Последний поход «Новика» - Юрий Шестера

И не ошибся.

— Если не секрет, Андрей Петрович, то кто будет назначен вместо вас командиром «Бесстрашного»? — не выдержав паузы, спросил лейтенант, хотя его вопрос был вполне естественным. А затем смущенно уточнил свой вопрос: — Ведь командующий непременно должен был сообщить вам об этом или, как минимум, спросить ваше мнение по этому поводу.

Тот широко улыбнулся:

— Вы правы, Евгений Аркадьевич. Однако не расстраивайтесь — командиром «Бесстрашного» будете назначены вы.

— Я?! — еще больше опешил лейтенант, никак не ожидавший услышать от командира столь сногсшибательную новость. — Как же так, Андрей Петрович?! Да ведь, к примеру, лейтенанта Юрасовского в сорок лет, проплававшего более двадцати лет, совсем недавно назначили командиром миноносца «Страшный», только что введенного в строй, с производством в капитаны 2-го ранга. В то время как мне совсем недавно перевалило всего лишь за двадцать шесть! — воскликнул старший офицер, растерянно глядя на капитана 2-го ранга.

— У каждого, Евгений Аркадьевич, свой путь в жизни. Тем не менее то, о чем я сообщил вам, — свершившийся факт.

Бестужев все еще не мог поверить, как ему казалось, в невозможное. И это на самом деле было именно так. В двадцать шесть лет — и командир миноносца! Что-то действительно невероятное…

Затем его глаза выдали догадку, осенившую его:

— Не может быть, Андрей Петрович, чтобы вы не приложили свою руку к этому решению командующего, если оно, конечно, будет осуществлено на самом деле?

Тот усмехнулся:

— Не буду разочаровывать вас, а лишь приведу, разумеется, по секрету, следующие слова адмирала: «Считайте, что лейтенант уже поставил вам ящик шампанского!»

Бестужев вроде бы и недоверчиво, но в то же время понимая, что не верить своему командиру он не имеет никакого права, смотрел на него. А затем, когда до его сознания наконец-то дошли слова адмирала, он горячо воскликнул:

— Да хоть три ящика, Андрей Петрович!

Тот откровенно рассмеялся:

— Я, когда предлагал вашу кандидатуру командующему, только и думал о том, сколько бы сорвать с вас ящиков шампанского. И не стыдно вам, Евгений Аркадьевич?! Ведь адмирал высказал свою мысль, так сказать, аллегорически, и не более того.

Лейтенант стушевался: командир, как всегда, оказался прав. И все-таки убежденно сказал:

— Тем не менее банкет за мной, Андрей Петрович!

— Вот это слова уже не юноши, но мужа!

Вечером того же дня до всех командиров кораблей эскадры был доведен приказ командующего о назначении капитана 2-го ранга Чуркина старшим офицером крейсера «Новик», вызвавший его широкое обсуждение в среде офицеров. Все сошлись на том мнении, что командующий флотом усиливает влияние офицеров с миноносцев, что и неудивительно, учитывая его боевой опыт Русско-турецкой войны. Тем более что и командир «Новика» лишь совсем недавно тоже был командиром миноносца. А перевод Чуркина не был, с их точки зрения, повышением его по службе. Тем не менее все прекрасно понимали — приказ есть приказ!

— Рад видеть вас, Андрей Петрович, на вверенном мне корабле! — капитан 2-го ранга Шульц пожал ему руку.

— Соответственно, Михаил Федорович! — с несколько меньшим энтузиазмом ответил тот.

— Мы с вами, — продолжил командир «Новика», — оба командовали миноносцами, так что я очень надеюсь на то, что найдем с вами полное взаимопонимание.

— В этом я ничуть не сомневаюсь.

Андрей Петрович присматривался к Шульцу, которого, конечно, знал, но не очень близко — они командовали миноносцами из разных отрядов. Как тот поведет себя с ним: как барин, облеченный властью, или как единомышленник? У него были все основания полагать, что наиболее приемлемым для Шульца будет второй вариант. Во-первых, он прекрасно знал, что Андрей был на приеме у командующего перед подписанием приказа о его назначении на «Новик». А это, само собой, говорило о многом. Во-вторых, Шульц должен быть рад, что избавляется от строптивого старшего офицера, служившего на «Новике» в этой должности и при бывшем командире, которого, как он знал, боготворили и матросы, и офицеры крейсера.

Эти же мысли волновали и нового командира.

