Видение Нагуаля - Алексей Ксендзюк

А внутренний мир безупречного толтека — нечто, безусловно, несовместимое с социальностью. Здесь наконец-то восстанавливают свою подлинную значимость экзистенциальные ценности, а все, связанное с обществом и общественным поведением, опять занимает скромное положение инструмента элементарного выживания. Никакое общество никогда не смирится с тем, что некоторые его члены внутренне свободны от него. Как только социум распознает таких индивидов, они сразу становятся «неудачниками», «маргиналами», "потерянным поколением" и т. п.

Поэтому сущность сталкинга в современном социальном мире — маскировка. Это его внешняя сторона. В определенном смысле все мы до сих пор находимся в ситуации Конкисты, ибо нас стремятся завоевать, подчинить и подогнать к определенному шаблону. В свое время толтеки столкнулись с экспансией европейского тоналя и европейской цивилизации в самой грубой и явной форме. Они столетиями были "людьми второго сорта" — индейцами, на которых завоеватели обращали специальное внимание, поскольку именно здесь подозревали возможность бунта или иного неповиновения.

То, что сегодня социум пользуется более мягкими (но при этом более коварными) способами, принципиально ничего не изменило.

Толтекам теперь легче «маскироваться», ибо они утратили этническую идентичность (толтеком может быть американец, немец, русский), но и социум усовершенствовался (по законам развития мирового тоналя), стал изощреннее в методах своего влияния на субъекта. Так что «неуязвимость» по-прежнему актуальна, и поскольку социальное воздействие теперь сосредоточено на психике человека, воображающего себя "самостоятельно мыслящей и самостоятельно принимающей решения" личностью, акцент в технологии сталкинга надо сместить на преодоление собственных психических автоматизмов.

По сути, в этом нет ничего нового. Сталкинг самого себя всегда был основополагающим ядром этой дисциплины. Надо лишь не забывать об этом. Поэтому мы будем рассматривать именно эту часть сталкерской практики как главную и основную.

Таким образом, сталкинг направлен отнюдь не на манипуляцию своими партнерами по общению (как можно подумать, поверхностно ознакомившись с некоторыми книгами Кастанеды), это — средство разрушения любых стереотипов, любых привычек или поведенческих сценариев. Полноценное овладение сталкингом может (и должно) привести практикующего к реимпринтированию, т. е. к разрушению, импринтов, сформировавшихся в раннем детстве и по сей день управляющих значительной частью его эмоциональной жизни, а значит, поступками и судьбой. У сталкинга, в отличие от иных самотрансформационных техник (не станем их перечислять, это заняло бы слишком много места, да и трансформационная ценность их во многом вызывает сомнения), есть одно редко замечаемое, но существенное преимущество: сталкинг не состоит из команд.

Восточные авторы, включая некоторых европейских (и я писал об этом в предыдущих книгах), время от времени указывают на несомненную опасность "ведения войны" с самим собой. И хотя это не так уж похоже на известное психоаналитикам "сопротивление терапии", сторонники фрейдизма и постфрейдизма сравнивая собственные откровения с мудростью ориентализма, отмечают этот факт с некоторым удовлетворением. Однако не следует забывать, что психоаналитики порой ищут бессознательное там, где его нет, либо чрезмерно акцентируют свойственные бессознательному психодинамические процессы даже тогда, когда речь идет о «полу-сознательном», либо «треть-сознательном». Подобная иерархия вообще не помещается в их головах (здесь я не говорю о подлинно великих мыслителях — основоположниках психоаналитической школы, вроде Фрейда и Юнга, те уделили достаточное внимание проблемам соотношения сознания и бессознательного, пытаясь не превратить номинализации в застывшие категории).

Война — это естественная проекция нашего отношения к внешнему миру, перенесенная вовнутрь. Иными словами, война — это стереотип. А сталкинг, как было сказано выше, направлен на разрушение любых стереотипов, в том числе и тех, что принято использовать для самоизменения.

Однако это вроде бы очевидное преимущество при недостаточной внимательности и вдумчивости вставшего на путь толтеков быстро превращается в существенный и почти непреодолимый для него недостаток. «Толтек» не находит в сталкинге рецепта для повседневной жизни. Этот казус, насколько я знаю, многим не дает покоя. Как же так! Открываешь книгу по йоге — рецепты, по буддизму — рецепты, по тантре — рецепты, даже новоявленный ДЭИР успел набить головы своих адептов целой кучей рецептов. Можно начинать новую жизнь хоть завтра, А зайдет речь о сталкинге — одни туманные рассуждения и призывы, которые непонятно как реализовать в жизни.

