Последний барьер - Роман Глушков

— Если все настолько просто, почему вы сами до сих пор не проникли на полигон и не устранили Талермана? — спросил я.

— Ты ошибаешься, — возразил Трюфель. — Затея кажется простой только при взгляде из нашего бункера. На самом деле все намного сложнее. Есть целая уйма причин, почему нам — сотрудникам Ведомства — нельзя появляться на полигоне. И главная из них — контролирующий его искусственный интеллект «Ректор». Доктор Свистунов, как бывший сотрудник «Светоча», наверняка рассказал вам, что это за дрянь. Созданная военными, она умеет распознавать их, даже если я или кто-то из моих бойцов нарисуемся перед ее сканерами в чем мать родила. Импланты с клеймом Военпрома, следы инъекций армейских наноусилителей и прочие характерные приметы выдадут нас Ректору, будто визитные карточки. А он считает военных, которые пытались его отключить, своими приоритетными врагами. И начнет бороться с нами сразу, как только мы окажемся в радиусе досягаемости его охранных систем. У «гарантов» есть на этот случай защитник в лице Трояна, а нас внутри полигона защитить некому. Зато среди вас военных нет, и в этом ваше преимущество. Вероятно, у Ректора сохранилась остаточная память, в которой прошито правило, запрещающее боевому компьютеру убивать гражданских. Я логично рассуждаю, доктор?

— Логично, господин Трюфель, — согласился Зеленый Шприц. — На остаточную память тамошних компьютеров я и рассчитываю. Господин Хомяков уже доказал однажды на примере своего вертолета, что при определенных условиях биомех способен опознать бывшего хозяина и не убить его. Есть мнение, что искин «Альтитуды» идентифицирует Талермана не как отщепенца, а как действующего сотрудника «Светоча». Это значит, что у меня имеется неплохой шанс разыграть ту же карту. Вряд ли Ректор в курсе, что я дезертировал со службы и моя фамилия наверняка все еще числится в его списках. А раз так, я мог бы попробовать найти с электронным разумом полигона общий язык.

— Будем надеяться, что ты прав, — кивнул комбинатор. После чего встал с ящика, подошел к мониторам и включил один из них. Перед нами высветился голографический макет огромного подземного комплекса, уходящего вглубь на добрый десяток ярусов. — А теперь, если не возражаете, я хотел бы ознакомить вас с планом «Альтитуды», который я раздобыл в архивах «Светоча» помимо прочих файлов… Доктор! Как человек, бывавший на полигоне, объясни мне и всем нам некоторые детали, какие я тут недопонял. Первым делом расскажи-ка вот про этот коридор на восьмом уровне. Никак не возьму в толк, куда он ведет и зачем вообще нужен…

Глава 6

При взгляде на плещущуюся у бортов субмарины ледяную воду меня бросило в дрожь — свежи были воспоминания о пережитом днем купании. Но я отринул неуместные страхи и перебрался на лодку по узким сходням, перекинутым с нее на льдину, где мы до этого стояли.

Ныряющий челнок, который отбила у «G. O. D. S.» знакомая нам троица Ведомственных головорезов, был вместимостью с микроавтобус. Они, их босс и мы могли бы без проблем втиснуться в подлодку. Но комбинатор не стал подниматься вместе с нами на борт и вдобавок приказал двоим своим бойцам сойти к нему на лед. С нами остался лишь тот из них, который сидел за штурвалом. Он же и привел субмарину в эту укромную заводь на западном берегу водохранилища. Куда подевался прежний капитан, мы не спрашивали. Это и так было очевидно: размазанная ботинками кровь на полу рулевой рубки свидетельствовала о том, что, в отличие от нас, к «гарантам» оперативники «Гермеса» не питали ни капли жалости.

— Бекар не станет заплывать в водозаборный канал, а просто высадит вас у его начала, — проинструктировал нас напоследок Трюфель, склонившись над еще не задраенным люком. — Нельзя, чтобы лодка возвращалась на полигон. Для противника она должна просто исчезнуть — пусть думают, что ее угнали. Так по крайней мере «гаранты» с наименьшей вероятностью решат, что на «Альтитуду» кто-то проник. Длина канала охладителя около двухсот метров. Проплывете это расстояние под водой на «каракатице». Что будете делать потом?

Комбинатор знал примерный план наших действий не хуже нас. Это был всего-навсего проверочный вопрос.

