Гнев пустынной кобры - Алексей Иольевич Витаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздался осторожный стук в дверь. Ляхов и Черкашин одновременно вскинули головы.
– Штаб-ротмистр Вихляев прибыл! – доложил адъютант.
– Просите! – нетерпеливо ответил Ляхов.
Четкая поступь скрипучих кавалерийских сапог. Легкий, щеголеватый щелчок каблуков.
– Ваше превосходительство…
– Отставить, штаб-ротмистр! Уже знаю, кто передо мной. Алексей Константинович?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Проходите. Присаживайтесь. Сначала в двух словах об общей ситуации. Планируется наше наступление вдоль береговой линии и взятие города Трапезунда. Но там, – генерал нашел на карте город Амис, – чтобы облегчить наше дальнейшее противостояние с Оттоманской империей и приблизить победу, нужно помочь греческому населению. А то есть поддержать партизанское движение, или если его нет, то организовать. Греки безоружны. На вас возлагается трудная миссия: нужно доставить сюда, – снова острие указки на Амисе, – обоз с оружием. Будет очень непросто. Вы согласны? О деталях расскажу или нет только после вашего ответа.
Несколько секунд штаб-ротмистр находился в явной растерянности. Но после паузы, решительно вскинув подбородок, четко произнес:
– Да, ваше превосходительство.
– Какими языками владеете?
– Германским в совершенстве, проходил стажировку в Восточной Пруссии. Неплохо турецким.
– Сколько лет?
– Тридцать три, ваше превосходительство.
– Вы зарекомендовали себя как отличный, вдумчивый офицер. Никогда излишне не бравировали, по большей части сдержанны. Поэтому мой выбор и пал на вас. Не без подсказки, конечно, Саввы Ильича. – Ляхов кивнул на генерал-поручика. – Пожалуйста, Савва Ильич!
– По легенде, – Черкашин кашлянул в эполет, – вы станете майором германской армии Карлом Бекманном. У нас есть подлинные документы на этого человека. Год назад он оказался в нашем плену, но был успешно обменян на другого офицера. Его документы были потеряны, поэтому писарь изготовил ему временную справку, с коей его и отпустили на все четыре стороны. Мало того, у нас сохранилась форма этого офицера и даже фотографические карточки его родных и близких. Вы очень походите на него обликом и конституцией в целом. Другого такого во всей Черноморской армии не сыскать. Поэтому и пал выбор на вас. Было бы, теперь вы понимаете, как скверно, не то слово, если бы вы отказались.
– Ну и ловок же ты, Савва Ильич! – довольно усмехнулся Ляхов. – И документы, и форма куда-то вот затерялись. Никак чуял, что сгодятся.
– Признаться, – ответил Черкашин, – никогда не возвращал пленных при документах. Пусть они там новые стряпают. Нечего. Так вот, я продолжу, если позволите, господа. Оружейный обоз Карла Бекманна должен выдвинуться из Эрзерума и в сопровождении турецких кавалеристов, роль коих выполнят кубанские пластуны, отправиться по этому маршруту. – Кончик указки поплыл по карте, – до греческого города Амис. Но там живут не только греки, но и турки. И вообще, ситуация в тех местах раскалена до предела. Месяц назад Талаат-паша и Энвер-паша разработали изуверский план по истреблению всех понтийских греков. А посему будет трудно ничем себя не выдать, если вдруг мусульмане на ваших глазах, штаб-ротмистр, начнут заниматься казнями и прочими пытками православного населения.
– Разрешите вопрос? – Вихляев скосил глаза на Черкашина.
– Спрашивайте! – ответил Ляхов.
– Какова дальнейшая судьба этого майора?
– К чему ваш вопрос? – вскинул брови Черкашин.
– К тому, ваше превосходительство, если вдруг его знают в тех краях?
– Молодец, Алексей Константинович! – хлопнул ладонью по столу командующий. – Весьма резонный вопрос. Отвечайте, генерал-поручик.
