Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

— Это орудие мести. Нашей мести. Но оно опасно. Опасно даже говорить о нем. Есть уши, которые всегда все слышат. Так что мудрее закончить на этом свои вопросы, пока ответы на них не испепелили нас дотла.

Маг вновь пришпорил лошадь и ускакал вперед, оторвавшись от отряда.

На сей раз Ферро ходу не прибавила. Она выяснила достаточно. Теперь доверия к старику у нее почти не осталось.

Наконец-то — впадина. Углубление не больше четырех шагов в поперечнике, с низкими стенками темной сырой земли, пронизанной сплетенными корнями. Хоть какое-то разнообразие в пейзаже, первое за день пути. Лучшего места для ночлега они не нашли, и это им еще повезло.

Костер, разведенный братом Длинноногим, уже разгорелся; языки пламени жадно лизали потрескивающее дерево, мечась из стороны в сторону, когда в яму задувал ветер. Вокруг костра сгрудились пятеро розовых — сутулые фигурки, жмущиеся друг к другу в поисках тепла; яркий огонь озарял усталые лица.

Все молчали, говорил лишь навигатор. Рассказывал о своих великих достижениях: где побывал, что узнал новенького, какими выдающимися талантами в разнообразных областях обладает… Ферро его болтовня утомила донельзя, о чем она сообщила ему дважды. Она, в общем-то, сразу ясно выразилась, но для верности пришлось повторить еще раз. С тех пор он не доставал ее идиотскими россказнями о путешествиях, а другие продолжали молча страдать.

У костра и для Ферро имелось местечко, но она предпочитала сидеть, скрестив ноги, наверху, на краю впадины. На ветру было холодно, и она плотнее стянула одеяло вокруг трясущихся плеч. Странная и страшная штука этот холод. Холод Ферро ненавидела.

Однако лучше уж мерзнуть одной, чем греться в компании.

Итак, угрюмая и молчаливая, она сидела поодаль, наблюдая, как с низкого неба утекает свет и на землю наползает тьма. Вдалеке над горизонтом золотился слабый отблеск солнца — прощальное слабое сияние за кромкой сгущающихся облаков.

Большой розовый поднялся и посмотрел на Ферро.

— Темнеет, — сказал он.

— Угу.

— Всегда так, когда солнце садится, а?

— Угу.

Он поскреб мощную шею.

— Нужно выставить дозор. Ночью здесь может быть опасно. Дежурить будем по очереди. Сначала я, потом Луфар…

— Я покараулю, — буркнула она.

— Не надо, ложись пока спать. Я потом тебя разбужу.

— Я не сплю.

Он удивленно на нее уставился.

— Никогда-никогда?

— Изредка.

— Наверное, из-за этого у нее всегда такое паршивое настроение, — тихо пробормотал Длинноногий себе под нос, но Ферро услышала.

— Мое настроение тебя, болван, не касается!

Навигатор, ничего не ответив, завернулся в одеяло и вытянулся у костра.

— Хочешь дежурить первая? — спросил Девятипалый. — Ладно. Только разбуди меня через пару часов. Все должны отстоять в дозоре в свою очередь.

Медленно-медленно, стараясь двигаться бесшумно и морщась от напряжения, Ферро осторожно стянула с повозки немного провизии. Вяленое мясо. Сухари. Фляга с водой. На таком пайке можно долго продержаться. Она скинула продукты в холщовую сумку.

Когда Ферро пробиралась мимо лошадей, одна из них фыркнула и шарахнулась в сторону. Только этого не хватало! Она метнула на лошадь сердитый взгляд. Конечно, можно было бы поехать верхом — наездница она хорошая, — но связываться с лошадьми не хотелось. Здоровенные глупые животные! И запах у них мерзкий. Двигаются быстро, но много едят и пьют. Кроме того, их видно и слышно за много миль. Еще оставляют огромные следы, по которым выследить тебя проще простого. С лошадью ты слаб. Если понадеешься на лошадь, то не сможешь убежать, когда понадобится.

Ферро давно усвоила: надейся только на себя.

На одно плечо она закинула сумку, на другое — лук с колчаном. Напоследок оглядела спящих — темные, скрючившиеся вокруг костра холмики. Луфар — гладкокожий, пухлогубый — лежал к тлеющим углям лицом, натянув одеяло до подбородка. У Байяза Ферро видела лишь спину, тускло поблескивающую лысую макушку да одно ухо; дышал маг ровно, медленно. Длинноногий накрылся одеялом с головой, а тонкие костлявые ступни с выпирающими сухожилиями выставил наружу — ни дать ни взять торчащие из грязи корни дерева. Малахус Ки спал с приоткрытыми глазами, и в узкой полоске глазного яблока влажно мерцало отражение угасающего огня. Не наблюдает ли он за ней сквозь щелки между век? Грудь его мерно поднималась и опускалась, рот был расслаблен. Значит, ученик крепко спит и видит десятый сон.

Ферро нахмурилась. Только четверо? А где здоровяк розовый? У дальнего края костра валялось смятое одеяло: темные складки, светлые складки — а человека между них нет. И тут раздался голос:

— Уже уходишь?

Голос звучал за спиной. Неужели, пока она воровала провиант, Девятипалый умудрился крадучись ее обойти? Разве такой медлительный, неуклюжий верзила умеет бесшумно ходить? Ферро беззвучно выругалась. Могла бы и догадаться, что он не так прост, как кажется.

Она неторопливо повернулась к Девятипалому лицом и шагнула к лошадям. Он шагнул следом, сохраняя между ними прежнюю дистанцию. Ферро видела отблеск пламени в уголках его глаз, изгиб бугристой, заросшей щетиной щеки, смутные очертания кривого носа, развевающиеся на ветру пряди сальных волос, чуть более черных, чем расстилающаяся позади чернота.

— Я не хочу с тобой драться, розовый. Я видела тебя в бою.

На ее глазах он как-то в мгновение ока убил пятерых. Даже она удивилась. Эта сцена навсегда врезалась ей в память: грохочущее меж стен эхо хохота, перекошенное хищное лицо, окровавленный полуоскал-полуулыбка, слюна, безумная ярость и летящие на камни, точно груды тряпья, изуродованные трупы. Нет, она его не боялась — Ферро Малджин страх неведом! — однако понимала, когда следует проявить осторожность.

— Я тоже не хочу с тобой драться, — ответил Девятипалый. — Но Байяз утром увидит, что ты ушла, и отправит меня в погоню. Я знаю, как ты бегаешь, поэтому гоняться за тобой охоты нет. Уж лучше драка. Тут у меня, по крайней мере, какие-то шансы.

Ферро осознавала, что он сильнее — тем более что почти здоров, двигается свободно. Зря она его лечила: никогда не стоит помогать людям. Сражаться было рискованно. Может, она и крепче других, но повторить судьбу огромного человека по имени Камнедробитель, которому Девятипалый превратил лицо в кровавое месиво, ей не хотелось. Не хотелось, чтобы ее накололи на меч, раздробили колени и отсекли полголовы. Сомнительное это удовольствие.

Стоял розовый слишком близко — не выстрелишь. Побежишь — он разбудит остальных, а у них лошади. Впрочем, драка в любом случае всех переполошит. Только если сразу нанести хороший удар, то, возможно, удастся улизнуть под шумок. План, конечно, так себе, но выбора нет. Стряхнув с плеча сумку, Ферро аккуратно положила ее на землю. За сумкой последовали лук и колчан. Пальцы коснулись в темноте рукояти меча. Девятипалый тоже опустил руку на меч.