Утро без рассвета. Сахалин - Эльмира Нетесова

— Скажите, а нормами техники безопасности предусмотрен катер для сопровождения плотов? — спросил следователь.

— Предусмотрен. Да где взять? Нет катеров.

— А плотогоны как — требуют?

— Требовали. Да что толку? Катера из кармана не вытащишь. Не растут они там. А приобрести— средств маловато. Сейчас, сами понимаете, люди восстанавливают города после войны. Нам надо подождать. Всему свой черед.

Аркадий узнал, что обеспечение катерами плотов входит в обязанности Нышской сплавной пристани и порта.

— Они этим должны заниматься. И еще инженер по технике безопасности. Их это хлеб, — говорил начальник.

Яровой нашел инженера по технике безопасности порта в его кабинете. Седоволосый, пожилой человек, увидев Ярового, предложил присесть.

— Катера? А где я их возьму? Нет их. Для сопровождения! Тут для буксирных работ их не хватает. А вы хотите!

— Да не я хочу! Вы ж ставите под ежедневную угрозу жизни плотогонов.

— Не нравится — пусть уходят на другие места работать. Где нет риска. Вы мне скажите, кто теперь не рискует? Все! Лесоруба деревом может придавить. На корчевщика штабель может посыпаться. Раскряжевщика любой сучок инвалидом может сделать. Да что там! А разве мы на войне в окопах — не рисковали? Не только каждый день, а каждую минуту. Ни заступников тебе, ни инженера по технике безопасности. Так я же не преступник! И никогда им не был! А меня во время войны любая пуля могла убить! А эти? Поселенцы! Шпана! Преступники! Да еще подайте им каждому по катеру! — возмущался инженер.

— Послушайте, меня не интересует ваше отношение к поселенцам. Я спрашиваю, сколько катеров вы должны послать с плотогонами по существующим нормам, по правилам вашей работы; как инженер по технике безопасности ответьте. Сколько катеров вы должны требовать у руководства порта для плотогонов?

— Всего три! Но нет их! Нет!

— Значит, три, — спокойно констатировал Яровой.

— Да, — насупился инженер.

— Как часто случаются ЧП у плотогонов?

— Что вы имеете в виду? — удивился инженер.

— Все в комплексе.

— Гибели не бывает. А неувязки с плотами, — так тут мы можем требовать со сборщиков. А еще с самих плотогонов, чтоб соблюдали правила сплава сортиментов.

— Вам самому доводилось опускаться на плотах от Адо-Тымово до Ноглик? — спросил следователь.

— Моего с меня хватило. Каждый на своем месте пусть справляется. Да и не обязан я этим заниматься. Своих забот хватает.

— А плотогоны — чья забота?

— Они-то Ныша! Пусть сплавная контора и думает, где катера достать. — бурчал инженер.

— А вы, как лицо, ответственное за этот аспект работы, предлагали им хоть какой-то выход? — спросил Яровой.

— Предлагал ли? Конечно, предлагал! Да что толку?! Кто я для них? Они мне не подчинены. Говорят— без моих советов голова болит.

— А что предлагали?

— Элементарное. Приобрести пару буксирных катеров в рыболовецком колхозе. Где идет замена старых судов на новые. Взять на баланс пару катеров. Пусть старые, поношенные, но и цена им невелика. И риска меньше. В случае чего — подремонтировать всегда бы мы им помогли. Прямо здесь — в порту.

— Почему отказались?

— Средств, говорят, маловато.

— Вы ставили этот вопрос перед руководством порта? — поинтересовался следователь.

— А как же?

— Ну и что ответили?

— Сказали, что хозяин свою избу знает лучше соседей.

— А кто же еще от катеров отказался?

— Главный инженер сплава. Прораб — тот совсем на смех поднял. Десятники. Да мало ли их там. Сказали: «Что нам лом всякий покупать, лучше подождем. А то с твоими катерами только забот прибавится. Будут все время в ремонте стоять, да на балансе числиться. Через год их никому не продашь и сами не попользуемся. Столько деньги угробим. А у нас их и так не густо». Еще и обвинили— хорошо, мол, мне в чужом кармане деньги считать.

