были порваны… успокоеньеГлубокое… и медленный отливВсех дум, всех сил… Я сознавал, что жив,Лишь по дыханью трав и повилики.Восход Луны встречали чаек клики…А я тонул в холодном лунном сне,В мерцающей лучистой глубине,И на меня из влажной бездны плылиДожди комет, потоки звездной пыли…
5 июля 1913
«Мой пыльный пурпур был в лоскутьях…»
Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,Мой дух горел: я ждал вестей,Я жил на людных перепутьях,В толпе базарных площадей.Я подходил к тому, кто плакал,Кто ждал, как я… Поэт, оракул —Я толковал чужие сны…И в бледных бороздах ладонейЧитал о тайнах глубиныИ муках длительных агоний.Но не чужую, а своюСудьбу искал я в снах бездомныхИ жадно пил от токов темных,Не причащаясь бытию.И средь ладоней неисчетныхНе находил еще такой,Узор которой в знаках четныхС моей бы совпадал рукой.
1913
«Я быть устал среди людей…»
Я быть устал среди людей,Мне слышать стало нестерпимоПрохожих свист и смех детей…И я спешу, смущаясь, мимо,Не подымая головы,Как будто не привыкло ухоК враждебным ропотам молвы,Растущим за спиною глухо;Как будто грязи едкий вкусИ камня подлого укусМне не привычны, не знакомы…Но чувствовать еще больнейЛюбви незримые надломыИ медленный отлив друзей,Когда, нездешним сном томима,Дичась, безлюдеет душаИ замирает не дышаКлубами жертвенного дыма.
8 июля 1913
«В эту ночь я буду лампадой…»
В эту ночь я буду лампадойВ нежных твоих руках…Не разбей, не дыши, не падайНа каменных ступенях.
Неси меня осторожнейСквозь мрак твоего дворца, —Станут биться тревожней,Глуше наши сердца…
В пещере твоих ладоней —Маленький огонек —Я буду пылать иконней…Не ты ли меня зажег?
До 8 июля 1914
