Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд

– Верно, иногда Бог посылает удачу.

– И я подумала так же! – воскликнула Мэгги.

– Разве это не чудо? То есть божественная милость снизошла благодаря Кэйд Кори уже дважды. Надеюсь, ей воздастся.

Кэйд решила, что кое-какие находки в блоге «Десять советов по кражам шоколада» весьма полезны. За исключением первого совета: «Постарайтесь совершить кражу у Сильвана Маркиза». Это могло лишь подлить воды на мельницу его и без того безумного зазнайства. Интересно, хорошо ли он читает по-английски? А вот пятому совету – о том, как избежать французской тюрьмы – ей следовало уделить более пристальное внимание.

Комментарии разделились примерно поровну между завистью к похитительнице и возмущениями в адрес Сильвана Маркиза.

«Разве не должен быть шоколад общедоступным?» – быстро напечатала Кэйд и сразу, не раздумывая, добавила свой комментарий. Вероятно, ей не нужно анонимно участвовать в обсуждении, вызванном собственным поведением.

Кроме того, на самом деле ей не хотелось, чтобы шоколад вкушали все подряд. Лучше, чтобы итоговый продукт могли попробовать многие, но чтобы при этом тайная внутренняя деятельность оставалась доступной только ей. И еще одному потрясающему темноволосому и талантливому мужчине.

– Героиня ты моя, – заявил ей дедушка по телефону. – Ты уверена, что тебе стоило так рисковать второй раз? Ты не успела утащить все, что нужно, в первую ночь?

Кэйд задумчиво оглянулась вокруг. Она пыталась приобщиться к жизни Парижа, сочетая ее с составлением отчетов по «Девон канди» для отца, поэтому захватила на прогулку по Сене свой ноутбук. Хотя широкое распространение Wi-Fi невольно побуждало отвлекаться на просмотр кулинарных блогов. И ее пальцы замерзли.

Она сидела на холодных камнях, возвышавшихся над бурой речной водой, слева от нее взмывали в небеса контрфорсы собора Парижской Богоматери, и по обе стороны изгибались арки мостов. Всякий раз, когда мимо проплывали экскурсионные речные трамвайчики с туристами на борту, из охрипшего громкоговорителя доносился вечный парижский хит «Жизнь в розовом свете»[85]. Порывы ветра взметали у ног Кэйд желто-коричневую и огненно-рыжую листву, сорванную с платанов, окаймлявших верхнюю и нижнюю набережные Сены. Платаны, такие красивые летом, уже не шумели листвой, а скорее кутались в остатки своих буровато-желтых одеяний, нехотя расставаясь с последними листьями. Париж терял летнюю joie de vivre[86], смиряясь с тоскливой простудой в мечтах о грядущих переменах.

– Мне не удалось отыскать его рецепты, дедушка!

– Если он сообразительный, то запирает их по ночам. Как у тебя с талантами медвежатника?

– Ты имеешь в виду сейф? Игра может обернуться паранойей!

– Конечно, – согласился он. – Я хотел сказать, что наши-то записи надежно спрятаны в сейфе, да еще и зашифрованы, хотя наш шоколад имеет особую важность. Люди готовы есть его ежедневно. А его продукция просто роскошный пустячок для богачей, уже имеющих все, что можно купить за деньги. Кстати, ты не заметила каких-либо признаков того, что он проводит эксперименты со шпинатом? Или с капустой? Капуста ведь так полезна.

– Toute seule, chérie?[87] – вдруг раздался мужской голос, и Кэйд, отвернувшись от заставки с видом Сены на ноутбуке, недоуменно оглянулась.

В своем городке Кэйд редко привлекала внимание случайных незнакомцев. Во-первых, очень мало там было этих незнакомцев. А во-вторых, если таковые подкатывались к ней, то у них имелись тайные планы с перспективой на миллиард долларов. Они с сестрой Джейми знали, что лишь редкий из потенциальных женихов не потребовал бы с них после свадьбы содержания, желая урвать жирный кусок от шоколадной империи Кори, поэтому не собирались отдаваться в руки врага.

Подобное знание было отвратительным, но такова реальность. Деньги могут защитить от множества невзгод, но, к несчастью, мало защищают от опасной привязанности к человеку, которому захотелось воспользоваться ими. Более того, они даже порождают такую опасность.

На самом деле чертовски романтично влюбиться для разнообразия в человека, которого соблазнила именно сексуальная привлекательность Кэйд, а не банковский счет. Только он не может выглядеть так гнусно, как этот скользкий тип.

Перед ее мысленным взором снова вспыхнул образ Сильвана Маркиза. Жаль, что этот болван увлекся ею. Хотя, к его чести, надо признать, что его точно не заинтересовали ее деньги. Более того, когда она представила, какую он бы состроил кислую мину, если бы возникло хотя малейшее предположение, что он мог жениться на ней ради денег, то сама едва не задохнулась от смеха.