– Это исключено, – сказал Черкашин, повернув голову. – Фронт настолько огромен, что человек сейчас как иголка в сене. К тому же мы имели с ним дело под Киевом. Вон аж где!
– Удовлетворил? – задал вопрос командующий Вихляеву.
– Вполне, ваше превосходительство.
– Мы отобрали для экспедиции семь самых лучших пластунов. Один Мишка Плетнев чего стоит. – Черкашин сам залихватски тряхнул седой прядью.
– И чего же они стоят? – спросил Ляхов.
– У Мишки этого есть нож, он его змейкой зовет. Узкий. И впрямь, как змея. Так поговаривают, он его с десяти шагов кидает точно в кольцо, что на пальце носят.
– Интересно. Хотелось бы самому взглянуть на такое. – Ляхов привстал со стула.
– Ужель застроптивится перед генералом! Покажет. Они все на дворе собраны. Извольте посмотреть.
По двору особняка гарцевал на вороном коне сотник Плетнев в лохматой овечьей шапке. Кудри шерсти вились прямо на глазах казака, но не могли спрятать от мира острого, лихого и вместе с тем глубокого блеска. Завидев выходящих офицеров, сотник спрыгнул на землю и взял коня за узду. Оба: всадник и животное – замерли точно вкопанные.
– Говорят, можете ножом в перстень метнуть? – спросил Ляхов.
– Так точно, ваше высокбродь! Как прикажете, на скаку аль по-другому?
– На скаку, с десяти шагов. – Командующий снял с пальца перстень.
– Рад стараться, ваше высокбродь. Только вот попорчу предмет сей.
– А говорят, у тебя нож узкий!
– Узкий-то он, конечно, но и перстенек дорогой! Так что извините, ваше высокбродь. Я чужое имущество портить не собираюся. Разлетится перстенек, как ужо бывалочь.
– Отказываешься? – чуть возвысил голос Ляхов.
– Так точно, ваше высокбродь! Отказываюся, ибо имущество портить не воспитан.
– А если это приказ? – вдруг рявкнул Черкашин.
– Увольте, генерал-поручик! – повернулся к нему Ляхов. – Таких приказов в армии быть не должно. Только просьба или пари!
– Как ваш?.. – Казак наклонился правым ухом вперед.
– Сейчас объясню. Вот если ты на скаку попадешь ножом в этот перстень, то сразу даю тебе погоны подъесаула.
– Это мы что ж, со штаб-ротмистром в одном градусе будем? – заулыбался казак.
– А вдобавок заберешь себе перстень или то, что от него останется. Но и это не все: получишь моего парадного мерина.
– Да ну, ваше высокбродь! – Мишка не верил своим ушам. – Ежли это пари, то от меня что?
– Если проигрываешь ты, то я забираю твоего коня.
– Ну нет, ваше высокбродь, я на живые сучества не играю.
– Значит, приврал, сотник! – выдохнул генерал. – Эх, жаль. Ну да ладно.
– Я врать не воспитан. Давайте на другое. Была б баба, на нее б сыграл. А конь – сучество высокого смыслу. Давайте, – казак повертел головой, – ну хочь вот на мою бурку.
– Годится! – хлопнул в ладоши генерал. – Только на женщин играть даже в мыслях запрещаю.
– А, что с ымя, с энтими жончинами, – махнул рукой Плетнев, – землю на ей не вспашешь. От смерти тоже не спасет! А вот конь – другое дело!
Перстень генерала подвесили к дубовой двери особняка за цепочку от часов генерал-поручика Черкашина – тот хоть и без удовольствия, но одолжил. Мишка Плетнев пустил своего вороного по кругу двора, разгоняя в галоп. Перегнулся несколько раз в седле, придерживая левой рукой папаху. С-счух! Мелькнуло узкое лезвие, впиваясь в вековой, мореный дуб.
– Промазал! – весело крикнул Ляхов. – Цел перстень мой.
– А вы поближе поглядите, ваше высокбродь! – усмехнулся казак.
Лезвие ножа точно вошло в кольцо, но издали казалось, что