Инженер обиженно умолк.

Яровой сделал нужные записи и решил поинтересоваться Журавлевым.

На почте Яровой уже узнал, что на имя Владимира не поступило ничего; не только писем или телеграмм, но даже какой-нибудь открытки. Узнал, что с вклада Журавлева снята сумма точно такая же, как и у Мухи. Но переводов Трубочист никому не отправлял. Ни с кем не поддерживал связи за пределами Ноглик. На телефонной станции Яровой уточнил, что ни один из поселенцев не заказывал междугородний разговор и их никто не вызывал с материка.

Уточнил и то, что даже по праздникам никто из троих не посылал никому поздравительных телеграмм.

Узнал, что Клещу от одесситки письма приходили один-два раза в месяц, а в последнее время их не стало. Да и он не отправлял ей больше писем.

БОЛЕЗНЬ — ЕГО УБЕЖИЩЕ

Следователь шел к складу, где работал Владимир, решив провести разговор тонко, осторожно.

Журавлев, завидев Ярового, сник, съежился. Смотрел затравленно, словно не знал — куда ему деться от глаз Аркадия. Куда спрятаться.

— Давай поговорим, Володя, — предложил Яровой Журавлеву. Гот послушно сел. Безвольно опустил руки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил следователь.

— Ничего. Терпимо.

— Где живешь теперь?

— В общежитии.

— Как зарабатываешь?

— Не жалуюсь.

— С родственниками не поддерживаешь отношений?

— Нет.

— И не помогаешь никому?

— Они не нуждаются в моей помощи. Считают, что сдох я где-нибудь.

— А ты объявиться не захотел. Так?

— К чему? Мертвым лучше не воскресать, — опустил голову Володька.

— Так и ничего не знаешь о родственниках?

— Нет.

— А друзья у тебя имеются?

— Какие? — усмехнулся Трубочист.

— Обычные, как у всех.

— Откуда у бабушки деньги? Кенты? Так и они лишь в прошлом.' С меня хватит. Были и не стало. Никого не стало.

— Скажи-ка мне, а жизнь здесь дорогая? — поинтересовался Яровой, вроде бы между прочим.

— В Ногликах-то?

— Да. Здесь.

— Не сказал бы я этого. Конечно, смотря кто как живет. Все по доходу, вернее — по заработку. А одному тут не на что особо тратить. Поесть— консервы, да рыба, а на это много не потратишь. На одежду? Так и она ни к чему. Куда ходить? С работы — поздно возвращаюсь. На работу — рано бегу. Обхожусь спецовкой. А она — даровая. Государственная.

— Значит, все деньги на книжку идут? — продолжил Аркадий.

— Куда ж еще? Не держать же в кармане. Пусть лежат на вкладе.

— Верно решил. Так все ж спокойнее, — поддержал Яровой.

— Хватит, была одна оплошка, — вздохнулВовка.

— И много ли накопил? — направлял Аркадий разговор.

— Да как вам сказать, мне — так и неплохо.

— Конечно, если даже высчитать стоимость питания в два раза больше, чем ты назвал, у тебя за эти годы должно скопиться не менее как…

— А зачем вам нужен этот подсчет? — перебил Вовка.

— Да нет, я по теме. А разве я ошибся? — неподдельно удивился следователь.

— Ошибся — не ошибся, вклад-то мой. Там каждая копейка честно заработана. Трудом! Моим.

— А я и не сомневаюсь.

— Зачем тогда считать? — нервничал Вовка.

— Ради интереса. Хотел узнать, не ошибся ли я в теме.

— А зачем она вам? — насторожился Вовка.

— Мне? Я жесказал.

— Вы так просто не спрашиваете?

— А ты чего испугался?

— Мне уже нечего бояться, — опустил плечи Вовка. С чего же всполошился?

— Скажите, следователь, а это правда, что вы мою телогрейку нашли?