Пожалуй, единственный рецепт, который можно найти в сталкинге, — это даже не перепросмотр, который, согласно доброй традиции Кастанеды, тоже дан в форме добрых пожеланий и напутствий, В глубинах технологии сокрыт очень важный и нужный всем нам рецепт спасения от гуру. Ибо сталкинг требует от нашего тоналя творчества. А ведь именно творчества тональ на дух не переносит.

Всякий раз сталкинг апеллирует к нашим внутренним резервам, поощряя в самих себе искать конкретный способ разрушения конкретного стереотипа, конкретной программы. А ведь само творчество есть великий урок для закостеневшего тоналя. Мы часто забываем, что цель сталкинга — не только «выследить» себя, но и узнать, как выследить.

Все, где скрывается плодотворное творчество, содержит потенциальную угрозу для тоналя. Любой вид искусства, если это не формальное подражание а собственный поиск демонстрирует тоналю условность сотворенного им мира. Недаром искусствоведы в свое время полюбили, рассуждая обо всяких художественных изысках, говорить об "удвоении мира". Подумайте: если не учитывать степень сенсорной убедительности, любой художественный опус (будь то картина, кинофильм, роман, стихотворение или симфония) — измененный режим восприятия. Подозреваю, что именно поэтому творческие люди быстрее достигают результатов на пути толтекской дисциплины. Художественное произведение имеет ряд существенных признаков структурности, которые автоматически распознаются тоналем как «мироподобие». Отсюда и высокая степень соучастия, художественной эмпатии зрителя, читателя, слушателя. Только общественный договор (конвенциональность социального сознания) позволяет тоналю без сопротивления принимать эти "альтернативные миры".

Читать книги Кастанеды, где описываются принципы сталкинга, для сталкера — то же самое, что писателю читать учебники по литературоведению. Полезно, но лишь в самых общих чертах. Стоит писателю сесть за работу (а сталкеру приняться за сталкинг), и в голове остаются, лишь фундаментальные принципы.

Тем не менее технологию сталкинга описать можно. Особенно если не забывать, какое количество самодельных «гуру» претендует на место в ваших головах, дабы вытеснить неудобного и малопонятного Кастанеду с его нагуализмом.

Прежде всего, сталкинг отрицает саму идею цели, когда речь заходит о прекращении стереотипа или поведенческого автоматизма (иным словами, сама дезавтоматизация стереотипа и есть цель).

Когда человек берется за самоизменение (даже совсем небольшое — скажем, избавление от неконтролируемых вспышек злости ил от курения), он бессознательно утверждает "Я тот, кто хочет избавиться от раздражительности", "Я тот, кто бросает курить". Эта идея, как и всякая любая идея, принадлежит тоналю и не существует в нем изолированно. Она окружена разнообразными представлениями, образами вновь-таки стереотипами. Причем, у каждого собственный набор прилагающегося к цели хлама. Вот почему неминуемо приходится говорит о столь ненавистном тоналю творчестве. Обманывая тональ, мы те самым обманываем того нудного и брюзгливого «гуру», что сидит каждом из нас (а заодно и тех, что сидят снаружи и стремятся подзаработать). Как же «выследить» эту дурную привычку тоналя и обмануть его?

1. Не ставить перед собой цель. Ложную цель ставить тоже неблагоразумно. Играйте не с целями, а с собственным поведением «здесь» и «сейчас». (Заметьте разницу: мы говорим о сталкинге самого себя, а не об искусстве намерения. Сталкинг, имеющий цель помимо самого сталкинга, — это ситуативная техника, игра с партнерами, о чем неоднократно говорил дон Хуан Кастанеде. Внешний сталкинг осуществляется ради поставленной цели, внутренний — ради остановки тоналя. На данном этапе ничего «провозглашать» не нужно. Можно назвать все описываемое здесь "черновой работой", необходимой для "очистки связующего звена". Несколько лет безупречности и сталкинга — и все изменится. Вы не сможете этого не заметить.) Исключением из этой рекомендации является лишь сам сдвиг точки сборки, поскольку это практически единственный механизм, который не желает непосредственно подчиняться тоналю. "Очистка тоналя" — это лишь условие для сдвига ТС, но никогда не команда. Потому самоуверенное заявление "Я сновидящий", к которому прибегал Кастанеда и рекомендовал его своим последователям, строго говоря, — не акт сталкинга, а потому в обычном режиме восприятия не помешает вашим сталкеровским играм.