Капкан для крысы - Дмитрий Грунюшкин

Позеленевший, было, от ярости майор быстро взял себя в руки, увидев, что его «орлы» готовы на месте разорвать наглеца.

– Стоп! Успокоились! Мальчишку на улицу, сдать ментам, но не дубасить!

Ничего не понявшие охранники, скрепя сердце, подчинились. В фойе майор сам забрал плащ хулигана, накинул его ему на плечи, и вместе с процессией вышел на крыльцо.

Завидев знакомую картину, скучающие милиционеры направились навстречу.

– Здорово, Женька! – поприветствовал майор старшего наряда. – Возьмите-ка этого ребятенка. Что-то он сильно раздухарился. Пускай у вас перекантуется ночку. Только сильно не топчите, парень, вроде, нормальный, просто сегодня не в себе. Лады? – в качестве доказательства майор протянул милиционеру три десятидолларовых банкноты, по одной каждому из наряда. – Он пьян в дерьмо, но пусть его денежки при нем останутся. Очень прошу.

Милиционер пожал плечами, мол, как скажешь, ваше дело. Парень перекочевал в руки блюстителей порядка, которые повели его к патрульному УАЗику. Перед самой машиной арестант снова выкинул фортель. Он толчком свалил на землю державшего его за локоть сержанта, и бросился бежать. Хотя, это, конечно, сильно сказано. Несся он, как слониха в «критические дни», выписывая ногами невообразимые кренделя и держа корпус почти параллельно земле. Успевший подняться милиционер настиг его метрах в пяти от машины и сбил на асфальт легкой подсечкой. Он уже замахнулся дубинкой, чтобы проучить оборзевшего коммерсанта, но улыбающийся во весь рот начальник охраны казино с крыльца крикнул:

– Спокойно, мужики! Я же просил – без жертв.

Сержант нехотя опустил демократизатор.

– Ладно. Но если он еще чего затеет, я его безопасность не гарантирую.

Он поднял за шкирку беглеца.

– Не в себе, говоришь? Ну, «нормальный парень», поехали. Упаси тебя Боже глупости делать. В общем, имеешь ты кучу прав – на адвоката, на молчание, еще там на чего-то. Но если ты будешь в Америке. А здесь только одно право, и оно же – твое спасение. Молчи в тряпочку до утра – целее будешь. А утром разберемся.

В опорном пункте Игорька – а это был именно он – сдали скучающему дежурному капитану, передав и просьбу начальника охраны казино не «прессовать» клиента. Капитан поскучнел еще больше, он просто изнывал от безделья. Ночь выдалась слишком уж спокойной, даже «синяков» и «черных» не насобирали, ни драки нигде не случилось, ни семейного скандала, просто идиллия. И этого коммерсантика не допросишь, он, во-первых, «не мычачий», на ногах не стоит, но, главное – просьба майора-гэбиста из казино, капитан был с ним знаком и уважал. Придется мальчика поместить в пустой «обезьянник», пусть проспится до утра. Вот, блин! Устроили, понимаешь, гостиницу из серьезного заведения.

Игорька поставили к стене, чтобы не падал, и вежливо обшмонали, изъяв все документы, ручку, часы, мобильник, и деньги в количестве полутора тысяч долларов и столько же «деревянных». Причем, капитан заставил «гостя» лично их пересчитать, что далось ему с неимоверным трудом, и расписаться на описи изъятого.

По коридору задержанный шел, сцепив руки за спиной, как положено. Капитан усмехался, делал парень это картинно, наигранно, явно почерпнув познания из фильмов, сам он, наверняка, в милиции первый раз.

Проходя мимо туалета Игорек остановился так неожиданно, что шедший следом капитан ткнулся ему в спину.

– Чего встал? – недовольно спросил дежурный.

– У-у-у… – промычал арестант, кивая головой в сторону клозета.

– На толчок приспичило?

– Ага. – Выдавил из себя членораздельное слово Игорек.

– Перетопчешься.

– Я ж, блин,… я ж вам, …ык, всю эту,… ык, камеру об…б…блю…йу-у-у.

Капитан едва удержался от смеха, так не вязался респектабельный вид молодого человека с его полуобморочным «состоянием нестояния».

– Нагадишь, сам и будешь убирать, – непреклонно ответил милиционер, но потом махнул рукой и сжалился. – Хрен с тобой, заходи.

Игорек сунулся в дверь, забыв разнять руки за спиной и врезавшись, в итоге, лбом. В туалете он просяще оглянулся на конвоира, ожидая, что тот закроет дверь и позволит ему совершить столь интимное действо в одиночестве. Но милиционер стоял в дверях, облокотившись о косяк и с ухмылкой наблюдая за страданиями узника.

– Ну давай, изливай, – поторопил он Игорька. – В курсе, как это делается? Пальцы в рот, да веселый свист.

