Новая Зона. Тоннельная крыса - Татьяна Бурносова

– Одеяло убежало, улетела простыня… – сопя от напряжения, пробормотал капитан.

– И подушка, как лягушка, ускакала от меня, прости, господи, что цитирую богохульство сие… – в ответ пробасило снаружи, и пистолет перестал сопротивляться. Снифф по инерции подался назад и, не удержавшись, пребольно шлепнулся на задницу.

Пистолет отлетел к стене, где и замер, не делая более попыток к бегству.

– Зашибись… Это что – пароль был? – обалдело спросил сам себя Снифф и сердито крикнул: – Какого хрена? Вещи верните, сволочи!

Скелет «жигуленка» сдвинулся в сторону с противным скрежетом, и Снифф отвалил челюсть, увидав на пороге самого натурального попа. Священник был седобород, одет в рясу, истрепанную внизу так, что она превратилась в сплошную бахрому. Из-под рясы торчали ноги в черных кроссовках, на груди висел огромный серебряный крест, а на плече – изрядно пошарпанный «укорот» АКСУ.

Поп сгрузил перед капитаном сбежавшие из карманов пожитки и виновато сказал:

– Простите их, ибо сами не ведают, что творят.

– А? – похлопал глазами Снифф.

– Воспитую, но тщетно. Клептомания неискоренимая, погрязли буквально, идолы. Лучше вор, нежели постоянно говорящий ложь; но оба они наследуют погибель, – доверительно сообщил поп и протянул мозолистую пятерню. – Отец Никон. И запомни, не Кэнон, а Никон! Не путай. А то прокляну.

– Снифф…еров. Сергей, – пожал руку попу Снифф. – Капитан МЧС.

– Ты не сталкер, что ль? – удивился отец Никон. – Или сталкер из военных?

– Нет, я вообще не сталкер… – кратко ответил Снифф и сделал неопределенный жест рукой. – Что… что это было?!

– Все вернули, – засуетился поп. – Вот: фляга, ножик, платок носовой…

– Кто вернул?! – завопил Снифф, понимая, что больше не может выносить этого абсурда.

– Да эти… шалопаи. Паства моя, прости их Господи, – виновато махнул в сторону выхода отец Никон.

Снифф посмотрел и резво начал отползать к стене, пытаясь нащупать валяющийся там ствол. Из-за поваленного «жигуля» выглядывало по меньшей мере десятка два шишкастых уродливых голов с горящими глазами. Головы бормотали, шипели и явно чего-то затевали. Капитан увидел, как куча почти детских ручек вытолкала из-за машины двух небольших мутантов, и тут наконец в руку ему лег пистолет.

– Ложись, батя! – крикнул Снифф, прицеливаясь. Мутанты злобно заверещали, и пистолет снова вырвался из руки капитана. – Хана нам, – понял Снифф, – сейчас они нас обоих уделают…

Отец Никон повел себя неожиданно: вскочив, он замахал руками на мутантов и сердито забасил:

– Доколе же это будет продолжаться, я вас спрашиваю? Пошли вон! Вон пошли!

Мутанты ответили ему жалобным разноголосым писком.

Снифф вертел головой, начиная понимать, что эти уродцы, облаченные в лохмотья, эти упыри с шишкастыми головами и недоразвитыми ручонками – они и есть та самая паства, о которой толкует отец Никон. Капитан почувствовал смутное беспокойство. С одной стороны, оно, конечно, хорошо, что поп ими руководит. Хотя пока неясно – руководит ли. С другой стороны – вот именно, может, и не руководит вовсе. А может, этот поп и сам мутант похлеще гнусных карлов.

– Да ты не бойся, – меж тем ласково обратился к Сниффу отец Никон. – Ты сам-то православный или же христианин хотя бы?

– Агностик, – мрачно ответил Снифф, решив, что притворяться у него нет ни сил, ни желания. Будь что будет.

– И тоже хорошо, – согласился отец Никон, – сильная, значит, натура. Это слабым вера обыкновенно нужна. Вот, к примеру…

Снифф вытащил из кучи фляжку, открутил колпачок и сделал хороший глоток. Отец Никон прервал свою тираду и посмотрел вопросительно. Капитан молча протянул ему фляжку.

– Благодарствуйте, не откажусь, – с достоинством произнес отец Никон и тоже сделал хороший глоток. – Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Ты произращаешь траву для скота, и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу, и вино, которое веселит сердце человека, и елей, от которого блистает лице его, и хлеб, который укрепляет сердце человека.

Карлы индифферентно смотрели на выпивающих.

– А эти – они кто? Бюреры, что ли? – вспомнил капитан, что ему рассказывал брат.

