Мемуары гея - Уваров Максимилиан Сергеевич

- Белье нижнее положил?

- Да! Не волнуйся, не забыл я про твои ажурные стринги! - я на секунду зависаю в недоумении.

- А у меня что, такие есть? - напрягаюсь я.

- Оу… извини, малыш! У меня вдруг фантазия проснулась!

- Слушай! Ты это… такую фантазию усыпляй давай, - я продолжаю аккуратно запихивать комом в сумку одежду.

- Не забудь мой галстук положить, - снова выдает мой Женька.

- Галстук тебе на даче зачем? Вот Жень, говорю тебе как профессиональный стилист: галстук на телогрейке смотрится не стильно.

- А на голое тело? - Женька игриво подмигивает.

Мне нравится, когда он в таком настроении. Это не тот «похотливый самец», который тупо валит. Это, скорее, игривый пошляк с хорошей фантазией. Хорошо бы такое настроение у него продержалось весь отпуск.

Уже в машине Женька устало вздыхает и говорит крылатую гагаринскую фразу: «Поехали!»

- Же-е-нь… А Химка где?

- Ой, ёпт, - выдает мой культурный донельзя Женька и выскакивает из машины.

- Плохой дядя Максимилиан, сука такая, забыл маленького на кровати, - говорит он, садясь в машину.

- Между прочим, хороший дядя Жаргал о нем даже не вспомнил. И кто из нас сука, Хим? - Женька хмыкает, Химка громко чихает, машина глохнет, я матерюсь. В общем, мы готовы ехать в отпуск.

Всю дорогу до дачи Женька не разговаривает со мной и общается только с крысой.

- Хим, передай нашему Максимилиану, чтоб он поворотник включал, когда перестраивается.

- Хим! Скажи Жаргалу Бамровичу, что я и без него знаю, как надо водить машину, - поддерживаю я беседу.

- Химчик, скажи ему, что, если он купил права, то это не значит, что он умеет водить.

- Химыч, заткни этого умника. Он мне мешает спокойно вести машину.

Весь разговор Хим преспокойно спит у Женьки на коленях. Только при моем триумфальном въезде в ворота Женька наконец обратился лично ко мне. Ну как обратился… заорал, как ненормальный.

- Стопори машину, сука! Шумахер херов! Ты в забор жопой едешь! - я тут же жму на тормоз и бросаю руль. Машина останавливается в миллиметре от забора. - Малыш…теперь давай тихонько с педальки вперед и руль влево, - это он уже говорит нежно и полушепотом.

Наконец, машина припаркована, и мы с Женькой вынимаем из багажника сумки. Сумок на удивление оказывается много. Мы их сортируем: сумки с едой влево, сумки с вещами вправо.

- Жень, глянь. Мы жрать любим больше, чем одеваться! - я показываю ему в сторону сумок с едой. Их раза в два больше, чем сумок с одеждой.

- Я просто не взял твою косметичку, сумку с бриллиантами и песцовую шубку, милая, - выдает мне Женька.

- Не поня-а-ал… - рычу я и бросаюсь на него. В результате мы минут пять бегаем с визгами вокруг машины, спотыкаясь о сумки. Короче, настроение у нас игривое.

Разобрав сумки и уже немного размявшись пивом, я вдруг вспоминаю:

- Жень! А Химка где?

- Ой, ёпт, - по-бабски всплескивает руками Женька и бежит к машине. - Плохой дядька Максимилиан забыл маленького на машинке. Сейчас мы его за это накажем!

- Стоп! Это, между прочим, ты его поставил на крышу машины. А вспомнил про него кто? Так что наказывать тебя надо! - и снова визги, писки и беготня вокруг кухни.

Вообще так, за прибаутками и пиздихахоньками, мы не заметили, как от пива перешли на водку. После тоста «За родителей» Женька пустил скупую мужскую слезу. Рюмку «за нас, красивых и счастливых!» Женька занюхал яблоком прямо с дерева. Потом был многословный тост, который начинался со слов: «Однажды в далекой, далекой галактике…» и закончился: «Да ну нахуй! Давай просто ебнем!» Потом была классика: «В общем, чтобы всем…» После еще трех рюмок уже без названия я решил, что мне хватит. Как я оказался в доме возле ноута со стаканом вискаря, я помню плохо. Помню только, что писал девочкам в чат и слал фотки. Они, как всегда, меня подъебывали по-доброму и учили готовить тирамису. Наконец, кто-то из них напомнили мне о моей второй половинке. Я выглянул в окно и увидел, как половинка сидит на кухне и мирно беседует с крысой. На секунду я потерял Женьку из виду, отвлекшись на фотку красивого парня. В следующий момент Женька возник передо мной на четвереньках, уверенно ползущий в сторону дома. Ударившись головой о бочку с водой, Женька резко поменял траекторию движения и начал отползать задом в огород.

- Жень! Женька! На голос ползи! Слышь? - я не издеваюсь над ним. Просто понимаю, что, если пойду и начну помогать ему, может получиться как обычно: с телесными повреждениями, несовместимыми с жизнью. Поэтому продолжаю регулировать передвижения моего русала по суше из окна.

Наконец я слышу, как Женька громко шлепает руками по ступенькам дома, и его голова пролезает в дверь.

- Губыки батиком, брофкы домиком. Похож-ж-ж на маленькага сонного гомика, - напевает Женькина голова. Мой нежный музыкальный слух начинает корчиться в судорогах где-то внутри моего черепа. - Ну чё ты как не родной? Я тебе сыринаду пою. Давай в кроватку, малыш! Сейчас будет хорош-шо.

Если честно, я не очень помню, как и что там было дальше. Просто резко выключился свет, и вот я уже проснулся на диване с грязной головой. Я пытаюсь отыскать Женькины джинсы, но безрезультатно. Наконец, ото сна очнулся и сам Женька.

- Жень. А где джинсы? Я найти их не могу, - спросил я, сжимая голову руками.

- Посмотри на улице, - Женька тяжело переваливается на бок и с трудом поднимется с дивана. Я выглядываю в окно и действительно вижу женькины джинсы, висящие на дереве вместе с футболкой.

- Же-е-ень… А чего они там делают?

- Ты не помнишь? Ты попросил меня станцевать стриптиз.

- А ты чего?

- Я станцевал.

- А я чего?

- Ты сказал: «Классно! Теперь одевайся и снова танцуй!»

- А ты чего?

- На третий раз мне это надоело, и я выбросил вещи в окно.

- Ну понятно. Только объясни мне одну вещь: как ты умудрился одеваться и раздеваться, не снимая кроссовок? - вот тут Женька надолго завис, покачиваясь и глядя на свои кроссовки.

- Веришь? Не знаю, - выдохнул он наконец.

- А сетка для рыбы чего здесь делает? - интересуюсь я, показывая на железную сетку глазами.

- Тебе захотелось БДСМчика.

- Та-а-ак… а ты чего? - напрягаюсь я.

- А я ничего. Пока ты ходил на кухню за чем-нибудь железным, я уснул.