Несчастному ничего не оставалось, как склониться над сто лет не мытым унитазом. Пальцы не понадобились, все содержимое желудка вышибло в один момент безо всякого вмешательства во внутренние дела извне, да так, что Игорька едва не опрокинуло на спину. Позывы следовали один за другим, упившегося коммерсанта скручивало в жестоких судорогах даже после того, как желудок опустел. Наконец он распрямился с красным лицом, залитым непроизвольными слезами, шатаясь подошел к умывальнику, плеснул пару пригоршней воды, огляделся в поисках полотенца или салфетки, и, не найдя ничего подходящего, утерся полой плаща.

– Ну все, страдалец, – окликнул его капитан, – водные процедуры закончены. Пора по койкам.

Игорек шагнул ему навстречу, но за два шага до двери одна нога его неожиданно подвернулась и он сделал резкое приседающее движение. Капитан моментально отпрянул в коридор, в его руках словно из воздуха материализовалась резиновая дубинка. Каким бы он беспечным ни выглядел, он всегда оставался настороже, опыт общения с правонарушителями всех мастей не позволял расслабляться. Тем более, что доставивший «клиента» наряд предупредил, что тот склонен побуянить.

– Только дернись, башку отшибу к чертовой матери! – предупредил дежурный.

Игорек успокаивающе вытянул открытую ладонь:

– Я – нет! Я ничего! Поскользнулся. – Нарываться на побои вовсе не входило в его планы. Когда менты у казино едва не «потоптали» его он уже успел испугаться и рисковать здоровьем еще раз не собирался.

Он смиренно поплелся по коридору впереди провожатого. Возле тяжелой железной двери капитан остановил его, поставил лицом к стене и долго возился с замком. Наконец, справившись с запором, он распахнул дверь и жестом пригласив гостя в апартаменты, радушно произнес:

– Номер готов. К сожалению, горничная в отпуске, поэтому обслуживайте себя самостоятельно. Начнешь ломиться посередь ночи – накличешь неприятности. Если приспичит что – в углу ведро. В общем, располагайся поудобней, отдыхай, отсыпайся, сил набирайся. Усек?

Игорек кивнул головой и робко шагнул в камеру. Он со страхом ожидал увидеть знакомую по фильмам картину – многоярусные, битком набитые нары, здоровые бритые мужики в наколках, встающие ему навстречу с не предвещающими ничего хорошего лицами, разговоры «по понятиям», возможно, мордобой, а то и насилие…

Но камера оказалась небольшой, относительно чистой, ровно половину ее занимал дощатый помост от стены до стены, выполняющий, по всей видимости, функцию кровати. А главное – она была пустой, на сегодня Игорек был единственным постояльцем этой гостиницы. Он моментально успокоился и, когда за спиной с лязгом захлопнулась дверь, огляделся. Ни одного окошка, в углу над входом тусклая лампочка с плоским плафоном из оргстекла, забранная решеткой, темно-серая цементная стена, вспученная, как поверхность Луны, вся в пузырях и кратерах с вкраплениями крупной мраморной крошки. Слышавший о многочисленных попытках суицида в стенах заведений МВД, в связи с чем там принимаются многочисленные меры безопасности, и читавший об обитых матами камерах, где нельзя с разбегу треснуться в стену и расшибить себе голову, Игорек пребывал в недоумении от этой стены, даже простое прикосновение к которой грозило серьезной травмой.

Чуточку поворочав пьяными мозгами, он все же сообразил, что все вышеперечисленное, включая и возможных соседей с наколками, относится к КПЗ или, как их сейчас называют – ИВС (изолятор временного содержания), где коротают время до суда подследственные, а не к простому «обезьяннику» окраинного милицейского пикета, предназначенному для ночевки нормального вида «бухариков», мелкой шпаны, проституток и просто граждан, которые не могут сразу доказать свою личность.

А «прелесть» цементных пупырышков Игорек оценил мгновенно, как только забрался на топчан и прислонился к стене. Уже через несколько секунд жесткие острые бугорки через одежду впились в кожу так, что невозможно было терпеть. Менять положение тела бесполезно, потому что поворочавшись так минут десять ты получишь только болящее по всей своей поверхности тело. Обычный мелкий милицейский садизм. Человек, заслуживший право переночевать здесь, не должен спать, как на диване во дворце Саддама Хусейна, должен же он помучаться!

Игорек лег на топчан. На спине было очень неудобно, запрокинутая голова затекала, а если закинуть за нее руки, то натягивался живот и сразу начинало тошнить. Игорек стянул с себя плащ, завернулся в него, как солдат в шинель, подоткнув под голову смятую верхнюю часть вместо подушки, подложил под щеку ладонь и затих. В камере было прохладно, но не слишком, в дрожь пока не бросало. Подташнивало немного. Понемногу стены начали вращаться вокруг него, все ускоряя свою круговерть.