Неизвестные солдаты - Владимир Успенский

Виктор был доволен новой должностью и знал, что справится с ней не хуже тех многочисленных комбатов, с которыми довелось послужить и повоевать. Но если говорить по совести, он не ожидал такого доверия и теперь даже гордился собой! Черт возьми, не каждому офицеру в двадцать три года поручают командовать таким подразделением!

«Войну выиграть невозможно. Остается либо почетный мир, либо поражение». Такой вывод сделал для себя генерал-полковник Гудериан весной 1944 года. Русские сломили то шаткое равновесие, которое сложилось до Курской битвы, и теперь чем дальше, тем сильнее проявлялось их преимущество буквально во всем.

Обе стороны истощили людские резервы, вычистили под метелку тылы. Германия начала призывать в армию стариков и шестнадцатилетних юношей. А русские освободили десятки областей, где сохранилось значительное количество мужчин военно-активного возраста: особенно в западных районах Украины, не тронутых мобилизацией в первые дни войны.

Кроме того, русские пополняли свои войска за счет партизанских отрядов, а также за счет военнопленных, освобожденных из лагерей. Русские не спешили вводить в бой призванную осенью молодежь 26-го года рождения. Молодые солдаты обучались где-то в глубине страны, пополняли технические части. А их ровесники — солдаты фюрера — уже гибли в белорусских болотах и на подступах к Карпатским горам.

При наступлении немецкие потери были сравнительно невелики. Только убитые и тяжелораненые. А теперь, при отходе, войска не успевали вывозить раненых, многие солдаты попадали в плен, и это тоже сказывалось весьма ощутимо. Гибла безвозвратно техника, подбитая на поле боя, доставались противнику пушки, танки, машины, завязшие в грязи или оказавшиеся без горючего. А у русских сейчас не было этих побочных потерь, которых, в общей сложности, получается больше, чем непосредственно при боевых действиях.

Немецкие войска вынуждены были оставить богатейшие промышленные и сельскохозяйственные районы, очистить почти всю Украину. Собственно говоря, на территории Советского Союза немецкие армии удерживали только Белоруссию и часть территории прибалтийских республик. Гудериан не сомневался, что русские скоро освободят и эти земли. А там — Восточная Пруссия, там — дорога к центральным районам Германии.

Да, война зашла в тупик! Не осталось никаких шансов разбить русских, а ведь в схватку еще не вступили их союзники, американцы и англичане.

Обстановка была скверной, однако это еще не означало, что Германия потерпела полный крах: во всяком случае Гейнц Гудериан так не думал. Можно еще затянуть войну на несколько лет, измотать русских жесткой обороной на подступах к рейху. А за это время многое может перемениться. Третья империя окрепнет экономически, усилит свою армию.

Кроме того, имелась еще одна надежда избежать поражения: дипломатия. С русскими, конечно, не договоришься, это исключено. А западные державы заинтересованы в том, чтобы сохранить в центре Европы сильную Германию как барьер на пути распространения коммунизма. Западные державы прощали Гитлеру многое. Они могут простить и еще раз, получив взамен надежные гарантии. Но гораздо охотней они вступят в переговоры не с Гитлером, а с кем-либо из его преемников. Поэтому фюрера и ближайших его помощников следует отстранить от власти, передав ее в руки военных, — так заявил Гудериану давнишний знакомый доктор Герделер. Никакого террора, никакой революции — Гитлер тихо сойдет со сцены. Участники заговора — авторитетные, солидные люди, они ориентируются на Запад и не допустят беспорядков.

Доктор Герделер назвал видных военачальников и среди них — фельдмаршала фон Клюге. Услышав эту фамилию, Гудериан даже губу прикусил. Фельдмаршал расчетлив, медлителен и осторожен. Он пользуется авторитетом в войсках. Если уж он решился, то за ним могут последовать многие генералы.

Сразу после беседы с Герделером. Гудериан вызвал машину и попросил Маргариту съездить с ним за город. Пока жена одевалась и собирала в корзину закуску, подошел большой штабной «мерседес».

В машину они сели порознь. Жена — рядом с шофером, а Гейнц — в салоне, задернув занавеску. Маргарита сама выберет место, где остановиться. А он должен еще раз взвесить все «за» и «против».

