Чужая маска - Александра Маринина

Бесспорно, Ирина выглядела намного лучше и вела себя намного умнее. Образ был подобран удачно, и воплощение замысла тоже было на уровне.

– Завтра в Москве и Подмосковье облачно, ветер северный, порывистый…

Березин выключил телевизор и повернулся к Ирине. Только сейчас оба они заметили, что она не одета.

– Прости, – спохватилась она, инстинктивно обхватывая себя за плечи и прикрывая локтями грудь. – Я бежала из ванной, собиралась встать под душ.

– Ну что ты, – великодушно махнул рукой Березин. – Ты не должна меня стесняться, мы же все-таки муж и жена. Ну, как тебе? Как ты себя находишь?

– Я не знаю, Сережа, это ты сам должен мне сказать, получилось ли так, как ты хотел.

Он встал с дивана и принялся в возбуждении шагать по комнате.

– По-моему, получилось просто отлично! Ты умница, Ирочка, ты все делаешь так, как нужно, и у тебя все получается. Ты совершенно напрасно боялась. И выглядишь ты на экране прекрасно, согласись, идея с длинным платьем оказалась очень плодотворной. Журналисты наверняка это оценили, не зря же они пустили Яцкину в мини-юбке сразу после тебя, они тоже поняли, что ты – лучше.

– Но ноги у нее красивее, чем у меня, – внезапно улыбнулась Ирина. – И глаза тоже.

Березин остановился рядом с ней, осторожно разжал сцепленные на плечах пальцы и взял ее за руки.

– Ира, тебе придется смириться с тем, что ты больше не будешь носить короткие юбки и ярко красить глаза. С этим покончено. Раз и навсегда. У тебя хорошие ноги, ничуть не хуже, чем у этой политической советчицы, и тебе, как я понимаю, обидно, что никто теперь этой красоты не увидит. С этим тебе придется смириться. А что касается твоих глаз, то, когда ты их красишь, ты превращаешься в вульгарную дешевую потаскуху, а твое лицо должно быть нежным и домашним, каким его сделала природа. Ты что, уже начала скучать по своему блядскому прошлому?

Ирина резко вырвала руки и сделала шаг назад.

– Сергей, давай наконец договоримся. Если ты постоянно будешь мне напоминать, что я была шлюхой, я никогда не стану такой женой политика, о которой ты мечтаешь. Зато чем больше ты будешь напоминать мне о том, что я проститутка, тем чаще я буду вспоминать о том, что ты – убийца. Полагаю, эти воспоминания не будут радовать ни тебя, ни меня.

– Ты права, – глухо ответил Березин. – Эти воспоминания никому не нужны. Извини. Давай выпьем, помиримся и отметим удачу. Надень что-нибудь, ты замерзнешь. А я пока все приготовлю.

Ирина снова ушла в ванную, а Березин в который уже раз мысленно выругал себя за несдержанность. Господи, ну что он цепляется к ней? Неужели его так раздражает именно то, что она была проституткой? Да какое, в конце концов, имеет значение, кем она была? Значение имеет только то, кем будет он сам.

Он достал бутылку «Дом Периньон», которую купил недавно в баре ресторана за сто долларов как раз для такого вот тихого домашнего торжества. Он сам себе не признавался, по поводу чего может состояться это торжество, но в глубине души надеялся, что пройдет в Думу и на радостях выпьет дорогое шампанское вместе с Ириной. Ладно, до воскресенья он успеет купить еще бутылку, если будет нужно. А этой придется пожертвовать, чтобы разрядить конфликт, возникший по его, Березина, вине и глупости. Ирина ни в чем не виновата, она на приеме вела себя безупречно и старалась изо всех сил. Интересно, Диана видела информационный выпуск? А Виктор Федорович?

Воровато оглянувшись, Березин быстро схватил телефонную трубку и набрал номер.

– Виктор Федорович? Это Березин, добрый вечер.

– Добрый, добрый, – пророкотал в ответ добродушный бас. – Видел только что по телевизору. Молодцы.

– Вам правда понравилось? Вы считаете, что у нас все получилось?

– Даже и не сомневайся. Волнуешься перед выборами?

– Конечно. Значит, как мы с вами договариваемся? На понедельник?

– Да, пожалуй, в понедельник уже будет ясность, прошел ты в Думу или нет. Как Ира?

– Хорошо, спасибо.

– Притерлись друг к другу?

– Пытаемся. Всего доброго, Виктор Федорович, я позвоню в понедельник.

Березин положил трубку и только тут заметил, что Ирина стоит почти совсем рядом. Он и не услышал, как она вошла в комнату.

– Ты ЕМУ звонил? – спросила она.

– Да. Отчитался за сегодняшнее мероприятие. Он видел нас по телевизору.

– И что сказал?

– Похвалил, сказал, что мы молодцы.

– А что мы с тобой пытаемся делать?

– Я не понял, – вздернул брови Сергей Николаевич.

– Перед тем как попрощаться, ты сказал: «Пытаемся».

– Ах, это… Он спросил, притерлись ли мы друг к другу. Садись, Ирочка, бери бокал, и давай выпьем.