«Вы… вы хотите взять мое имя… для ваших… Полагаете, меня можно купить за деньги?»

Скользкого типа ободрил ее смех, и он с улыбочкой приблизился к ней.

– Мне пора бежать, дедуля, – сказала Кэйд в трубку. Если бы он услышал, как она пытается дать отпор какому-то случайному повесе на набережной Сены, то вылетел бы ближайшим самолетом на ее защиту.

Ему достаточно малейшего предлога, чтобы присоединиться к ее тайным проникновениям в шоколадную мастерскую, – такова уж натура дедушки.

Кэйд убрала телефон в кожаную сумочку, что француз, очевидно, воспринял как знак очередного поощрения. Просияв, он плюхнулся рядом с ней, прижавшись к ее боку. Запахи дешевого одеколона и пота атаковали обоняние Кэйд, и к ним еще примешивался запашок какой-то смазки, блестевшей на его прилизанных волосах. Она резко отпрянула, закрывая ноутбук. Слова почему-то не приходили на ум. Трудно сразу сообразить, как сказать по-французски: «Отвяжитесь, черт побери, от меня!» – когда под рукой нет словаря. Или: «Отвали к черту» – как это сказать? Кэйд не сомневалась, что любое высказывание могло иметь пагубное двусмысленное значение.

– Chérie, ne sois pas comme ça?[88] – Придвинувшись еще ближе, он попытался приобнять ее за плечи.

Она отпрянула в другую сторону от него, боясь свалиться в Сену.

«Quand il me prend dans ses bras, il me parle tout bas…»[89] – пропел голос Эдит Пиаф с проходящего мимо речного трамвайчика.

– Я готов принять тебя в свои объятия, – заявил скользкий тип и перешел к решительным действиям, обвив рукой ее талию. – Ты же пришла сюда ради меня, правда, милашка?

Прижав ноутбук к груди, Кэйд изо всех сил оттолкнула его локтем. Он не ожидал, что ему могут оказать хоть какое-то сопротивление, и отступил на шаг. Только в той стороне набережной не осталось места для шага. Его глаза испуганно распахнулись, нога отчаянно искала опоры в воздухе, и, пытаясь сохранить равновесие, он ухватился за ее компьютер. Тот выскользнул из рук Кэйд. Капли воды брызнули ей в лицо, когда мужчина и ее компьютер с бурным всплеском скрылись в речной глубине.

Вот зараза! Кэйд попыталась вспомнить, когда именно последний раз дублировала свои данные. Уже в Париже она точно их не сохраняла. То есть неделя ее штурмовой удаленной работы на фабрике ради короткой вольной жизни в Париже только что утонула в Сене в руках какой-то скотины. На верхней набережной в промежутке между книжными киосками стояла компания из трех явных француженок и двух парней, которые размахивали руками и, выставив вверх большие пальцы, делали ей одобрительные знаки. Кэйд усмехнулась.

Свалившийся в Сену тип всплыл на поверхность ниже по течению. Но компьютера при нем не наблюдалось. Да в любом случае вряд ли электроника переживет купание в реке. Пловец ругался, отплевывался и кашлял, Кэйд бросила на него презрительный взгляд и, выставив средний палец, присовокупила к нему непристойный жест, после чего решительно направилась вверх по течению к подъему на верхнюю набережную. Она подошла к лестнице одновременно с компанией, выразившей ей одобрение. Все они дружелюбно улыбались. Стройная брюнетка холеного парижского вида, затянутая в черные брючки, демонстрирующая модные высокие сапожки, серый шарф и изысканный серебряный браслет, спросила Кэйд:

– Можем мы угостить тебя вином?

Кэйд увидела, что течение уже на четверть мили отнесло незадачливого наглеца, и ему даже удалось ухватиться за одно из железных колец на краю набережной.

– Меня угостить? Конечно.

За полчаса они нашли с ней общий язык. Все пятеро оказались студентами, несмотря на то, что по возрасту были близки к ней. Но эти парижане выглядели такими юными и свободными, что в Кэйд вдруг вспыхнула зависть.

– Ты приехала посмотреть Париж? – спросила брюнетка, которую звали Николь. – Тогда мы покажем тебе настоящий Париж. Пошли с нами гулять сегодня вечером.

– Нет, лучше не сегодня, – возразил Марк, – завтра у меня доклад по Прусту.

Кэйд показалось странным, как этот парень мог выглядеть таким юным и умудренным одновременно.

Доклад по Прусту? Тому умнику, который, отражая тончайшие переливы чувств и настроений, разрекламировал пирожные «Мадлен». А ей завтра надо предоставить отцу отчет о сладостях «Девона», который может воздействовать на глобальную экономику и непосредственно ударить по заработкам десятков тысяч людей. Наверное, поэтому она потеряла ощущение юности.