Чужая маска - Александра Маринина

– Крысой, – подсказала Настя.

– Не груби старшим. Зато ребенок у меня сыр не ест, ей бы копченой колбаски – и она счастлива. За возможность целыми днями читать книжки и жевать сырокопченую колбасу она душу продаст. И в кого она такая уродилась? Точно не в меня. Не в меру умная и не в меру толстенькая.

– Сколько ей?

– Восемь. В марте девять исполнится. Между прочим, можешь меня поздравить, я месяц назад женился.

– Да ну? Серьезно?

– Абсолютно.

– Ой, Владик, поздравляю. Я очень рада. На ком?

– На ком и собирался, на Тане Образцовой из Питерского УВД. Смех смехом, но, когда она с моим ребенком идет рядом, их все принимают за мать и дочь. Жутко похожи. Обе кругленькие, пухленькие, глазки серые, волосы светлые.

– А как твоя бывшая к этому отнеслась?

– Удивилась до смерти. По ее представлениям, я должен был до гробовой доски ее любить и по ней страдать. По-моему, она до сих пор в себя не пришла от изумления.

– А девочка? Как она с Татьяной?

– Великолепно. Лиля влюбилась в нее даже раньше меня. Она же первая с Таней познакомилась.

– Ну, дай тебе бог, Стасов. Я правда очень рада за тебя. И за Татьяну тоже.

– Разве вы знакомы? Что-то ты не говорила об этом.

– Лично незнакомы, но я ее статьи в бюллетене следственного комитета читала. Она у тебя умная – просто страх.

– Эй, ты, ладно пугать-то! – засмеялся Стасов. – Я и сам боюсь. Но ты меня от главного не отвлекай, тоже мне, хитрая нашлась. Будешь с Иваном разговаривать?

Настя помрачнела.

– Владик, не хочется мне. Как-то это все… Не знаю. Некрасиво, что ли. Пакостно, будто исподтишка. Не заставляй меня.

– Так не надо исподтишка, Настенька, разве я тебя об этом прошу? Поговори с ним открыто. Я же знаю, твой главный козырь – прямота, перед ней все пасуют.

– А сам не можешь?

– Не могу. Во-первых, я не умею так прямо действовать, как ты. Характер не тот. А во-вторых, у меня с Иваном отношения не те. Он был моим начальником, но и все. А с тобой он вроде как дружит.

– Стасов, ну ты сам подумай, какая может быть дружба у генерала из МВД и майора с Петровки?

– Но вы же ходите гулять по воскресеньям, это все знают.

– Да? И что говорят?

– Кто что. Одни говорят, что вы любовники, другие – что ты ему таскаешь информацию про муровские дела, наушничаешь, одним словом.

– А третьи? Или третьих нет? Фантазии не хватает?

– Настя, перестань. Да мало ли кто что говорит! Я же знаю, что вы не любовники и ты не сплетни ему пересказываешь во время этих прогулок. Значит, у вас нормальные человеческие отношения, проникнутые взаимным доверием и симпатией. Чувствуешь, как формулирую? Во мне погиб стилист.

– Ладно, стилист. Уговорил. Сколько времени ты можешь потянуть с ответом?

– Я сказал Поташову, что должен подумать несколько дней. Спешки ведь нет никакой, человек все равно уже сидит. А сегодня суббота…

– И ты что же, намекаешь, что завтра я должна ни свет ни заря продирать глаза и тащиться в Измайловский парк на свидание с Иваном? Мне завтра к десяти утра надо быть на работе, значит, по твоей милости я все утро должна провести бегом. Ну ты садюга, Стасов!

– Настенька, золотая, драгоценная! Ну хочешь, я тебя завтра утречком на машине до парка довезу? А потом от парка до Петровки. Проси что хочешь.

Настя прикинула, сколько минут сна она выиграет, если поедет на машине. Получилось не больше пятнадцати, но и это ценно, если учесть, как тяжело ей вставать, когда за окном еще совсем темно. Она тяжело вздохнула и стала звонить генералу Заточному. Конечно, идти на прогулку ей смертельно не хотелось. Но Стасову надо помочь. Для чего же существует милицейское братство, если не для того, чтобы выручать друг друга.

Наталья Досюкова еще раз тщательно пересчитала деньги. Пачка поменьше – Поташову для заключения контракта с частным детективом, пачка побольше – Виктору Федоровичу. Разложив деньги по конвертам, она подсела к телефону.

– Виктор Федорович, это Наташа.

– Рад слышать, голубушка, – пророкотал низкий бас в трубке. – Как вы съездили?

– Нормально.

– Как супруг? Держится?

– Не то слово, Виктор Федорович. Он готов бороться за свое освобождение. Как вы думаете…

– Спокойно, голубушка, не паникуйте. Это так быстро не делается. Вы все успеете, если поведете себя с умом. Вы должны быть только рады, если ваш любимый муж окажется на свободе. Разве нет?

