Королевская канарейка (СИ) - Кокарева Анна

Я застряла, глядя на них, и очнулась только когда Трандуил мягко предложил следовать далее.

Когда немного отъехали, владыка тихо, но с большим недовольством сообщил, что маленьких Ланэйрингов в Эрин Ласгалене штук двадцать, и спросил, собираюсь ли я рыдать над каждым. Не была уверена, что не буду, но на всякий случай буркнула, что нет… а новость согрела, и слёзы потихоньку высохли.

Думала, что дальнейшее буду воспринимать сквозь призму уже пережитого, но вал флердоранжа и роз, летевших в нас, был и правда океанским, и почти оглушил.

Глубокое молчание сменило крики, когда, уже в сумерках, мы шли по аллее в саду. Высокородные счастливо толпились по бокам — и там, вдалеке, где в прошлый раз с кубком стоял король, ожидали нас царедворцы, тоже с кубками.

Было ощущение, что вернулась домой, и, войдя в свою комнату, я уже имела силы только на то, чтобы кое-как раздеться и упасть в постель.

140. Торговля

я поражён приятель мойша

какой неистовый восторг

столь неизменно пробуждает

в вас торг

© Lameanata

Уснув в ранних зимних сумерках, проснулась среди ночи. На улице шёл снег, неспешно опускались пушистые, светящиеся в чернильной синеве хлопья.

Полежала, счастливо созерцая красоту.

Саламандра в камине уютно отсвечивала потухающими углями, бросая оранжевые блики на столик со стоящим там кубком и каким-то ларчиком.

Сбегав по делам насущным, на обратном пути заглянула на столик. Рядом с кубком лежал лист бумаги с изысканно начертанным:

«Valie, ты так хорошо уснула, что я пожалел твой сон. В кубке настой просто для здоровья, в ларце подарок к твоему возвращению».

Хмыкнула, подумав, что, похоже, слегка разочаровала владыку своей сонливостью. Попила, открыла серебряный, тончайшей работы, ларец, и в оранжевом свете засияла парюра из неведомых молочно-голубых кабошонов, иногда отсвечивающих всеми оттенками мыльного пузыря. Восхищённо повздыхала — всё-таки красиво! Испытав приступ благодарности и умиления, думала было наведаться к владыке, но заподозрила, что и сам он устал и может спать, наконец-то добравшись до своей кровати, да и чувствовала себя хорошо, но к подвигам готова не была. А если я пойду, то подвигов наверняка не избежать. Ощущение же было… не знаю… как будто я спящая, отдыхающая земля, которую снег укутывает шубой, и хотелось насладиться покоем и счастьем быть дома. Не спеша, медленно, лениво, чтобы никому от меня ничего не надо было. Сейчас я вот прям сильно чувствовала радость жить овощем.

По воздушным мостикам из корней, по деревянным и каменным переходам сказочного дворца эльфы обычно двигались невесомо и стремительно, или торжественно, но всё равно невесомо. Я же шла медленно, шаркая в своё удовольствие, сопя и вздыхая. Останавливалась там и сям, любуясь нечеловеческой гармонией, подолгу стояла на мостиках, слушая шум воды, и гигантская огненная саламандра, с шорохом извивающаяся под потолком, огненными всполохами освещала жилище лесного короля.

Как человек, я хорошо ощущала чуждость и опасность этого места… а вот поди ж ты — дом, и запах влажной пещеры, свойственный дворцу, был приятен, хотелось дышать и дышать.

Очень неторопливо дошла до купален, погрелась в горячих источниках, спустилась по всему каскаду — никого сейчас там не было, только вода журчала. Выплыла на улицу, в последнюю чашу. Медленный торжественный снегопад за время купания превратился в страшенную метель, забрасывавшую поверхность воды охапками снега, завывающую и свистящую на вершине скалы и шумящую невидимыми соснами далеко внизу.

Отплёвываясь от яростного снега, оскальзываясь на обледенелых ступенях, доскакала до раздевалки и приятно удивилась, что брауни таки принесли мне одежду и не придётся голышом бежать наверх, где я её оставила. Даже пухнатые шерстяные носки принесли — явно человеческой вязки, эльфы такого не делали и не носили. Но сейчас очень кстати пришлось, ступни совсем закоченели, и босиком по прохладным полам дворца идти было бы неприятно.

