Тихая разведка - Сергей Кольцов

— Нас засекли, гауптман! — с тревогой в голосе сказал он, снимая наушники.

— И кто же это посмел? — спросил фон Роне, придвигаясь к Кальтенбрауну.

— Кто еще может быть? Русские… Видимо, по нашим следам следует группа советских солдат. Я слышал обрывок радиосеанса между старшим и младшим командирами. Их позывные «Тополь-7» и «Фиалка».

— Этого не может быть. Наш «хвост» чист как непорочная девчонка. Мы сутки после приземления из предосторожности отсиживались в лесу и ничего не видели. Не доверяя тишине, лесному безмолвию, замаскировавшись, подобно кротам, сидели в овраге. Может быть, этот диалог не имел к нам никакого отношения? Повторите краткое содержание услышанного.

Радист рассказал.

Фон Роне озабоченно потер подбородок. Обычно сдержанный, он растерялся, отлично понимая последствия. Остальные диверсанты сидели спокойно, прислушиваясь к разговору, жевали консервированное мясо, запивая его водой из фляжек.

— Вы уверены, что радиосеанс между русскими закончен?

— Совершенно точно, гауптман, — с ноткой недовольства в голосе ответил радист, — ошибок я не допускаю.

— Ну-ну, — пробормотал фон Роне. — Вот что, Фридрих. Немедленно выходите в эфир.

— Но наше время связи еще не наступило…

— Вы раньше думали головой, Фридрих. Разве вам не ясна обстановка? Немедленно готовьтесь к передаче радиограммы. Радируйте!

— «Леопард-3»!.. «Леопард-3»! — забубнил Кальтенбраун. — Я — «Сова-1», я — «Сова-1», как слышите меня, прием?..

«Леопард-3» отозвался немедленно:

— «Сова-1»! Я — «Леопард-3», слышу вас отлично.

— «Леопард-3»! В квадрате «двенадцать» наша группа обнаружена русскими. Внезапность удара по заданному объекту утеряна. Во избежание контакта меняю маршрут, двигаюсь к запасной цели, оставляю прикрытие. Задача заслона — отвлечь на себя преследующих и расправиться с ними из засады. Другие решения неприемлемы…

Через две минуты радист выключил рацию и подал гауптману Роне ответную радиограмму: «Сова-1… Результат вашего присутствия — успех операции „Метеор“. Используйте вариант выхода к пункту „ЛГ“ от южных границ. Утвердитесь в возможной и последовательной ликвидации русских, отвлеките их в глубину лесного массива к западу. Поспешность выводов и излишний шум никогда не приносили пользы…»

«Фалькенберг, как всегда, прав, — подумал фон Роне. — Но как вывернуться из такого щекотливого положения? Нужно попробовать обвести русских вокруг пальца и устроить им хорошую баню. Разгромить в ближнем бою. Что из того, что будет потеряно четыре-пять человек?! Эти потери не особенно отразятся на боеспособности. Окружить и уничтожить всех до единого, под корень! Ведь нужно смотреть на вещи реально. Если постигнет неудача, то тем, кто вернется, позавидовать не придется. Только вот в чем вопрос: сколько их, этих русских солдат? Каково их вооружение и способности к сопротивлению? Как могло произойти, что разные по-существу маршруты…»

— Вилли! Подойдите ко мне. Видите, перед вами на карте квадрат «двенадцать»? Выдвигайте своих молодцев. Задача: незаметно, как это вы умеете делать, сблизиться с русскими. Надеюсь на вашу смекалку и быстроту реакции… Вы, Гюнтер! — Верзила с флегматичным, крупным лицом молча кивнул головой. — В том же порядке по левому флангу. Пройдете зеленый коридор и, соединившись, образуете мешок, в который с остальной группой я буду толкать непрошеных гостей. Чтобы не перестрелять своих, центр остается свободным. Вперед, тевтоны, вперед!

— Бородин! — позвал Окунев лейтенанта. — Сделай так, чтобы солдаты быстро и незаметно сгруппировались около меня.

Когда все собрались, майор подробно объяснил ситуацию:

— Вот что… Враг втрое сильнее нас, схватка может быть с минуты на минуту. Вооружены диверсанты отменно. Без хитрости с нашей стороны не обойтись. На чудо надеяться никак нельзя, хотя и ожидается помощь спецподразделений. Но нельзя, ребята, чтобы, заметая следы, враг ушел безнаказанно. Бегать от фрицев на своей земле и среди своих воинам советской армии не с руки. Мужество, меткий выстрел — вот что требуется от вас в данный час. Смотрите на карту: вот этот самый квадрат «двенадцать», сами видите, сплошные зеленые краски. До хутора Лесной гай — семнадцать километров. Если, не задерживаясь, идти быстрыми шагами — три с половиной часа. Это при условии ровной местности. Вот и смекайте, о чем я с вами толкую. Видели, как уверенно шли диверсанты? Не открывая своего присутствия, будем следовать за ними, держась за их «хвост». Примем в сторону от них влево, на расстоянии видимости друг друга. В этом есть свой резон. Разведку будем вести беспрерывно. По тому, как они шли, можно смело сказать: усталость и моральное напряжение заставят их сделать привал. Вот от этого привала мы и поведем фрицев до самого конца. Все понятно? «Хорошие вы мои, в горелки бы вам еще бегать!» — подумал Окунев и продолжил: — Активная маскировка. Не жалейте коленок, плотнее прижимайтесь животом к земле, если это нужно. Она, матушка, защитит и прикроет… Берегите патроны. Итак, вперед! Лейтенант Бородин! Вы — замыкающий левого фланга…

Встреча майора Окунева с диверсантом, шедшим в середине цепи правого крыла, произошла внезапно, лицом к лицу. Времени на раздумье не оставалось ни у того, ни у другого. Выручило то, что автомат Окунева был взведен и поставлен на автоматическую стрельбу. Нажимая на спуск, Окунев скошенным взглядом увидел: немец широко взмахнул руками, отбросил почему-то в сторону автомат и ринулся вперед, словно хотел заключить в крепкие объятия своего противника. Но колени его подломились, и он упал ничком, сжимая в руке пучок травы. Четыре остальных диверсанта заметались, как мухи в тенетах, среди низкорослого кустарника и, один за другим пронизанные автоматными очередями, легли на землю.

Гауптман фон Роне спешил к месту разыгравшегося боя. Он понял, что все произошло совсем иначе, чем планировалось. Он ругал себя, что снял охранение и не ждал русских. Все было бы гут-гут: несколько выстрелов, а может быть, и без них, — и дело с концом, еще лучше — кинжал. Теперь же звуки стрельбы будоражили лесную глухомань и расходились далеко окрест.

«Не ослиная самоуверенность нужна, а элементарная тактика партизанской войны. Вот что необходимо!.. — разносил он себя мысленно, стараясь на ходу перестроить, изменить ход событий, полностью завладеть инициативой. — Нужно создать группу в два-три человека для молниеносных ударов».

Майор Окунев, прорвавшись через вражеский заслон, быстро, не потеряв ни одного человека, отходил левым флангом в сторону хутора Зеленый гай. Задача была самая заурядная: опередить гитлеровцев и не терять их из виду, откатываться назад к усадьбе или идти навстречу уже посланным на помощь подразделениям.

Неожиданная — хотя и временная — победа окрылила солдат Окунева. Они ринулись вперед, срезая с поясов убитых диверсантов чехлы с запасными дисками, подбирая пистолеты. Но все хорошо понимали, что это только прелюдия к бою с превосходящими силами противника, а решающая схватка еще впереди. Она вот-вот разгорится, и кто знает, как все обернется, дождутся ли они помощи.

Автоматные очереди полоснули неожиданно сзади. Шедший рядом с майором молоденький солдат вскинул руку и стал валиться на бок. Дважды убитый, приняв своим телом очередную порцию пуль, предназначенных для другого, своим падением он спас командира, орошая его лицо алой кровью.

Пули Окунева достали вывернувшегося из-за деревьев диверсанта, а сам он открыто, больше не таясь, опрометью метнулся влево, не прячась и не сгибаясь под огненным смерчем свинца, увлекая за собой солдат.

— Если не вырвемся вперед из кольца, замкнутого диверсантами, на тридцать-сорок метров, — каюк, — задыхаясь от бешеного бега, сказал он оказавшемуся рядом с ним лейтенанту Бородину.

Ручная граната, брошенная одним из диверсантов, ударилась корпусом о ствол осины и взорвалась. Осколки шрапнельным визгом располосовали воздух. Уже у самой цели один из осколков настиг рядового Кныша. Словно стреноженная лошадь, он запрыгал на месте, разворачиваясь лицом в обратную сторону и упал навзничь. Кныш старался подняться, перевернуться на спину, но скрестившиеся над ним автоматные очереди прибили его к земле, как прибивают по осени опавшие листья капли дождя. Рискуя жизнью, лейтенант Бородин подхватил его безжизненное, истекающее кровью тело и, прикрытый огнем отходящих товарищей, сумел дотащить до неглубокой впадины. Гимнастерка на спине солдата топорщилась мокрым алым комом, изрешеченная пулями. Бородин достал из нагрудного кармана рядового документы, окрашенные кровью, его комсомольский билет, затем заменил в своем автомате опустошенный диск, вставил полный….

Очередной, уже фронтальный натиск ожесточенных потерями диверсантов они отбили сразу. Несколько немцев осталось лежать на месте, остальные отхлынули, ведя редкий огонь из автоматов.