Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И эта потеря оказалась невосполнимой – заменить погибшие войска Гитлеру было нечем. Тогда он попытался объединить против «русских варваров» всю Европу, провозгласив Еврорейх – Франция и Испания вступили в войну на его стороне, а также Польша, Бельгия, Дания и прочая мелочь. Под руку Еврорейха перешел французский флот, в этой истории не затопленный в Тулоне; а также Гибралтар, Мальта, Северная Африка, где получивший подкрепления Роммель наголову разбил англичан и, в этот раз не задержавшись в Эль-Аламейне, форсировал Суэцкий канал, взял Каир, занял Палестину, Сирию, Ирак. На востоке, прорвав фронт в Бирме, японцы вошли в Индию, немедленно превратившуюся в кипящий котел хаоса, войны всех против всех. Увидев это, в войну вступила Турция, напав на разваливавшуюся Британскую империю. Итальянцы развернули наступление в Эфиопии, Судане, Сомали. В Берлине трубили победные фанфары – но плохо было на Восточном фронте. Пятьдесят погибших «ветеранских» дивизий чистокровных арийцев никак не могли быть заменены даже большим числом французов и прочих европейцев, не имеющих ни боевого опыта, ни выучки, ни желания умирать за бесноватого Адольфа. В этой истории не было Курской дуги, потому что не было и Харькова зимы сорок третьего, наши в темпе вышли к Днепру еще весной. Геббельс вопил, что «Днепровский вал неприступен», но если мы сумели прорвать его там, в иной истории, после тяжелой Курской битвы, имея в противниках исключительно немцев, то теперь, когда Днепр был исходным рубежом для еще свежих советских войск, а на той стороне больше половины была сборная солянка со всей Европы, результат был ясен изначально.
В итоге сейчас на нашем фронте картина, близкая к осени сорок четвертого иной истории. Однако события повторяются, лишь сдвинувшись на год вперед, эластичность это или простая логика? И здесь были «Багратион» в Белоруссии (потерь Курской битвы не было, и на Днепре наших полегло много меньше, так что ресурсов хватило), и переход на нашу сторону Румынии, а заодно и Болгарии, и разгром немцев в Крыму. И Варшавское восстание, поддержанное английским десантом (вот только глава его, генерал Бур-Коморовский, в воинственности зашел так далеко, что потребовал от мирового сообщества последующего суда над Сталиным и Гитлером одновременно, а также Киев, Минск, Смоленск и Кенигсберг – в компенсацию польских потерь). После чего разъяренный фюрер бросил на Варшаву корпус СС с приказом стереть город с лица земли, – а Сталин, зная, как и в иной истории Коморовский нас предал, не то чтобы не шел спасать, но делал это не спеша, без лишних потерь, помня, что жизни наших советских солдат стоят много дороже, чем вся их Армия Крайова. Геббельс заявил, что сейчас в Еврорейхе под ружьем стоят десять миллионов – вот только чистокровных немцев среди них гораздо меньше, чем было в нашей истории, а боевая ценность прочих европейцев не слишком велика.
Советские люди посмотрели фильм «Обыкновенный фашизм». И прочли в «Правде» опубликованный «План Ост» и узнали, что собирались сделать с ними Гитлер и его шайка. Так что с боевым духом всё в порядке, и на фронте, и в тылу – ясно, что нам с фашистами в одном мире тесно, кто-то исчезнет, и это будем не мы. А немцы, ошалев от необъяснимых поражений на суше и на море, не придумали ничего лучше, чем обратиться к колдунам из Аненербе. Которые посоветовали Гиммлеру устроить «черные мессы» – кровавые ритуалы, где пленных приносили в жертву на алтаре. Это отнюдь не прибавило Еврорейху популярности, уже по всей Европе обсуждают, не пора ли их солдатам перебить надпись на бляхах с «Готт митт унс» на «Тойфель митт унс». Впрочем, фрицы и в нашей истории тратили на свою «мистическую академию» больше, чем на атомную программу[55].
А вот советский атом в этой истории родится раньше. И может быть, даже опередит «Манхеттен». С нашей помощью – и информацией, благодаря чему у янки сорвался «чикагский эксперимент», а двести пятьдесят тонн урановой руды незаметно перекочевали со склада в Нью-Йорке на борт советского судна; и операцией в Атлантике, в результате которой еще триста тонн уранового концентрата, перевозимых из Бельгийского Конго в США для нужд «Манхеттена», так же случайно оказались в СССР. Попутно еще утонул линкор «Айова» и что-то там по мелочи, включая подвернувшихся под руку (вернее, под торпеды) испанцев. Правда, против янки и настоящие немцы хорошо поучаствовали – не один бриллиантовый мега-ас кригсмарине и лучший подводник всех времен и народов (в нашей истории) Вольфганг Лют, которого мы выловили из воды, а после сдали в Полярном конвою НКВД, и от чьего лица мы слали по радио подлинным немецким шифром победные реляции. Так что американцы сейчас винят во всем «проклятых гуннов», ну а я получил вторую Золотую Звезду (первую за «Тирпиц» и «Шеер») и «вас там нэ было, товарищ Лазарэв, вы поняли мэня?»[56]
Да, я говорил с товарищем Сталиным, как и с Лаврентием Палычем Берией тоже. И искренне считаю Иосифа Виссарионовича – Вождем. Не идеалистом, не пламенно-твердокаменным борцом за народное счастье, добреньким и всепрощающим, – а Хозяином. Политиком, предельно практичным, жестким, даже в чем-то циничным – но подчиняющим всё в себе и других одной цели: строительству Державы. Для него это было его детище, его творение – ну, как встречается у иных умельцев увлечение клеить кораблики в бутылке или собирать из спичек модели дворцов. И он строил державу, империю по тем принципам, какие сам считал правильными, безжалостно уничтожая всё, что мешает – но в то же время был достаточно умен, чтобы внимательно выслушать, собрать информацию. И у него были невероятная работоспособность и упорство – и конечно, умение организовывать, управлять людьми. Теперь же он узнал, чем кончатся его труды – может быть, хорошо, что меня не было рядом, когда он читал переданные ему книги и доклад Хрущева на XX съезде и смотрел на компе фильмы и видео из наших времен. Когда же мы общались, он был спокоен, по-деловому задавал четко поставленные вопросы. Тиран, диктатор, преступник – мне глубоко плевать, как называют его демократы (или дерьмократы? демокрады?). А важно, что он увидел Цель и теперь не свернет и не успокоится. Сделать так, чтобы не было перестройки, развала девяностых и гибели великой страны. И это мое искреннее желание – так что у меня