– Конечно, но…

– Наташенька, ну что вы, ей-богу? Вы же теперь его жена, законная жена. Вы ведь именно этого хотели, если я не ошибаюсь? Нет никаких причин для беспокойства. Ни малейших. Возьмите себя в руки и радуйтесь жизни. У вас для меня есть что-нибудь?

– Да-да, я все приготовила. Когда вам удобно со мной встретиться?

– Давайте завтра, если нет возражений.

– В котором часу?

– Завтра воскресенье, не будем спешить, выспимся как следует и созвонимся. Буду ждать вашего звонка в районе двенадцати. Годится?

– Хорошо, Виктор Федорович. До завтра.

– Спокойной ночи, Наташенька, и не волнуйтесь ни о чем. Все будет в порядке, я вам обещаю.

Глава 6

В воскресенье, в день выборов в Государственную Думу, Сергей Николаевич Березин проснулся ни свет ни заря. Впервые за неделю, прошедшую с момента возвращения Ирины из санатория, он встал раньше ее.

Мероприятие в среду прошло прекрасно. Березин даже не предполагал, какой интерес проявят журналисты к нему и его жене, и с внутренней дрожью ждал в четверг и пятницу газеты. Разумеется, он спросил Ирину, сколько интервью она дала и что говорила, но рассказ Ирины – это одно, а подача необъективного журналиста – совсем другое.

– Как ты сама чувствуешь, лишнего не сказала? – допытывался Сергей Николаевич в машине, когда они возвращались домой. – Глупостей не наговорила?

– Не знаю, Сережа, – вздыхала Ирина. – Я очень следила за собой, старалась делать все как надо, но я ни в чем не уверена.

Дома они первым делом включили телевизор и стали ждать ночных выпусков новостей.

– Ира! – закричал Березин, когда стали показывать репортаж о приеме. – Иди скорее!

Ирина примчалась из ванной полуодетая. Видно, в этот момент она собиралась надеть халат, потому что стояла рядом с Сергеем Николаевичем босая и в коротенькой, умопомрачительно красивой комбинации, которую надевала под длинное платье.

– …Самой эффектной парой, по признанию журналистов, были Сергей Березин и его жена Ирина…

На экране возник Сергей, без малейшего усилия несущий жену на руках вверх по ступенькам, ведущим к входу.

– Ирина Березина в интервью нашим корреспондентам сказала, что еще недостаточно окрепла после автомобильной катастрофы, в которую попала несколько месяцев назад, и то, что муж нес ее на руках, связано с тем, что ей пока еще трудно подниматься и спускаться по ступенькам. Свой долг жены политика Ирина видит в том, чтобы быть надежной моральной опорой мужа как в случае успешного развития его политической карьеры, так и в случае провала на выборах.

На экране Березин целовал руку Ирины, вел ее под руку через зал, подавал бокал шампанского. Что и говорить, смотрелись они действительно здорово.

– Супруга другого известного политического деятеля, Михаила Яцкина, придерживается другой точки зрения на свое место в политической карьере мужа.

Теперь на экране была сильно накрашенная красивая женщина лет тридцати пяти, с короткой стильной стрижкой и в дорогом модном костюме с мини-юбкой, высоко открывающей действительно великолепные ноги. Рядом с ней стоял тележурналист и держал перед ней микрофон.

– Я постоянно обсуждаю с мужем его политическую платформу, и мы иногда даже ссоримся на этой почве.

– То есть вы не во всем разделяете политические взгляды вашего мужа? – тут же вцепился в нее журналист.

– Нет… – Женщина явно смешалась, хотя и быстро взяла себя в руки. – Я их разделяю, но уже после того, как мы все обсудим и придем к согласию.

Ответ был неудачным, Березин сразу это понял.

– Вы можете назвать те вопросы политики, по которым у вас возникали разногласия с мужем?

– Например, стратегия предвыборной кампании. Я считала, что телевизионная реклама нужна для его партии обязательно, и мне пришлось затратить немало усилий на то, чтобы настоять на своем. Он очень долго сопротивлялся, но я считаю, что телевидение – это самое главное средство массовой информации…

Женщина явно хотела сказать приятное тележурналисту и тем самым попасть на экран информационного выпуска, но Березин понял, что жена Яцкина все испортила. Телевизионная реклама его партии была самой безвкусной и самой неудачной из всех, и теперь избиратели будут знать, что Яцкин идет на поводу у жены, которая не отличается большим умом и дает ему глупые советы. Конечно, Березин понимал, что на самом деле все не так, телевизионная реклама, безусловно, нужна, а то, что рекламный клип делали безмозглые непрофессионалы, не знающие психологии людей, вовсе не вина этой яркой женщины в вызывающе короткой юбке и с убийственно красивыми ногами. Но в глазах миллионов телезрителей Яцкин проиграл. Неудачная реклама и дорого одетая советчица-жена стараниями недоброжелательного журналиста слились в единый образ, на разрушение которого времени уже не оставалось.