Виват, Романовы! Часть III - Анна Литаврина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наполеон. Ну, ты ведь знаешь иностранные языки и в любом случае не пропадёшь… (с жаром) Но этого вообще не случится никогда! Я тебя всю жизнь буду любить!
Александр. И ты не будешь мне изменять с другими… людьми?
Наполеон. Алекс, у меня больше нет времени… Плохая связь! Встретимся через десять дней на корабле, который делает остановку в порту Бреста, в Нормандии!
Картинка вибрирует и исчезает.
Перекрутка.
Александр идёт по коридору, погружённый в задумчивость. Слышит шум в саду. К нему подбегает Слуга.
Слуга (испуганно). Александр Павлович, там это… голая женщина в саду! Ни слова по-русски… что делать-то? Может, безумица какая решила на вас совершить покушение?
Александр (хватаясь за голову). Я ж забыл!
Выбегает в сад. В центре сада стоит, укрытая покрывалом, мадмуазель Жорж. Вокруг неё толпятся с фонарями люди.
Люди. Вас кто послал? Вы от кого? Вы откуда? Чья это голая женщина?!
Александр (запыхавшись). Моя-моя! Это моя! Извините, господа.
Все смущённо начинают отводить глаза.
Все. Да мы мимо шли, ничего не видели, Ваше Величество…
Александр краснеет. Обнимает мадмуазель Жорж за плечи, ведёт за собой.
Александр (по-французски). Ну что ж вы делаете! Нельзя так делать… здесь не Франция.. Здесь Россия… здесь нельзя в таком виде! Простудитесь…
Слышит хихиканье. Поднимает голову. Видит наверху, на балконе, Елизавету Алексеевну.
Александр (недовольно). Вот и что вы смеётесь, а? Вот можно подумать, с вами такого не случалось, да? (Язвительно.) Алексей Охотников голый по саду под вашими окнами не пробегал?
Елизавета Алексеевна молча разворачивается и уходит. Хлопает балконная дверь.
Мадмуазель. Эта… ваша жена… она такая странная! Все русские женщины такие?
Александр (задумчиво). Наверное, не все… но она вообще-то немка. Правда, ведёт себя как самая странная из русских женщин… (С укором). Но вы так, пожалуйста, больше не делайте, хорошо? Ушли… кролика своего оставили…
Мадмуазель (всплеснув руками). Кролик! Бежим скорее к вам в комнату! Он остался там, в кровати…
Убегает.
Александр (устало). И опять она пошла туда.. Замо́к, что ли, повесить?
Перекрутка.
Александр стоит возле спальни Елизаветы Алексеевны. Стучит. Дверь открывается. Елизавета Алексеевна вопросительно приподнимает брови.
Александр. Простите за столь поздний визит, Елизавета Алексеевна. Но там, в моей постели сейчас мадмуазель Жорж и кролик… В связи с этим я хотел спросить: можно я сегодня буду спать у вас? Не волнуйтесь, между нами не будет близости.
Елизавета Алексеевна закрывает дверь.
Александр. Нет, ну если у вас такая сильная потребность в этом сейчас, то я, конечно, могу…
Дверь открывается и закрывается ещё раз.
Александр. Понятно. Не стоило упоминать всуе Алексея Охотникова.
Дверь открывается в третий раз. Елизавета Алексеевна суёт ему в руки коробку.
Александр. Вы издеваетесь, да?
Елизавета Алексеевна. Отнесите это мадмуазель Жорж. С наилучшими от меня пожеланиями.
Закрывает дверь. Александр ставит коробку у двери. Смотрит на неё, передёргивается.
Александр. Извините, не буду этого делать. Ещё кролик сгрызет… а вам понадобится потом.
Уходит. Дверь открывается. Елизавета Алексеевна оглядывается, быстро забирает коробку и закрывает дверь снова.