– Нет, какие бюреры… Бюреры все там остались, в старой Зоне, у них пастырем мой коллега, отец Дормидонт. А этих я так и зову – карлы. Сталкеры небось свое название придумают, ну да то их дело. На бюреров же мои карлы почти совсем не похожи. Разве что телекинетики. Живут не стаями, а обособленно, мусор всякий не собирают, а главное – питаются в основном растениями, аки богопротивные веганы. Не знаю, что зимой с ними делать. Хотя раз такими умыслены, как-то прокормятся.

– Вы-то сами как сюда попали?

– Да как в Библии. И сказал мне Господь: встань, пойди в путь пред народом, – ответствовал поп. – На самом-то деле я местный, на улице Самокатной проживал, где водочный завод. Келья у меня там была… Сейчас плохое место совсем, не хожу туда больше. Да и далековато. Здесь помаленьку обжился. И храм тут есть, на Большой Филевской, захаживаю порой, присматриваю…

Поп вздохнул.

– А ты-то сюда зачем? Не сталкер, говоришь…

– Брата я ищу. Вот. – Капитан вытащил фотографию Вадима и показал отцу Никону. – Не встречался вам?

Поп внимательно всмотрелся в снимок, отрицательно покачал бородатой головой.

– Нет, не видал. Дело доброе, но как же ты найдешь его? Москва, чай, не маленькая…

– Я примерно знаю место, где брат пропал. И вот еще что…

И Снифф рассказал священнику о своих «вещих снах». И о том, что сегодня сна не было…

Отец Никон внимательно выслушал капитана и сказал:

– Плохое место твой Филевский парк. Очень плохое.

– Почему, батюшка?

– Сектанты там обосновались. Зовут себя Выжившими, молятся идолам, чужих не любят. Если твои сны и впрямь вещие, или у брата артефакт есть, который их тебе передает, – вполне возможно, они зачем-то его у себя держат. Что же делать-то с тобой, раб божий капитан?

– Я дальше пойду, – решительно сказал Снифф. – Если можете чем-то помочь – помогите, буду благодарен.

– Сделаем вот так…

Поп открыл висящий на поясе большой кожаный кошель и порылся там. Достал что-то вроде обрывка кожаного ремешка, сунул Сниффу.

– Держи. Это для связи. Мои карлы приволокли, они часто непонятное притаскивают, я в основном выбрасываю, а вот насчет этого уразумел ненароком…

– И что с этим делать? – Снифф повертел в руках ремешок.

– Пока припрячь, а если надо со мной связаться – завяжи в петлю да повесь на ухо. У меня другая такая же, я тебя услышу, и ты меня услышишь. Как закончишь говорить – снова развяжи да убери, а то разрядится. Я не ведаю, на сколько заряда хватает. Иди осторожно, тут хотя и недалеко с виду, места неприятные, кругом каких только богомерзких созданий не бегает… Сам вот вынужден с оружием ходить. Иисус еще говорил – теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч.

И поп любовно погладил свой облезлый «укорот».

– Сколько их там хоть, этих Выживших? – поинтересовался капитан, собирая украденные карлами вещи.

– Того я знать не могу, но, полагаю, десятка два. И мужики, и бабы, последние небось поопаснее мужиков будут, ибо бабы… Ну, знаешь ты, к чему это я. На что баба способна, ага…

– Вы ж, батюшка, монах, наверное? – хитро улыбнулся Снифф. Отец Никон тоже расплылся в улыбке и сказал, наставительно подняв палец:

– Монах – это мужчина запаса! В тяжелую годину всегда призваться может.

Карлы заскрипели и залопотали. Неужто смеются, поразился капитан. Гаденькие все-таки создания, как только священнику не противно с ними возиться. Вот что крест животворящий делает, как говорится…

Отец Никон в сопровождении следующей на почтительном расстоянии паствы сопроводил Сниффа до Суворовского парка. Было уже совсем светло, и капитан только сейчас вспомнил, что даже не подкрепился с утра, только выпил немного с попом. Ладно, в парке всегда можно будет перекусить. Сяду на пенек, съем пирожок… Лишь бы самого никто не съел.

– Счастливо тебе, капитан, – пожелал на прощание отец Никон. – И да пребудет с тобой помощь небесная.

– С нами аллах и два пулемета, – машинально пробормотал Снифф и тут же испугался, что поп обидится, но тот лишь расхохотался, оглаживая бороду.

Капитан свернул с улицы и углубился в парк, оглянувшись на священника и его паству. Отец Никон, продолжая улыбаться, махал рукой вслед, а карлы, негромко вереща и толкаясь, выглядывали из-за микроавтобуса с эмблемой DHL.

Когда Снифф обернулся во второй раз, поп и карлы уже скрылись за ветвями деревьев, сомкнувшимися над тропинкой. Почему-то капитану стало грустно. Отец Никон казался частью того, старого мира, надежной и дышащей спокойствием. Никогда Снифф не был верующим, но живо представил, как они со священником пьют чай у костерка, а карлы подносят им блюдца с печеньем и читают для развлечения избранные места из Библии.