Дорогая Эмми Блю - Лиа Луис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда точно надо ехать, – настаивает Рози. – Кто-то, может, что-то знает. Может, он до сих пор там живёт, или у него там сестра, или ещё какой-нибудь родственник.
– Я не знаю, – говорю я. – Я не была в том городе уже очень давно. Всё это меня пугает. И да, мне по-настоящему страшно, если быть откровенной.
– Послушай, Эмми, – Рози обнимает меня, – мне тоже бывает страшно. Я училась в школе, битком набитой засранцами, которые как только надо мной не издевались. Но ты посмотри на меня. Я только что валялась на мокром пляже в одном коротком халатике, а чуваки с собаками таращились на меня, как будто у меня две головы.
Я смеюсь, а Рози крепче прижимает меня к себе.
– Знаешь, что тебе нужно сделать?
– Что?
– То же, что делаю я. Я думаю о Рози Кальвар, которая ничего не боится, даже позировать на пляже в бикини, даже вести трансляцию в «Инстаграм» без макияжа и с прыщом на носу, и делаю вид, будто я – это она. Каждый чёртов день.
Рози проводит пропуском и открывает ворота гостиницы, мы вместе идём через чёрный ход по потрескавшейся бетонной дорожке, мимо обжигающей вони мусорных баков.
– Другая Эмми Блю – вот кто тебе нужен, – говорит она. – Та, которая приезжает в город своего детства, крутая, как Миранда, мать её, Пристли[18]. Сделай вид, что ты – это она. Что бы она сделала на твоём месте?
Я улыбаюсь ей.
– Ты такая умная.
Она наклоняется и прижимает тёплые губы к моей щеке, как раз когда Фокс с сигаретой в руке выходит во двор кухни и едва не ахает при виде Рози в халатике и вишнёвом бикини.
– Эмми сегодня сделала около семисот фоток, если хочешь знать, Фокс, – говорит она, направляясь к двери. – Полайкай их, а я пока переоденусь.
Бледные щёки Фокса краснеют. Он смотрит на незажжённую сигарету, потом на меня.
– Опять на песке валялись? – спрашивает он. – Да на вас чистых блузок не напасёшься!
Эмми: Угадай, кто в пятницу идёт на собеседование в школу?
Лукас: СЕРЬЁЗНО?!
Эмми: Ага! Жуть как страшно, но мне кажется, время пришло! Вакансия школьного психолога!
Лукас: ЭМ!!!!!!!Это просто охренеть как круто!
Лукас: Я тобой так горжусь!
Эмми: Спасибо, Люк.
Эмми: Не могу поверить, что согласилась.
Лукас: А я могу. Ты справишься.
Эмми: Может, ты мне понадобишься, чтобы помочь продержаться до пятницы.
Эмми: Иначе я обделаюсь в автобусе по дороге туда.
Лукас: Не обделаешься. Даже если я буду сидеть рядом.
Эмми: Ха! Как в старые добрые времена!
Лукас: Именно. Положись на меня. Довезу тебя в лучшем виде!
Глава двенадцатая
Пятница, 14 декабря 2004
– Мне по-прежнему кажется, что твой голос не сочетается с твоим лицом.
Лукас на другом конце провода смеётся.
– Я по-прежнему не знаю, как на это реагировать.
– Я не говорю, что это плохо, – автобус сворачивает за угол, и я хватаюсь за сиденье передо мной, чтобы не упасть. – Просто я думаю, что ты немножечко похож на Ричарда Гира.
– Эмми, мне шестнадцать.
– На молодого Ричарда Гира.
– Он всё равно слишком старый, – Лукас смеётся. – Похоже, он родился сразу сорокалетним.
Я тоже смеюсь, инстинктивно зажав рукой рот. Оборачиваюсь, смотрю через плечо. За мной сидит лишь одна девушка, которую я как-то видела, года два назад. Она отрывает глаза от книги на латыни – они занимаются латынью на кружке после школы, который начинается в полчетвёртого – и смотрит на меня. Наши взгляды встречаются, и я быстро отворачиваюсь. Я не сомневаюсь, что она тоже знает. Она может делать вид, будто сидит тут, тихая, как мышь, и читает книгу, но все они знают. Вся школа уже в курсе, что это я написала анонимное письмо по поводу мистера Моргана. Вся школа знает, что из-за меня его уволили, что Джорджия теперь со мной не разговаривает и целыми днями ревёт прямо в классе, а все остальные её успокаивают. Она ей расскажет, эта молчаливая девушка. «Ей на всё наплевать. Она сидела в автобусе и смеялась. Прямо хохотала в голос».
И на уроке английского будут шептаться, достаточно громко, чтобы я услышала: «Ты знаешь, что она в прошлом году спала с Заком Эйлоттом? Они встречались, кажется, неделю». Она сама лезла к Моргану. Это очевидно. Джорджия говорит, она всё время врёт. И всегда врала».
– Эй, ты тут?
Я закрываю глаза, прижимаюсь к дребезжащему окну автобуса.
– Ага, – мне противно слышать свой голос, такой сдавленный, будто мне сжимают горло. – По-прежнему в автобусе. Уверен, что можешь без проблем со мной говорить?
– Конечно. У папы свободный тариф.
– И он не возражает?
– Он не знает, – Лукас смеётся. – Но, думаю, и не возражал бы. Он был бы рад уже тому, что я хоть иногда не ною о том, как хочу вернуться в Англию. Хотя я очень, очень хочу.
– Я тоже хочу, чтобы ты был здесь.
– Было бы классно, да? – спрашивает Лукас. Мне нравится его манера говорить. Он кажется взрослее мальчишек из нашей школы. Умнее. Увереннее. – Ты бы помогла нам с братом доесть этот нелепый мамин обед. Курицу с какой-то оранжевой фигнёй. Думаю, это абрикосы. Наш папаша – просто демон, он заставляет нас доедать всё, даже то, что нам не нравится. А потом ты показала бы мне какой-нибудь свой дурацкий фильм.
Я не могу сдержать улыбку.
– Ещё бы не классно, – мой желудок сводит от тоски, потому что я мечтаю об этом больше всего на свете. Об обеде, приготовленном для меня. О шумной, занятой семье, о звоне тарелок в раковине, о
