Франкенштейн: Мертвый город - Дин Кунц

— У этой штуки что-то странное с поверхностью.

— Не только с поверхностью, — сказал Фрост.

Непрекращающийся скользящий шум не становился громче, но Фрост обратил внимание на возросшую зловещесть. Он подумал о змеях, но знал, что это окажутся не змеи, а что-то такое, чего они не видели прежде.

Лицо Дэггета было едва ли в двенадцати дюймах от мешка, когда он сказал:

— Он выглядит скользким или мокрым, но не думаю, что это так. Он блестит, потому что поверхность находится в постоянном движении, по ней ползает что-то серебристое, похожее на крошечные крапинки металла, но они не металлические, потому что, кажется, они… живые. Как блохи, только меньше, чем блохи, настолько маленькие, что я не могу рассмотреть, что это такое, тысячи, возможно, миллионы, все как бы дрожат, непрестанно прыгают по поверхности.

В месте, где пуповина встречалась с потолком, образовалась серая ткань, въевшаяся в штукатурку для соединения кокона с балкой.

— Это за пределами того, за что нам платят, — сказал Фрост.

— На световые годы за пределами.

— И нам нужно подстраховаться.

— Да, — сказал Дэггет, — кем-то вроде Национальной гвардии.

— Или командой ватиканского SWAT[41].

— Приготовься стрелять в сукиного сына, если он что-нибудь сделает, — сказал Дэггет, засунув пистолет в специальное приспособление под лыжной курткой.

Несмотря на то, что знал, что его партнер предусмотрителен, ужас Фроста теперь обострился тревогой.

— Что ты делаешь?

Взяв полотенце для рук с вешалки на стене и свернув его в толстую подушку, Дэггет сказал:

— Когда мы позвоним рассказать об этом Мумо, нам лучше иметь все детали, которые мы сможем собрать, — у Мориса Мумо, их босса, был сердитый взгляд бога-скалы. — Не хочу сказать, что Мумо страшнее этой штуки. Но если мы не будем убедительны после трех предложений нашего отчета, он стукнет по кнопке на телефонном аппарате и начнет заполнять на нас обоих ордер на психологическую экспертизу.

Когда Дэггет провел сложенным полотенцем по блестящему мешку, Фрост сжал пистолет двумя руками.

Показывая полотенце так, чтобы Фрост мог его видеть, Дэггет сказал:

— Оно чистое. Все эти очень мелкие штуки ползают по поверхности — почему ни одна из них не осталась на полотенце?

Он протер кокон снова и, как и прежде, ткань осталась чистой.

— Я только что понял, — сказал Фрост. — Бактерии. Внеземные вирусы. Мы можем заразиться, инфицироваться.

— Микробы — это последнее, что меня беспокоит.

— И что тогда первое, что тебя беспокоит?

— Штука, которая сплела этот кокон, сейчас скручена внутри? — размышлял Дэггет. — Или она отложила что-то в нем, как паучье яйцо, и затем уползла? И если уползла, где она сейчас?

— Не в доме. Мы обыскали дом.

— Мы не смотрели на чердаке.

Фрост бросил взгляд на потолок. Он представил какую-то безмерную королеву-насекомое в межбалочном пространстве над ними, притягиваемую их голосами и нацеленную на них. Он снова сконцентрировался на коконе, и тот не показался таким же зловещим, как секунду назад, принимая во внимание другие возможные угрозы.

Дэггет развернул сложенное полотенце. Не имея ничего, кроме слоя ткани между рукой и мешком он нажал ладонью на блестящую поверхность.

Фрост наблюдал через мушку пистолета, дрожащую на цели. Он сделал медленный глубокий вдох, который вышел даже медленнее, чем вошел, представил свои руки совершенно неподвижными — и дрожь утихла.

— Интересно, — сказал Дэггет, защищенная полотенцем рука лежала раскрытой на мешке.

— Что? — спросил Фрост.

— Он очень теплый, даже горячий. Тепло проходит прямо через полотенце, и при этом я не чувствую никакой жары, отдающейся им, в воздухе, совсем не чувствую.

Еще более встревоженный скользящим шумом, Фрост сказал:

— Ты чувствуешь в нем движение?

Дэггет покачал головой.

— Никакого движения. Но ты чувствуешь этот запах?

— Нет. Ничего.

— Очень слабый…

— Чего? — спросил Фрост.

— Вроде как горящая изоляция на шнуре при коротком замыкании.

— Я ничего не чувствую.

Наклонившись ближе к мешку и вдыхая через нос, Дэггет сказал:

— Да, как горящая изоляция.

— Может, это горит полотенце?

— Нет. — Лицо Дэггета находилось в шести дюймах от блестящего кокона. — Не полотенце. Оно горячее, но не настолько. Ох…

— Что «ох»?

— Запах только что изменился. Теперь он как аромат розы.

— С горящего электрического кабеля на розы?

— И мне кажется…

— Что? — спросил Фрост.

— Я не уверен, но думаю, что почувствовал что-то, что движется там.

Со звуком, с которым две полоски застежки-липучки отсоединяются друг от друга, но также и как раздутый живот трупа разрезается с выделяемой влагой под скальпелем патологоанатома, мешок разделился.

Глава 20

Остановившись в прихожей, чтобы снять ботинки с налипшим снегом, мужчины-прихожане Церкви Всадников небесных прошли на кухню группами по четверо или пятеро, чтобы послушать, что Карсон и Майкл предложат им в качестве альтернативы космическим пришельцам. Они знали, что их жены уже узнали новую информацию, и существенно изменили свое мнение. Всадницы, как они иногда называли себя, были женщинами, которых мир никогда не сможет сбить с толку или утомить; они уверенно направляли вожжи своих жизней и держали ноги в стременах.

Ни Карсон, ни Майкл не упоминали имя Франкенштейна. Долли и Хэнк Сэмплз с их друзьями были удивительно отзывчивыми. Они доказали, что могут справиться с изменениями, которые в мгновение ока перевернули мир вверх дном. Но Карсон и Майкл были чужаками в этой коммуне, и даже самые гостеприимные, доверчивые и влиятельные Всадники могли в некоторых моментах ударяться о стену недоверия.

Нанотехнологии, машины-животные, поедающие людей, репликанты, планы на убийство всего человечества: текущая ситуация была уже чрезмерно фантастической. Добавить к этому откровения, что в центре этого хаоса были 240-летний ученый, намного более сумасшедший, чем Колин Клайв[42], сыгравший его в фильме, и 200-летний монстр, который сам себя превратил в хорошего человека, даже героя… Это была восприимчивая деревенская Монтана; это было не то место, где люди в определенных обстоятельствах могли поверить всему, что им говорили.

Карсон заявила, что они с Майклом работали над делом о производственном шпионаже, которое привело их к обнаружению репликантов — а теперь и к поедающим людей наномашинам-животным — и к убеждению, что эти вещи производились в правительственных зданиях глубоко под землей вдоль Шоссе Конца Времен. Тысячи фильмов и книг подготовили Всадников к вере в инопланетян, но их ежедневная жизнь подготовила их к принятию мысли о том, что их собственное правительство может захотеть заменить их покорными сконструированными гражданами.