— Доплывем до коллектора и вынырнем сразу у входа в него, — не мешкая, отозвался Жорик, доказывая лишний раз всем нам, что он настроен на предстоящую операцию серьезнее, чем когда бы то ни было. — Затем установим акустический передатчик, чтобы перед отступлением подать подлодке сигнал прибыть за нами в коллектор. Затем сбросим скафандры и оглядимся… Или нет, виноват: сначала оглядимся и только потом их сбросим. Затем прикинем, по какому из трех идущих от коллектора путей будет проще всего добраться до полигона. Затем…

— Достаточно, — оборвал Дюймового редупликант. — Пути отхода также знаете. Субмарина будет дрейфовать неподалеку. С момента, когда она получит ваш сигнал, и до ее прибытия в коллектор должно пройти от пяти до десяти минут. Учитывайте этот нюанс. И если за это время Бекар вдруг не объявится, не ждите его, а выбирайтесь альтернативным маршрутом. Вопросы есть?.. Нет? Ну, тогда ни пуха вам, ни пера! Или как там говорят сталкеры: ни «Фрича», ни «Плети»! Так вроде?

— К Атомному Демону! — хором откликнулись мы из лодочной утробы. И я, обменявшись с Трюфелем на прощание рукопожатием, задраил люк…

Полуторакилометровое плавание от точки погружения до точки десантирования продлилось считаные минуты. За это время мы успели закрепить на шеях ошейники-генераторы, которые обволокли нашу одежду слоем водонепроницаемой нанопленки (при этом я прочел короткую молитву, чтобы мой высокотехнологичный скафандр не развалился на атомы до того, как я вылезу из воды), и приторочили к лицам дыхательные маски, а к ногам — ласты. Наш молчаливый капитан — тот самый тип, который едва не разбился, сброшенный моим выстрелом со стены Рижского вокзала, — даже толком не разогнался, как ему вновь пришлось сбавлять ход и останавливаться. Но уже без всплытия, поскольку сейчас мы находились всего в полусотне метров от восточной стены Городища.

За борт выходили поодиночке, через шлюзовую камеру для аквалангистов. После чего, держась за корпус субмарины, плыли наверх и собирались рядом с люком, через который мы в нее загружались. Видимость под водой оставляла желать лучшего, и это еще мягко сказано. На этот случай в наши ошейники были встроены ультразвуковые локаторы. Они сканировал округу, затем формировали схематическое изображение обнаруженных объектов и проецировали его на стекла масок. Поэтому отыскивать вход в водозаборный канал вслепую нам не пришлось.

Также не пришлось нам плыть, растрачивая силы на работу ластами. Доставить нас к цели должна была та самая «каракатица», о которой упоминал на последнем инструктаже Трюфель. Закрепленная снаружи на обшивке подлодки, она напоминала пузатую торпеду с двумя десятками кронштейнов и маленьким пультом управления. Двигалась эта хреновина посредством шнекового винта — не слишком скоростного, зато практически бесшумного. И могла увезти десяток прицепившихся к ней аквалангистов. Нас было всего пятеро, так что с нашей транспортировкой «каракатица» и подавно справилась.

Доверив Мерлину управление ею, мы рассредоточились по корпусу «каракатицы» и, дабы не сорваться при движении, просунули запястья в специальные лямки на пассажирских кронштейнах. Пожарский сделал то же самое, только одна его рука была прикреплена не к кронштейну, а к рулевому джойстику. Локатор «каракатицы» также мог видеть сквозь мглу и выводил сгенерированное изображение вместе с координатными отметками на штурманский пульт. Ориентирующийся по нему в кромешном мраке Семен словно играл на допотопной видеоприставке, чей маломощный процессор мог оперировать лишь примитивной, схематической графикой. И сил это занятие отнимало примерно столько же. Одно плохо: в случае проигрыша у нас уже никак не получится перезагрузить игровой уровень, чтобы снова попытаться пройти его сначала…

Когда-то жерло водозаборного канала перекрывали массивные решетки из толстых прутьев. Ныне все они были срезаны, и от них остались лишь торчащие из бетонных стен металлические «пеньки». Заблудиться здесь и уплыть не туда было невозможно. До коллектора канальная труба, если верить карте, не имела ответвлений и представляла собой прямой, затопленный доверху тоннель. Течение также нам благоприятствовало, обещая сделать наше и без того короткое подводное плавание еще короче.

От холода невидимая нанопленка не спасала, но одежду от воды оберегала надежно. К счастью для меня, когда мы добрались до коллектора — это выяснилось по встретившейся нам на пути первой развилке, — мой скафандр был еще цел. Впрочем, его поломка из-за контакта с моим разрушительным для электронной техники телом была вопросом ближайших минут. Мне следовало во что бы то ни стало выбираться на сушу, иначе мои высушенные в бункере Трюфеля комбинезон и ботинки опять промокнут, а у меня и без этого проблем предостаточно. И вряд ли в обозримом будущем их количество уменьшится. Скорее наоборот, поскольку проникновение на полигон станет не победой, а еще только объявлением войны Давиду Талерману и его заокеанским покровителям.