Сцена 39
Неделю спустя. Царское село. Раннее утро. Александр сидит на кровати. Рядом лежит чемодан. Александр смотрит перед собой. В раскрытое окно слышно, как поют птицы. В коробке в углу копошится кролик. В другом углу, на отдельной кровати, тихо сопит во сне мадмуазель Жорж.
Александр (тихо себе под нос). Имею ли я право? Отец бы очень ругался…
Встаёт. Берёт чемодан. Подходит к коробке, гладит кролика. Подходит к мадмуазель Жорж, целует её в макушку.
Александр. Я бы и с остальными попрощался, но не хочу никого будить.
Выходит тихо из комнаты. Проходит мимо спящей охраны.
Александр. Прощайте, друзья! Спите спокойно… Скоро вас накажут за то, что вы уснули на посту и упустили меня.
Идёт по коридору. Проходит мимо комнаты Елизаветы Алексеевны. Вздыхает.
Александр. Ну а что поделать! Не судьба.
Идёт вперёд. Открывает двери. Выходит в сад. Проходит ещё раз мимо спящей охраны.
Александр (недовольно). Это приятная случайность или они так каждый раз на посту? Какое безобразие! Распустились совсем! Если бы я не уезжал в Америку, я бы их наказал. Всех!
Идёт по саду с чемоданом. Голос наверху.
Голос. Уезжаете?
Александр (похолодев). Господь узнал!
Поднимает голову. Видит на балконе Елизавету Алексеевну.
Александр (с облегчением). А, доброе утро… да я вот… Решил прогуляться… утром такой свежий воздух!
Елизавета Алексеевна. С чемоданом?
Александр (краснея). Да нет… это вот я взял тут… покормить…
Елизавета Алексеевна. Голодных детей?
Александр. Воробьёв.
Елизавета Алексеевна подходит к краю балкона. Протягивает ему руку. Александр в недоумении берёт её за руку.
Елизавета Алексеевна (серьёзно). Вы его любите? Не отвечайте! Я по вашим глазам вижу, что любите… и руки у вас ледяные. Что ж, прощайте.
Александр (взволнованно). А не хотите… пойти покормить воробьёв… вместе?
Елизавета Алексеевна (грустно). Спасибо. Я не очень люблю воробьёв… этих маленьких наглых птичек.
Александр. А кого любите?
Елизавета Алексеевна. Белых королевских голубей. Прощайте, Саша.
Елизавета Алексеевна разворачивается и уходит. Балконная дверь закрывается.
Перекрутка.
Два часа спустя. Елизавета Алексеевна идёт по саду. На скамье в центре сада сидит Александр. Рядом стоит чемодан.
Елизавета Алексеевна (удивлённо). Вы уже покормили воробьёв?
Александр (тихо). Нет. Я что-то неважно себя чувствую. Я, кажется, заболел. Возможно, я умру…
Елизавета Алексеевна встревоженно присаживается рядом и трогает его лоб.
Елизавета Алексеевна. А у вас и правда как будто бы жар… сколько вы тут сидите, на солнце?
Александр. Часа два…
Елизавета Алексеевна. У вас же может быть…
Александр встаёт, берёт чемодан и падает в обморок.
Елизавета Алексеевна. …солнечный удар…
Сцена 40
Франция. Нормандия. Порт Бреста. Десять дней спустя.
В порту готовится к отплытию корабль. Наполеон сидит на скамье и читает письмо. Плещутся волны. Мимо бегают и матерятся матросы. Рядом прыгают и клюют песок воробьи.
Текст письма:
«Дорогой Поль,
Если ты читаешь это письмо, ты понимаешь – я не приду. Я не смогу поехать с тобой в Америку. Не потому что не хочу.
Я мог бы соврать тебе, что так люблю жизнь в России, все эти ёлки, медведей и непроходимые сугробы… Но это не так. Мне нравится говорить по-французски, есть трюфели, гулять в январе в тонком пальто по Елисейским полям. Мне бы хотелось жить с тобой в прекрасном дворце в швейцарских горах, пить кофе с пирожными по утрам, принимать