— Мне очень трудно заменить Эссена, — признался Шульц, — имевшего непререкаемый авторитет как у офицеров, так и у матросов «Новика», — подтвердив тем самым догадки нового старшего офицера. — Ведь «Новик» при Эссене был самым активным и удачливым крейсером на эскадре. Будет ли он таким же и при новом командире, то есть при мне, — это еще вопрос. Во всяком случае, я чувствую настороженное отношение ко мне не только команды, но и офицеров. И вы, Андрей Петрович, с вашим опытом командования двумя миноносцами, безусловно, знаете, что это такое.

Андрей был поражен откровенностью командира. «Видимо, младший брат “просветил” его о наших отношениях с Макаровым, так как мы все втроем служили на “Витязе”, и адмирал, стало быть, доверяет мне, — решил он. — Следовательно, мы с ним неизбежно должны стать единомышленниками», — с облегчением решил он.

— То, каким будет «Новик», в первую очередь будет зависеть от вас, Михаил Федорович, — столь же откровенно заметил Андрей Петрович. — Что же касается меня, то я буду стараться всеми средствами, которые будут в моем распоряжении как старшего офицера, поддерживать у команды ваш авторитет как командира.

— Большое спасибо, Андрей Петрович, за понимание моих проблем! — облегченно выдохнул Шульц. — Обещаю, что я обязательно постараюсь стать достойным преемником Эссена…

Вот уже несколько дней эскадра адмирала Того не показывалась у мрачных берегов Квантуна. Только по ночам японские миноносцы сновали по внешнему рейду Порт-Артура, забрасывая его минами. По городу ползли упорные слухи о скорой высадке японцев в Маньчжурии, которые подтверждались и агентурными сведениями. Наконец в штаб Макарова поступила телеграмма нашего консула из китайского порта Чифу, в которой говорилось о скоплении японских транспортов с войсками в портах Кореи вдоль побережья Желтого моря.

Командующий флотом понимал, что, несмотря на урон, который понесла русская эскадра, высадку японцев допустить нельзя. Поэтому в ночь на 31 марта он решил произвести в направлении островов Эллиот ночной поиск миноносцами для неожиданной атаки и уничтожения неприятельских транспортов. И если поиск даст благоприятные результаты, тогда вся эскадра выйдет в море и навяжет японцам бой.

И восемь наших миноносцев, среди которых был и «Страшный», под брейд-вымпелами капитанов 2-го ранга Елисеева и Бубнова в сгущающихся сумерках вытянулись в две кильватерные колонны и взяли курс на острова Эллиот. Прикрывать возвращение миноносцев утром 31 марта был назначен крейсер «Баян», который нельзя было перепутать с японскими крейсерами, так как он в отличие от них имел четыре дымовых трубы.

Погода стояла тихая, ночь обещала быть темной. Но к двадцати двум часам небо стало заволакивать тучами, пошел моросящий дождь, перешедший затем в ливень. К полуночи отряд вошел в группу островов. Мгла настолько сгустилась, а непрерывно ливший дождь образовал столь плотную завесу, что миноносцы едва различали друг друга.

В начале первого часа ночи видимость окончательно испортилась. Возникла реальная опасность заблудиться в островах. Поэтому, посоветовавшись со штурманом, командир «Страшного» капитан 2-го ранга Юрасовский решил повернуть обратно и взял курс на Порт-Артур.

Около двух часов ночи сигнальщики со «Страшного» заметили в море отличительные огни и силуэты шести судов. Юрасовский, посоветовавшись со старшим офицером, принял их за свои корабли и пристроил свой миноносец за ними в кильватер к концевому кораблю.

Едва забрезжил рассвет, на «Страшном» подняли позывные, и тотчас с кораблей, обрисовавшихся в редеющем тумане, на него внезапно обрушился шквал огня. Четыре японских миноносца и два двухтрубных крейсера, развернувшись веером, начали осыпать «Страшный» градом снарядов.

Силы были настолько неравны, что Юрасовский приказал развить самый полный ход, пытаясь оторваться от японских кораблей и прорваться в Порт-Артур. Однако на стороне противника было и численное преимущество, и превосходство в мощи артиллерийского огня, и бо́льшая скорость хода.

Японцы настигали «Страшный». Первым же шестидюймовым снарядом, попавшим в миноносец, был убит Юрасовский и уничтожено носовое орудие. Крупнокалиберные снаряды японских крейсеров быстро разрушали миноносец, но его машины, несмотря на отдельные повреждения, продолжали работать на полную мощность, и «Страшный», не меняя курса, по-прежнему шел на прорыв к Порт-Артуру.

Лейтенант Малеев, принявший командование миноносцем, энергично распоряжался действиями команды. Его видели повсюду — то на корме, то на носу. Напряжение боя заставляло забыть о себе. Пораженный осколком, упал мичман Акинфиев, штурманский офицер. Все меньше и меньше оставалось боеспособных людей.