Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

class="p">— Теперь ты знаешь, почему мы никому не хотим рассказывать о денте. Сэм думал, что сможет сделать с тобой то же самое, что сделал с моей мамой и Сэмми, Фил знал, что это безумие, и именно поэтому он отправил мне это сообщение.

— Это было два дня назад, Блейк?

— Я солгал, когда сказал тебе, что возвращаюсь домой, Елена. Я показал это сообщение отцу после слушания, и он сказал мне, что закон Дракона на моей стороне.

— Что ты сделал?

— Елена, — вздохнул я. — У меня не было выбора. Он был на пути, чтобы схватить тебя с помощью магии. Я бы вообще не смог последовать за тобой, и я дал свою драконью клятву. Я покончил с этим рингом, и мне пришлось сделать из него пример.

Она выдохнула она.

— Ты убил его? — прошептала она.

— Он был подонком. По нему никто не скучать не станет.

Она замолчала, и я понял, что говорить ей об этом было неправильно. Она просто уставилась на сообщение.

— Ты не смогла бы пройти через это снова, и ты заплатила слишком дорого из-за меня. У меня не было выбора, — сказал я.

Она встала на колени и обняла меня.

Эта цыпочка была такой странной.

Я просто обнял ее.

— Я никогда ничего этого не знала?

— Не так много людей знают, — сказал я ей в плечо.

— Спасибо, что рассказал мне, — сказала она.

— Я бы спровоцировал третью мировую войну ради тебя, если до этого дойдет, Елена.

Она усмехнулась.

— Пожалуйста, не надо.

— Да, я дал свою драконью клятву. Так что я знаю, если в следующий раз с тобой что-то случится и это окажется смертельным, я тоже умру.

Она пристально посмотрела на меня, улыбнулась, а затем поцеловала.

Мой желудок перевернулся, и энергия снова пронзила меня. Это было похоже на наркотик, с которым я не хотел расставаться. Это была Елена.

Мне пришлось сдержаться, чтобы снова не заставить ее отступить, и тут поцелуй прервался.

Мои глаза все еще были закрыты, и она усмехнулась.

— Извини, — сказал я. — Лео действительно стоит каждого пенни.

Мы тихо рассмеялись, когда она снова чмокнула меня в губы и села рядом со мной. Мне вдруг стало холодно, но она улыбалась мне, не этого я ожидал от истории про Сэмюеля и ринг.

Она снова рассказала о той ночи более подробно, о том, как она убила тех трех парней. Она впервые рассказала мне о седьмом парне. Он был одним из друзей Клайва, которого оно однажды остановил во время фестиваля, так как тот хотел потереться о нее.

Я желал, чтобы Клайв все еще жив, чтобы отплатить ему за его испорченную доброту.

Он ушел первым, а потом Сеймур и Билли сделали то, что сделали. Елена рассказала мне, как она это пережила. Это было так, как если бы она была в безопасности на дереве и только смотрела вниз на то, что они делали. Она не могла вспомнить, каково это было, но то, что ее сны делали это таким реальным, выводило ее из себя каждый раз, когда она спала.

Я ненавидел эти сны.

Она рассказала мне о той ночи, которая привела к этому. Как Сеймур сказал отцу, что хочет ее, и тогда все это прекратится. Это было, когда Джеймс был привязан к столбу, а с его тела содрали кожу.

Я думал, что я садист. Сеймур, возможно, просто подходит для моей тьмы.

Клайв пытался уберечь ее от своего сына, и чем сильнее отец затягивал веревки вокруг него, тем сильнее ему хотелось порвать их, и он это сделал, убив любовника своего отца и его самого. Она немедленно побежала, не зная, что будет с Энни, и тут появился Уилл. Она действительно думала, что он ее друг.

Она слышала, как он разговаривал с Сеймуром по телефону. Он притворился, что это была его мать.

Она выпрыгнула из движущегося грузовика и попыталась спрятаться, надеясь, что они забудут о ней, но они этого не сделали. Пенелопа вынюхала ее.

Елена сломала парням несколько челюстей и лопаток, но в конце концов их оказалось слишком много. Сеймур, Уилл и еще двое уже ушли, когда появился ее огонь, и она сожгла троих из них.

— И вот тогда я снова побежала. Я даже не помню этих Лиан. Все как в тумане у меня в голове.

Она снова легла на спину.

— Я знал, что что-то не так, — сказал я и вспомнил, что говорил ей об этом сегодня днем. — В тот день я был не в себе.

— Прости, — извинилась она.

— Это была не твоя вина, Елена.

— Мне следовало остаться.

— Как? Все, чему тебя когда-либо учили, это тому, что во времена настоящих неприятностей ты убегаешь. Это единственное, что Герберт показал тебе, Елена.

Она снова села и обхватила колени руками.

— Мастер Лонгвей сказал мне, что я должен сделать, и я также уничтожил столовую, так что ты не единственный Рубикон, который разгромил это место.

Она хихикнула.

Я тоже сел и нежно погладил ее по спине, и она снова посмотрела на меня.

Затем беседа снова стала непринужденной. Я надеялся, что Елене больше не будет сниться Сеймур. Она любила рисовать и говорила об этом часами.

Я знал эту ее черту, но не возражал. Я просто хотел быть здесь, с ней, вот так.

Я посмотрел на часы и увидел, что уже половина четвертого.

— Черт.

— Что?

— Уже действительно поздно, будто ты не собираешься вставать завтра, довольно поздно.

— Насколько поздно?

— Три тридцать. Я действительно думаю, что нам следует на этом закончить.

Она улыбнулась и кивнула.

— Хорошо.

Я подобрал одеяла и сложил их в кучу, чтобы забрать позже.

Она помогла с этим, и мы вернулись через люк.

Я продолжал прислушиваться, не идет ли кто-нибудь по территории школы. Мастер Лонгвей отрезал бы мне яйца, если бы нашел нас.

— Я и так сказала слишком много, не так ли?

Что? Нет. Я вздохнул.

— Шшш, Елена. Если кто-нибудь застанет нас здесь, нас ждет многомесячное заключение.

Она расхохоталась и прикрыла рот ладонью.

— Тссс. — Я ухмыльнулся, как идиот, провожая ее в комнату. Мы добрались до нее.

— Прости за сегодняшний вечер.

— Прости? — сказала она, нахмурившись.

— Уже почти четыре, Елена. Тебе не удастся долго поспать.

Она улыбнулась.

— Что ж, по крайней мере, завтра я буду не единственным бесполезным учеником в классе.

О, черт.

— Поверь мне, день без сна абсолютно ничего не значит для меня. Я все еще полон энергии.

Она хмыкнула.

— Так несправедливо. Тебе лучше выяснить,