Итак, победить в этой войне немцы не смогут. Русские выходят к границам Рейха. Остается либо разгром, либо почетный мир. Но мир без Гитлера для Гудериана опасен. Ведь он не просто заурядный генерал Третьей империи. Он создал для фюрера бронетанковые войска, он был одной из опор Гитлера в армии. Он будет нести ответственность вместе с фюрером. Не за то, конечно, что вывез серебро из собора в Смоленске, это — мелочи. Его могут судить за подготовку войны, которая унесла миллионы жизней. Он связан с фюрером слишком долго и слишком крепко, чтобы безболезненно выбрать новый путь.

Примкнуть к заговорщикам? Но если заговор раскроют? Тогда — гестапо! — у Гейнца похолодели ладони. Даже если заговор удастся, еще неизвестно, выиграет ли от этого лично он!

Значит, надо нарушить слово, данное Герделеру, и заявить о заговоре, не то в случае провала его могут привлечь к ответственности за сокрытие. А какова выгода? Фюрер после сдачи в плен Паулюса заявил, что до конца войны никому больше не присвоит звание фельдмаршала. Это отпадает. Но есть еще такие посты, на которых можно обессмертить себя. Высшая честь, высшая мечта каждого немецкого полководца — занять кресло начальника германского Генерального штаба, этого центра военной мысли, в кабинетах которого разрабатывались самые важные стратегические замыслы, самые тайные планы.

На стороне заговорщиков — фельдмаршал фон Клюге. Он знает о заговоре, и этого достаточно. Погубить своего старого врага и соперника, добиться должности начальника Генерального штаба — вот цель! Для этого стоит лишь сказать кому нужно несколько слов. Но не оставлять записей, никаких документов, чтобы впоследствии никто не мог предъявить ему никаких улик.

Раньше он не советовался по служебным делам с Маргаритой. Но сейчас дело касалось не только службы, но и будущего семьи. К тому же во всем этом мире, полном зависти, предательства и злобы, она была единственным человеком, с которым он мог говорить откровенно.

Они шли по краю дубового леса. Старые деревья стояли ровными рядами, как солдаты в строю, и это успокаивающе действовало на Гудериана. Шофер со складными стульями и с корзинкой провизии держался в почтительном отдалении.

Гейнц выбрал место на берегу ручья, открытое со всех сторон, велел шоферу оставить ношу и вернуться к машине. Маргарита расстелила на траве скатерть, нарвала букетик цветов и поставила его в серебряную вазочку посреди скатерти.

— Слушай меня внимательно, — сказал жене Гудериан. — Сядь, слушай и отвечай не торопясь. Мы должны принять решение, может быть, самое важное в нашей жизни со дня свадьбы.

— Я слушаю, дорогой, — белые, со вздувшимися венами кисти рук ее спокойно лежали на коленях. Почти неуловимым движением она повернула кольцо на пальце внутрь камнем, чтобы блеск его не мешал Гейнцу сосредоточиться.

— Есть люди, которые хотят отстранить от власти фюрера…

— Это невозможно! — испугалась она.

— Но если это произойдет?

— Будет плохо! Будет очень плохо, мой дорогой!

— Объясни мне подробней.

— Я не знаю, как объяснить, — беспомощно взмахнула она руками. — Германия стала такой большой и сильной. Мы разбогатели. И ведь это благодаря ему.

— Разбогатели далеко не все.

— Но у всех есть надежда, — возразила она. — Наш шофер надеется открыть мастерскую где-то в Югославии, ему нравится там климат. Кухарка хочет ехать в Эстонию: ее брату дадут там землю и ферму. Простые люди много страдали, Гейнц, теряли своих родных. Фюрер обещал счастье всем немцам. И немцы ждут наград за лишения и страдания. Все надежды связаны с фюрером.

— И твои тоже?

— Мой дорогой, для новой власти нужна будет новая опора. Мне страшно за тебя и за детей. А я?.. Я везде буду рядом с тобой. Даже на том свете, если это только возможно.

— Хорошо, — сказал Гейнц, резко поднявшись. Заложив руки за спину, медленно пошел вдоль ручья.

Маргарита, поглядев ему вслед, со вздохом принялась выкладывать из корзины припасы. Гудериан вдруг повернулся и приблизился к ней.

— Я принял решение, — торжественно произнес он. — Мы остаемся с фюрером. Остаемся до тех пор, пока в этом есть смысл. А сейчас мы возвращаемся.

— Но, Гейнц, — попробовала возразить она.

— Брось все, шофер потом заберет, — сказал генерал и пошел к дороге. Задержался на краю леса, обернулся к жене: в злой усмешке обнажились зубы.

— Ну уж из этой проруби он не выплывет!

В голосе Гейнца звучала такая ненависть, что Маргарита вздрогнула.