Твои письма не лгут (СИ) - Екатерина Герц

— Точно, Лера Арсенева! — эхом повторяет Олег, будто издевается. — Неужели появилось свободное время?

— Да, я подумала, может, встретимся завтра? — предлагаю я. Сама на ходу составляю план действий.

— За ужином?

Фу, нет, это как-то слишком интимно что ли.

— Или за обедом? — пусть изначально не думает, что между нами будет что-то серьёзное.

Он молчит, задумался. Начинаю опасаться, что передумает. Придётся тогда соглашаться на вечер. Но затем отвечает:

— Хорошо, думаю, смогу освободиться. Часа в два, окей?

— Ага, в "Меридии"!

— О как! — смеётся Олег. — Место нашей встречи, как символично.

Что-то в моей жизни появляется чересчур много символики. Собираюсь ответить, но тут слышу глухой стук в дверь. Леди зарычала и нервно вскочила. Успеваю проследить, как она бежит в прихожую с громким лаем.

— Прости, Олег, мне пора! — растерянно говорю я и иду вслед за собакой. — До завтра!

— До завтра, незнакомка! — прощается он. В голосе отчётливо ощущается улыбка, и я рада, что не вижу её.

Через секунду уже забываю об этом. Застываю в прихожей, пока Леди обеспокоенно мечется и лает. Кого это могло принести? И как они прошли через ворота?

Открываю дверь, подавляя необъяснимое чувство паники. На меня тут же повалил прохладный уличный воздух. Никого нет. Леди продолжает лаять. Я смотрю по сторонам, затем опускаю взгляд вниз. На пороге стоит небольшая коробка из-под обуви. Фирма мне знакома. Эта находка беспокоит меня ещё сильнее. Бросаю взгляд на ворота: они плотно закрыты. Кто-то принёс коробку и убежал, не забыв при этом запереть ворота? Что ещё за дурацкие шутки?

Леди ведёт себя странно: рычит, не отрывая от коробки взгляд. А когда я потянулась, чтобы поднять её, вдруг заскулила и убежала вглубь дома. Мне и самой не по себе от всего этого. Я поднимаю коробку и заглядываю внутрь, ожидая чего угодно. Кроме этого…

На меня глядит чья-то маленькая ушастая голова. Я визжу и бросаю коробку. Инстинктивно отскакиваю назад. Где-то позади лает Леди. Подойти ближе боится. Когда первый шок начинает спадать, а существо в коробке не планирует выбираться и нападать, я рискую подойти ближе и рассмотреть странную посылку.

Теперь я понимаю, что это летучая мышь. Мёртвая. Более того, я узнаю её с фотографий из интернета. Это летучая мышь-вампир. Кто мог так зло подшутить надо мной? Почему-то я уверена, что посылка предназначается мне. Это значит, что кто-то следит за мной? Неужели меня пытаются запугать таким примитивным способом?

Я опасливо обхожу коробку (на случай, если мышь вдруг очнётся и со страху нападёт) и спускаюсь на дорожку. Озираюсь по сторонам в поисках виновника.

— Кто здесь? — срываюсь на крик, не заботясь о соседях. — Чья эта шутка?

Разумеется, виновник уже убежал. Дьявол с ним, пусть не думает, что меня легко напугать. И всем своим видом показываю, что мне не страшно. На всякий случай. Но от мысли, что за мной могут наблюдать из тени, мне не по себе.

Возвращаюсь к двери и ещё раз убеждаюсь, что мышь не двигается. Почему именно она? Можно было подложить крысу или змею. Это может быть связано с укусами на шее Германа? Вдруг кто-то отчаянно пытается доказать, что это сделала летучая мышь. А ещё недвусмысленно намекает, что мне пора прекратить. Кто это сделал, я вряд ли узнаю. Но постараюсь быть осторожной. Если начнут угрожать моим близким, в особенности Алисе, я немедленно заберу её и покину Мортимор. А пока буду двигаться дальше.

Мысли о дочери заставляют меня задуматься о том, что нужно избавиться от находки, пока они не вернулись. Это оказывается сложнее, чем я думала. Страшно подходить к находке слишком близко. Безнадёжно гляжу на Леди.

— Может, поможешь? — с мольбой в голосе прошу я. — Ты ведь смелее чем я.

Но она лишь скулит и убегает в сторону комнаты. Наверняка спрячется под кровать и не захочет вылезать.

— Ну, спасибо тебе, Леди! — недовольно ворчу я.

Делать нечего, подхожу к коробке и осторожно хватаю крышку. Отскакиваю назад, словно на меня вот-вот набросятся. Спустя минуту заставляю себя приблизиться и накрыть тело животного. Теперь уже не так страшно, но когда беру коробку, мои руки предательски дрожат.

Покидаю двор и несу посылку к мусорному контейнеру так, словно эта какая-то бомба. На ходу отмечаю, что ворота и правда закрыты. Кто бы ни подложил посылку, он действовал ловко и быстро. На обратном пути невольно оглядываюсь по сторонам. Никого так и не удаётся заметить.

Возвращаюсь домой. На всякий случай запираю дверь. Последующее время я провожу на кровати в окружении писем. Не угасающая тревога отвлекает от любых занятий. Я пытаюсь искать информацию, строить версии, даже просто отвлечься на домашние дела. Но не один раз ловлю себя на том, что замираю и прислушиваюсь, не стучит ли кто в дверь или не топчется на пороге. А ещё часто смотрю в окна, опасаясь поймать взгляд таинственного шутника. Хотя какие уж тут шутки.

Но тревога постепенно угасает. А когда вечером веозвращаются родители и Алиса с двумя огромными упаковками чипсов, я начинаю понемногу приходить в себя. О недавнем случае благоразумно решаю промолчать. Попробую сама разобраться, если этот некто вновь объявится.

Алисе понравился праздник. Жалеет только, что меня не было. А я лишь подумала, что это к лучшему: не хотелось бы по возращении всей семьёй обнаружить дохлую летучую мышь на пороге. Как вспомню, аж передёргивает.

Вскоре мы всей семьёй укладываемся смотреть семейный фильм. Громкий хруст долго блуждает по комнате. Даже Леди перебирается к нам и укладывается под бок к папе. Они решили, что соскучилась. Но я больше склоняюсь к тому, что она ещё не забыла дневной случай и предпочитает быть там, где безопаснее.

Созданная атмосфера уюта и домашнего тепла постепенно наполняет меня и впервые за несколько дней по-настоящему расслабляет. Почему-то мне начинает казаться, что всё не так плохо. Я справлюсь. С этой мыслю и провожу последующие два часа, ощущая сбоку тепло, исходящее от Алисы. Мы много шутим и обсуждаем фильм. А ведь я уже успела забыть, что родители тоже умеют дурачиться.

Конец фильма приносит с собой приятную усталость. Мы по очереди умываемся, понемногу готовимся ко сну. На часах уже более одиннадцати вечера. Для Алисы слишком поздно. Но я не жалею, что так припозднились. На самом деле успела соскучиться.

По традиции укладываю её спать, как было дома. Только здесь ляжем вместе. Она сонная, часто зевает, но просит рассказать перед сном сказку. Тихим голосом описываю