Твои письма не лгут (СИ) - Екатерина Герц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Библиотекарь-архивист неопределённо повела плечами. Мне показалось, что этим движением она пытается скрыть напряжение.
— Время тогда было непростое, Лерочка! — расплывчато поясняет она. Я внимательно всматриваюсь в её лицо, словно провожу допрос. — Кризисы один за другим. Мортимор лишь позднее начал процветать. А тогда люди могли жить только на то, что сами вырастили на своём огороде. Почему наши люди так чтят ежегодную ярмарку? Да потому что помнят о трудных временах. Тогда всем было не до серийных убийц. И власти старались не наводить панику.
— Как думаете, убийцу поймали?
— Ох, будь это так, то об этом точно заявили бы публично! — качает головой Карина Степановна. — Мой тебе совет, Лерочка, будь осторожна в поисках ответов. Прошло пол века, но власти и сейчас не захотят ворошить прошлое.
— Искать ответы моя работа! — усмехаюсь я, чтобы разрядить обстановку. — Не люблю использовать искажённые факты. В любом случае, думаю, пока этого достаточно.
Возможно, мне показалось, но женщина с облегчением выдыхает.
— Рада, что смогла помочь! Надеюсь, ещё увижу тебя вновь.
— Всё может быть, — отвечаю я и бегло смотрю на часы. — Давайте помогу перетащить всё это в подвал.
Затем я желаю персоналу хорошего вечера и покидаю библиотеку. Ухожу самая последняя: гардеробная уже опустела. В общей сложности просидела практически до закрытия. На ужин опоздала, но, когда возвращаюсь домой, чувствую ещё не выветрившийся аромат картошки с мясом.
Оставив верхнюю одежду в прихожей, хочу первым делом узнать как дела у Алисы, но обнаруживаю её спящей. Оказывается, заснула пока смотрела фильм с бабушкой и дедушкой. Они уже успели переложить её в кровать и укрыть одеялом.
— Будешь есть? — почти шёпотом спрашивает мама.
Я киваю. Она решает сама за мной поухаживать и идёт на кухню. Буквально через пару минут понимаю, что это лишь предлог. По её лицу сложно что-то понять: мама всегда была непредсказуемой. Но я догадываюсь, что она чем-то изрядно обеспокоена.
— Лера, где ты пропадаешь целыми днями? — начинает она сыпать вопросами ещё до того, как я успеваю отправить в рот первую ложку. Устало опускается на другой край дивана. — Я, конечно, всё понимаю, ты уже большая девочка и не обязана отчитываться перед нами. Но ты не была здесь столько лет. А мы тебя почти не видим.
— Дела накопились. — неразборчиво бормочу я с набитым ртом.
— Какие ещё дела?
Какое-то время я молча жую. Рассматриваю узор на столе, перевожу взгляд на старенькую микроволновку. Мне не нравятся эти вопросы, но не могу отрицать, что мама права. На её месте меня тоже волновало бы чем занимается моя дочь. Вот только правда ей не понравится.
— Мама, только не нервничай и послушай! — предупреждаю я, надеясь избежать прямой конфронтации. — Ничем таким я не занимаюсь. Просто пытаюсь разобраться в том, что произошло с Германом.
Она заметно бледнеет, но, видимо, не удивляется моему признанию. Сама уже давно догадалась. Теперь попытается меня переубедить.
— Зачем тебе это, Лера? — бесцветным голосом интересуется она. — Он сам это сделал… Даже думать о таком страшно, не то что обсуждать!
— Мне важно узнать причины! — поясняю я и отправляю в рот очередную ложку. Медленно прожёжываю. Всё это время мама лишь вздыхает, хватаясь за сердце. — Брось, мам, не перегибай! Вот почему и не хотела ничего говорить. Ты слишком близко к сердцу всё воспринимаешь.
— Ничего я не воспринимаю! — отмахивается она. — И вообще это не наше дело! Да, вы дружили в школе, но прошла уже целая вечность. Зря я вообще тебе рассказала, наверное.
Я раздражённо кладу ложку и поднимаю на неё твёрдый взгляд:
— Не рассказала бы, я всё равно рано или поздно узнала. И уже сама перестала бы с тобой говорить. Близки-не близки, но о таких вещах важно знать и говорить. Спасибо, что приняла правильное решение.
— Да что толку? — расстроенно вздыхает мама. — Ты теперь вон как одержимая.
— Разве?
— Видела бы себя со стороны! Как смерть бледная вся. Где ты ищешь свои ответы, дочка? Уж не нарушаешь ли закон?
Частично она права, но я предпочитаю умолчать о деталях. И отвечаю размыто.
— Мам, считай, что собираю информацию для будущей статьи. И не делаю больше, чем мне дозволено.
— Да я о другом переживаю!
— О чём же?
Она не надолго замолкает, словно боится говорить. Я в это время ковыряю ложкой в тарелке. Аппетит совсем пропал.
— Эти причины, что ты ищешь, — сглотнув, произносит мама. — Боюсь, что они и тебя не доведут до добра. Может, лучше оставишь это и поедешь с Алисой обратно? Мортимор явно не идёт на пользу вам обеим.
— Уже выпроваживаешь? — усмехаюсь я.
— Нет, что ты! Мы с отцом лучше сами к вам приедем как-нибудь.
Я киваю. Понимаю о чём она говорит. На какое-то время её слова заставляют меня задуматься. Мои поиски и правда меняют меня, либо это лишь мои предубеждения. Я становлюсь нервной и, как выразилась мама, одержимой, но вместе с этим новые зацепки захватывают меня и на шаг приближают к истине. Не люблю бросать дело на пол пути.
Мягкий голос отца отвлекает меня от размышлений. Я перевожу на него взгляд. Он стоит в дверях и почёсывает подбородок.
— Что вы тут не поделили? — спрашивает он, уловив наше общее настроение. Либо услышал перепалку.
Мама выразительно указывает на меня, как на виновницу всех грехов.
— Лерка совсем с ума сошла! — взволнованно жалуется она. — Решила поиграть в следователя. Не даёт ей покоя смерть Германа! Господи прости, чтоб и на нас ненароком не навлекла никаких грехов!
— Ты перегибаешь, Вера!
Отец моментально теряет интерес к нашей ссоре, но принимает мою сторону. Меня это радует. Но мама только сильнее заводится.
— Ты только сам подумай до чего её могут довести эти поиски!
Я закатываю глаза:
— Дайте мне всего несколько дней! Потом я оставлю это и уеду.
Мама хочет возразить, но папа её опережает:
— Оставь её в покое, Вера! Лера уже взрослая. Пусть поступает как хочет.
— Прислушайся к мудрому совету, мама! — усмехаюсь я и благодарно добавляю. — Спасибо, пап!
Он улыбается и наливает себе стакан яблочного компота. Мама явно недовольна, но принимает решение не спорить.
— Как хочешь! — недовольно ворчит она. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.
— Договорились.
На этом и закончили дискуссию. Через силу доедаю, затем мою за собой посуду. Чувствую накатившую усталость, но перед сном хочу поработать над статьями.
