Марина Влади, обаятельная «колдунья» - Юрий Сушко

«Ольга приезжала в Москву, — рассказывал Стеблов. — Мы ее принимали. Нам, конечно, до смерти хотелось 2–3 месяца поработать в Париже. Тогда, в брежневские времена, это казалось почти фантастикой… Как-то, засидевшись в ресторане Дома композиторов, Оля, я и Никита вышли на заснеженную Тверскую улицу… Вернее, Олю я нес на руках, пока Никита ловил такси. Мы были в приподнятом настроении от водки, мороза и заманчивых замыслов. Я бросил Олю в сугроб, к ее удовольствию. Я чувствовал, что ей это нравится. Что ей хочется чего-то этакого — черт знает чего! Когда сели в машину — Никита рядом с шофером, мы с Олей сзади, я положил ее ноги на плечи водителю.

— Пораспускали бл…й своих! — в ответ буркнул он.

Оля была совершенно счастлива. Ее приняли за свою, за русскую бабу. Она получила то, что желала, а мы — нет. Проект фильма был запрещен на корню».

Ольга подробно рассказывала сестрам о своих московских похождениях, не забывая, естественно, и феерическое посещение Дома композиторов. Марина хохотала. А отсмеявшись, вспомнила и свои маленькие конфузы:

— Представьте сценку: прямо на московской улице покупаю мороженое (весьма, кстати, неплохое). Продавщица почему-то очень подозрительно на меня смотрит и презрительно фыркает. Я ничего не понимаю, отхожу и слышу ее возмущенные слова: «Ишь ты, фря! Под Марину Влади косит! Уродина!»

— Как? — хохоча, переспросила Ольга. — «Косит»? Это идиома? — Что такое, вернее, кто такие «фря» и «уродина», Ольга уже знала.

…Когда на церемонии открытия V Московского кинофестиваля представляли членов «большого жюри» и Марина увидела среди них Оссейна, она удивилась, но сердце совсем не екнуло. Видно, действительно все чувства остались в прошлом, растаяли и уже не тревожат. Вот и славно.

В перерыве между просмотрами конкурсных лент ее остановил представительный, элегантный джентльмен, церемонно раскланялся, поприветствовал по-французски и тут же, перейдя на русский, принялся шутливо выговаривать: «Грешно, Марина Владимировна, не узнавать старых знакомых, грешно». Марине ничего не стоило мгновенно изобразить комбинацию из целой гаммы чувств. Лица ее сперва коснулась растерянность, легкое недоумение, потом мелькнула извиняющаяся полуулыбка, секундная сосредоточенность — и тут же: «Боже мой, мсье Юткевич![11] Как же я рада видеть вас!»

Сергей Иосифович галантно склонился к руке Марины, потом отвел ее в сторону от гомонящей толпы и предложил пойти в курительную комнату:

— Вы ведь, помнится, курите?

— Увы, — кивнула Марина.

— Дай бог памяти, сколько ж лет прошло? — вздохнул Юткевич. — 1954 год, Канны, фестиваль, премьерный показ «Перед потопом»?

— Еще бы, — она усмехнулась, — мне ли не помнить?.. Я ведь тогда чуть с ума не сошла…

— И я помню: в ложе рядом со мной сидит очаровательная девочка, даже не девушка еще, а именно девочка, впилась глазами в экран и буквально дрожит от волнения. Я понимаю, что волнуется она по какому-то важному поводу, но по какому именно — еще неясно. А потом начался фильм, в котором одну из главных ролей, оказывается, исполняет моя соседка… Я тогда еще по наивности подумал, что это, наверное, ее дебют, что в пятнадцать-шестнадцать лет снимаются лишь в первой своей картине… А фильм тогда прошел с большим успехом. Марина, вы всем понравилась, и мне в том числе. Помните, мы потом еще разговаривали, по-русски причем. Я вас поздравлял, а потом сказал, что хотел бы снять вас в каком-нибудь из своих фильмов. Помните?

— Как же мы любим жить воспоминаниями… — задумчиво произнесла Марина. — А почему бы не просто жить? У вас еще… не остыло, не потухло, как правильно? — желание снять меня в кино?

— Ну что вы! — мигом среагировал Юткевич. — И не остыло, и не потухло. Напротив — разгорелось еще сильнее. Но, честно сказать, мне не хотелось бы говорить об этом просто так, как бы между прочим. Давайте я вам позвоню, скажем, завтра, и мы продолжим беседу. Вы не против?

— Конечно. Буду ждать.

Сергей Иосифович, возможно, запамятовал, а может быть, врожденная деликатность и воспитание не позволили ему говорить Марине о том, что за ней числился «должок». Ведь во время того же Каннского праздника кино именно он выручил ее в безнадежном конфликте с бдительными и высоконравственными ажанами, не желавшими пускать несовершеннолетнюю девчонку, пусть даже с именным приглашением, на торжественную церемонию вручения призов победителям фестиваля. Члену международного жюри мсье Юткевичу пришлось спасать положение и под свою ответственность провести будущую лауреатку премии Сюзанны Бьянчетти в зал, где их встретил такой шквал аплодисментов, что и премию можно было уже не вручать…

И вот — московская встреча.

Пронырливый киножурналист Семен Черток оставлял за собой авторство авантюрной идеи привлечь Влади к съемкам в картине Юткевича: «Он на мое предложение жутко купился: под французскую актрису можно было сделать совместный фильм, выбить дополнительные фонды…» Так это или нет, но Сергей Иосифович на следующий день позвонил Марине в гостиницу и в двух словах рассказал ей о своем замысле — Чехов и его несостоявшася любовь, Лика Мизинова.

Она была в восторге. Любимый писатель… Если бы у нее было право выбора взять с собой на необитаемый остров книгу только одного автора, Марина, не колеблясь, выбрала бы Чехова. И Лика… Конечно же, да!

Потом, уже при встрече, режиссер вручил ей сценарий Леонида Малюгина и целый альбом с фотографиями. Чехов с друзьями, с Ликой, в кругу семьи, Ялта, Мелихово, Москва, вот еще портрет Лики, а это — сестра писателя Маша, это — господин Потапенко, был такой писатель и Ликин ухажер… Любуйтесь, изучайте, фантазируйте. А еще бы я вам рекомендовал непременно перечитать чеховскую переписку. Именно с прицелом на вашу роль.

— Она уже моя?

— Конечно. Все зависит только от вас, Марина. С Госкино все принципиальные моменты я предварительно уже оговорил. Завтра милости прошу к костюмерам, вместе с художником будем выбирать наряды, с вас снимут мерки. Вы, надеюсь, не планируете в ближайшее время худеть или поправляться, нет? Вот и прекрасно. Постарайтесь держать форму. И читайте, читайте, читайте. Как у вас сейчас со временем? Неделя еще есть? Не теряйте времени, прошу вас…

Но можно ли считать «потерянным временем» «Щелкунчик» в Большом театре? Или концерт гениального Аркадия Райкина? Или «Анну Каренину» в мосфильмовском кинозале?.. Анну, конечно, Марина сыграла бы несколько иначе, по-своему, но вот актеры, исполнявшие роли Долли и Стивы Облонских, оказались выше всяких похвал. Узнав, что и Ия Саввина, и Юрий Яковлев будут участвовать в фильме Юткевича, она искренне порадовалась…