Контуберналис Юлия Цезаря - Олег Мазурин

Иван понял: он пропал! Стрела Купидона пронзила его сердце насквозь. Антоний и Цезарь, заметив немой восторг контуберналиса по поводу белокурой Нимфы, переглянулись и улыбнулись.

— Не правда ли как прекрасная та юная девушка в голубой столе, Иван? — спросил Цезарь у парня.

— Да, я уже ее заметил. Действительно, богиня.

В разговор вмешался Марк Антоний.

— Это дочь Корнелия Домиция Долабеллы, родственника Гнея Долабеллы и нашего прошлогоднего консула-суффекта Публия Корнелия Долабеллы…

Иван тут же вспомнил биографию Юлия Цезаря. После смерти кровожадного и жестокого диктатора Луция Корнелия Суллы молодой Цезарь вернулся в Рим и включился в политическую борьбу. Он выступил на римском Форуме с речами против сторонников Суллы — Гнея Долабеллы и Гая Антония, обвинявшихся в вымогательствах в провинциях Македонии и Ахея (соответственно, где они и были наместниками). Оба процесса Юлий Цезарь проиграл более искусному ритору и адвокату Цицерону, но, несмотря на это, приобрёл известность как один из лучших ораторов Рима.

Антоний продолжал свой рассказ:

— …Рядом с ней отец, матери ее — Юлия Луциллы — что-то не видно. Около Долабеллы жених Домиции — Квинт Фаррел, бывший наместник в Иберии, ныне военный трибун. Был когда-то на стороне Гнея Помпея, но после разгрома приверженцев Помпея наш славный Цезарь простил его, и он стал служить императору. Я вас еще познакомлю…

Девушка почувствовала чей-то пристально-жгучий взгляд и повернула голову налево, там, где сидел диктатор и его окружение. На нее восхищено смотрел симпатичный юноша. Взгляды девушки и парня пересеклись и задержались на минуту. В них мелькнул обоюдный интерес.

«Это же спаситель Цезаря — Иван Сальватор!» — поняла девушка. — «Его бурно приветствовал весь римский народ перед началом циркового представления».

Домиция отвернулась и приняла недоступный и горделивый вид: надо же подразнить приближенного диктатора. Мужчина — охотник, пусть побегает за ней, увлечется. И чем продолжительнее охота, тем сильнее его страсть. Девушка чувствовала, как приближенный Цезаря жжет ее пламенным взглядом, но терпеливо смотрела не на императорскую ложу, а на арену. Опытная дева, искушенная в любовных играх затаилась гибкой и хитрой пантерой — пусть попробует поймать ее этот красавчик! То, что Домиция являлась опытной девой — это не оговорка. Ведь семнадцать лет для римлянки — это весьма солидный возраст. Девочку в Древнем Риме могли отдать замуж по достижении совершеннолетия, то есть в возрасте двенадцать лет. Девушка считалась «в состоянии принимать мужчин». Пример тому — великая Юлия Агриппина — жена императора Клавдия и мать Нерона. Ее выдали замуж в тринадцать лет, за Гнея Агенобарба, который был более чем на тридцать лет старше невесты. А причинами рано выдавать девочек замуж были ранняя смертность женщин и детей и невысокая продолжительность жизни римлян.

Домиция решила тоже не отставать от своих сверстниц, и уже в четырнадцать лет вышла замуж, но, правда, ненадолго. Ее тридцатитрехлетний супруг — командир одного из легионов Цезаря в битве против сына парфянского царя Митридата — Фарнака получил незначительную рану, но от заражения крови умер. Брак не просуществовал и трех месяцев, и количество супружеских соитий можно было пересчитать по пальцам. После этого девушка-подросток не торопилась выходить замуж. Выбор женихов при ее неземной красоте у нее был огромен, но она не преставала искать и перебирать потенциальных женихов — а вдруг появиться именно тот самый неповторимый герой на триумфальной колеснице и с лавровым венком на голове, которого она так долго искала? И хотя она приблизила к себе красивого и мужественного воина Квинта Фаррела и даже помолвилась с ним, но это еще пока ничего не значило. Трибун не был ее окончательным выбором. Домиция пока находилась в вечном поиске мужчины ее мечты.

Поэтому, заприметив контуберналиса Цезаря, «старая дева» и «безутешная вдова» Домиция Долабелла, забыв на время о своем нареченном женихе Фарреле, принялась «играться» с Иваном. А чем новоявленный фаворит императора не кандидат в ее новые мужья? Пусть контуберналис Цезаря соперничает с трибуном Квинтом Фаррелом. Сильнейший и овладеет ею. Таков закон природы. Сильный самец имеет право на случку с самкой, тем самым она произведет на свет тоже сильное и выносливое потомство. Чем больше конкурирующих межу собой женихов, тем лучше. Больше шансов выйти замуж в этом году, а то в следующем уже будет поздно. Ведь в семьсот десятом году Римской эры ей исполнится уже восемнадцать! А Квинт Фаррел пусть пока останется ее «запасной квадригой».

Антоний и Цезарь, уловив девичью интригу, снова переглянулись. Марк сказал:

— Мой Цезарь, сдается мне, что Иван уже нашел свою прекрасную половинку.

— А, Домиция? Лакомый кусочек. Наша наипервейшая красавица. И самый наидрагоценнейший камень Рима в великолепной золотой оправе, который уже давно нуждается в опытном и искусном ювелире. Я давно к ней приглядывался, но раз Сальватор выбрал ее, не буду мешать его счастью. Антоний, скажи Долабелле, что мы собираемся к нему в гости. Дату определим потом. Я с ним потолкую насчет его божественной дочери и Ивана. Чем они не пара? Боги создали их друг для друга. Это Орфей и Эвридика, только римские.

— Да поразит меня стрелы Юпитера, если ты неправ Цезарь. Эти пылкие и красивые сердца нужно соединить, — согласился консул.

— Значит, так тому и быть… — императивно сказал диктатор. — Пусть голубки встретятся в доме Долабеллы. А затем посмотрим, что будет дальше.

— Ты прав, мой царь… Но тебя не смущает то обстоятельство, что она помолвлена с нашим лучшим воином и непобедимым борцом Квинтом Фаррелом.

— Это не помеха для Цезаря. Я все переиграю по моему норову. Красавица была помолвлена с трибуном, а будет помолвлена с Иваном Сальватором. Я так решил и буду добиваться этого любым путем.

— На то твоя воля, мой царь… — поддакнул Антоний.

Юлий Цезарь с интересом посмотрели на Родина…

Теперь уже Иван глядел на арену, а Домиция бросала свой прелестный взор в его сторону. Но как только парень оборачивался, чтобы встретится своими глазами с глазами девушки, Домиция тут же, как ни в чем не бывало, устремляла свой взгляд на совершенно иное направление, будто контуберналис ей был совершенно безразличен.

Игра в кошки-мышки продолжалась…

И вот закончилась первая часть гладиаторских выступлений — дюжина гладиаторов-бестиариев против диких зверей львов и леопардов, затем вторая — две дюжины ретиариев против такого же количества мирмиллонов. Наступил длительный перерыв между состязаниями.