Потихоньку двинулась в трапезную, предполагая, что скоро время завтрака. Есть хотелось ужасно.

Вынырнув из коридора в толще скалы в общее пространство тронного зала, увидела, что сверху, из королевских покоев с должной неспешностью спускается процессия. Остановилась и подождала.

М-да, похоже, кроме меня, никто haparanhaime, церемонию одевания короля, не пропустил. Блистательная толпа, в которой серебристым сияющим одеянием с длиннющим подолом, переходящим почти в шлейф, выделялся король, приближалась. Раньше мне б неудобно стало за тёплую ночную одежду да за непричёсанность после купания — в волосах ещё льдинки шуршали, но теперь я хорошо понимала, что выскородным всё равно. И точно — Трандуил, подойдя поближе и окинув взглядом, одобрительно сказал кому-то из свиты:

— Да, эру Ангрод, вы угадали, купив эти смешные человеческие наножники… и в целом ведение вами дел было выше всех похвал. Я доволен.

Сам же стоял и смотрел, лучась благосклонностью… я бы сказала, во все стороны. Во всяком случае, эру Ангрод, отвечавший за снабжение дворца и имевший, как я помнила, дело с купцами, приезжавшими сюда, очень довольно поклонился королевской спине и рассыпался в благодарностях, упомянув, что у купца более носков не нашлось, и эти-то закупщик заметил случайно, но в следующий раз велит привезти целой партией. Весной уже, сейчас-то вон мести как начало; всё завалит, людям в лес ходу не будет.

Вздохнула, подумав, как это мы удачно и вовремя добрались — даже в огромном зале было слышно завывания вьюги, и оказаться в этом аду совершенно не хотелось.

— Ну что ты, valie, — король галантным жестом предложил присоединиться и двинулся дальше, — какая там удача! Я почти месяц сдерживал снег, чтобы твоё путешествие прошло легче. Иначе бы лес давно завалило. Зато всё, что не высыпалось вовремя, небеса вытряхнут разом, — он говорил тихо, почти на ухо.

На удивлённый взгляд так же тихо и интимно пояснил:

— Гномы. Делегация Одинокой горы сидела, дожидаясь меня, и после аудиенции собиралась тут же уехать. А теперь им, — он помолчал, прислушиваясь к вьюге, — придётся, как минимум, неделю тут прогостить. Не хочу, чтобы думали, что по моей милости — гномы обидчивы, а я не хочу удерживать стихию и дальше, раз мы-то уже дома. И так долго держал, а природа любит естественность.

Понятно. Себе сделал хорошо, а как гномам — так природа любит естественность. Соболиная бровь владыки слегка изогнулась и он выразился в том смысле, что всё так и есть. Посидят, не переломятся. Но говорил по-прежнему тихенько — тоже понятно, в свите те самые гномы и толклись. Вроде бы занятые разговорами, а всё-таки.

Рядом с эльфом шаркать да семенить ну никак невозможно, и я вполне торжественно вступила в столовую — и ах, эти резные колонны, эти серебристо-розовые розы, эта снежная муть за окном… дома, дома.

Владыка, и без того излучавший всяческое благоволение, как оказалось, мог это делать на порядок интенсивнее — видимо, как эмпат, ловил мои ощущения и рад им был. Благость из него изливалась на всех окружающих, милости сыпались, как из рога изобилия, а за ошибки король разве что мягко журил. Если верить Трандуилу сегодня, не было ни у кого никогда столь понимающих и расторопных подданных.

Заинтересовалась чем-то, напоминающим сероватую протёртую овсянку — судя по пару, блюдо было огненным, а мне с холода хотелось горячего.

Попробовала. И никакая не овсянка. Очень напомнило ореховый соус баже с кусочками курицы. Скорее всего, толчёные орехи, кислые сливы, пряности, и, в качестве псевдокурицы — грибы.

Счастливо повздыхала: после мыканья по Арде, когда питаться приходилось чёрт-те чем, оценить прелести королевского стола я могла как следует. С благодарностью покосилась на короля — того одолевали приспешники с насущными управленческими вопросами. С уважением — на аранена, ограничившегося крохотной миской сливок да лембасом, как будто он их в походе не наелся, сухарей этих. И с большим сочувствием — на Глоренлина, которому поднесли завтрак шамана: семь знакомых стаканчиков с прозрачными разноцветными жидкостями.