Она послушно села на диван, взяв со стола бокал на длинной тонкой ножке. Березин уселся рядом с ней, почти вплотную. Он понимал, что с Ириной нужно мириться, нельзя ее обижать. Во-первых, она этого не заслужила. А во-вторых, просто нельзя. Иными словами, опасно. Ей ведь терять нечего, случись что. А ему, Березину, очень даже есть что терять.

– Ирочка, я хочу, чтобы мы с тобой выпили за тебя. Ты – удивительная женщина, редкая женщина, и мне сказочно повезло, что ты возникла на моем пути в самый трудный для меня момент, когда я уже не видел выхода из создавшегося положения. И я безмерно благодарен судьбе за то, что она создала тебя и подарила мне. У меня есть масса недостатков, ты это знаешь, и иногда я позволяю себе говорить лишнее, в чем потом страшно раскаиваюсь. Поэтому я прошу тебя, Ира, прости меня заранее и на всю оставшуюся жизнь. Так сказать, авансом. Я хочу, чтобы ты все время помнила, как высоко я ценю тебя, и если я с дурна ума говорю тебе что-то обидное, то это именно с дурна ума, а не из желания причинить тебе боль. Запомни, я никогда и ни при каких обстоятельствах не захочу сделать тебе больно. Ты мне веришь?

– Верю, – она усмехнулась. – Ты побоишься делать мне больно. Ты же не дурак. Но я с удовольствием выпью за то, о чем ты сейчас говорил. В конце концов, все уже случилось, пути назад у нас с тобой нет, и нам надо учиться как-то друг с другом сосуществовать. Верно?

«Вот чертова девка, – с раздражением подумал Березин. – Никак ее словами не улестить. Неужели так сильно обиделась? Наверное. Я тоже хорош, придурок слабоумный, знал же, как она переживала перед сегодняшним приемом, как готовилась, как боялась. Три часа она провела в огромном напряжении, мило улыбаясь и поддерживая светскую беседу с людьми, которых видела в первый раз в жизни и которые были уверены, что знают ее не один год. И в такой день я не смог удержаться, чтобы не сказать ей гадость. Ну не идиот ли?»

– Верно, – ответил он, придвигаясь к ней еще ближе. – Но есть и другое, то, о чем я хочу непременно сказать тебе сегодня. Ты для меня – больше, чем просто партнер по игре. Я и сам об этом не догадывался вплоть до сегодняшнего вечера. А когда журналист назвал тебя моей женой, мне неожиданно стало чертовски приятно. Я смотрел на экран телевизора и думал: «Эта красивая умная женщина – моя жена. Эта восхитительная женщина – моя жена. И все это знают». И радовался. И гордился. И еще черт знает какие чувства испытывал. Но это было действительно неожиданно. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мне сорок три года, Ира, у меня почти двадцать лет стажа жизни в браке, но со мной никогда такого не было. Ни разу не довелось мне испытать таких чувств, как сегодня, когда я нес тебя на руках, а на нас все глазели, и будь я проклят, если нашелся хоть один мужик, который в этот момент не позавидовал бы мне.

– Да, – засмеялась Ирина, – думаю, что и женщины не нашлось, которая не позавидовала бы мне. Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Я, конечно, ужасно трусила и нервничала, но знаешь, я несколько раз смотрела на тебя издалека, когда ты увлеченно беседовал с кем-то, и думала: «Надо же, какой интересный мужик. Господи, да что же это я, ведь это Сережа, это мой муж». И мне становилось приятно.

– Правда?

Он заглянул ей в глаза, которые оказались так близко от его собственных глаз, что он даже не сразу смог поймать их в фокус.

– Правда, – ответила она шепотом. – И я очень рада, что у нас все получилось.

«Надо ее поцеловать, – подумал Березин как-то отстраненно. – Сейчас обязательно нужно это сделать, чтобы закрепить успех. Ну же, Серега, поцелуй ее, давай, вперед…»

Он коснулся своим бокалом бокала Ирины и залпом выпил шампанское. Поцеловать ее он так и не смог. Они не спеша допили бутылку, посмотрели в полночь еще один информационный выпуск, где тоже говорили о них как о самой привлекательной паре сегодняшнего приема, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.

Четверг и пятница прошли как обычно. Березин с утра уезжал, возвращался к ужину, Ирина сидела дома и ждала его. Днем она выходила на улицу, покупала множество газет, внимательно их просматривала, выискивая репортажи и просто упоминания о приеме, и вечером, пока Березин ужинал, читала ему вслух отдельные выдержки. Их успех оказался намного больше, чем ожидалось. Журналисты, как обычно, начали резвиться и проводить внутри себя конкурсы и разные опросы, результаты которых публиковались практически во всех газетах. Березин и Ирина попали в первые тройки в номинациях «самая красивая пара», «самый элегантный политик», «самая привлекательная жена политика», «самая оригинальная жена политика», «самый нежный политик», «самая непьющая пара». Ирина радовалась, как ребенок, и Березин испытывал неведомое ранее чувство умиления, глядя на ее сияющие глаза.