Видение Нагуаля - Алексей Ксендзюк

КСЕНДЗЮК Алексей Петрович

ВИДЕНИЕ НАГУАЛЯ

Эта книга посвящена толтекскому сновидению и видению — уникальным методам развития восприятия, которые позволяют невообразимо расширить способности человека к познанию Реального Мира и действию в нем. Именно эти методы в значительной мере определяют успешность толтекской магии и являются ключевым инструментом тотальной трансформации человеческой природы. Основы данной дисциплины изложены в книгах великого мистика и антрополога конца ХХ века Карлоса Кастанеды. Здесь же предлагаются детализированные инструкции и технические приемы, разработанные и на практике проверенные автором, а также подробные описания измененных режимов восприятия ("миры второго внимания"), с которыми имеет дело идущий по пути Трансформации.

Методология дисциплины и ее теоретические предпосылки изложены в книгах "Тайна Карлоса Кастанеды" (1995) и "После Кастанеды: дальнейшее исследование" (2001).

Данная работа является составной частью общей технологии Трансформации Энергетического Тела (ТЭТ). Другие важнейшие методы нагуализма — безупречность, сталкинг и намерение — станут предметом отдельных исследований.

P.S. Название книги не следует понимать буквально. Разумеется. увидеть нагуаль невозможно — ни обычными способами, ни с помощью толтекского видения. Всегда и везде мы можем говорить лишь о максимально возможном приближении нашего восприятия к подлинной Реальности нагуаля. Однако в случае толтекского пути знания «прорыв» к нагуалю настолько значителен, что, давая название книге, автор решил позволить себе некоторую поэтическую вольность.

Алексей Ксендзюк

ИДЕЯ ТРАНСФОРМАЦИИ — ЗОВ ИНОГО

1. Нагуализм и Трансформация: Вызов

С самого начала следует заметить, что в этой книге речь пойдет о Трансформации. Идеи нагуализма, изложенные в известных книгах Карлоса Кастанеды, позволили сделать принципиально важное в этом отношении допущение. А именно: тип восприятия определяет тип энергообмена существа с окружающей средой. Более того, можно даже сказать, что тип восприятия и есть тип доминирующего энергообмена.

На первый взгляд, это теоретическое положение кажется не столь уж важным в нашей повседневной практике, но именно оно дает нам возможность впервые взглянуть на саму идею Трансформации человеческой природы не с точки зрения религиозных концепций или метафизических упований мистиков и оккультистов прежних эпох, а с точки зрения естественнонаучной (а значит, рациональной и прагматичной) парадигмы. Наконец мы можем рассуждать о реальных способах осуществления этого грандиозного, определяющего судьбу человеческого вида проекта. Наконец определились пути и подходы, в рамках которых можно исследовать прежде фантастическую тему и сдвинуться с мертвой точки, на которой застыла наша цивилизация, стремящаяся компенсировать свою беспомощность в деле самопознания бесконечной экспансией технократического духа. Поскольку изменение режима восприятия — феномен, доступный продуцированию, исследованию и развитию. Значит, надо просто выяснить, что именно мы должны сделать со своим восприятием, дабы изменения коснулись всей целостности нашего существа, привели к расширению способности действовать, к качественному изменению самого способа нашего функционирования в мире, устранили преграды в познании и осуществлении всех наших скрытых потенций.

Тема трансформации человеческой природы весьма болезненная. С одной стороны, бессознательное стремление к разрешению этой веко — вечной проблемы слишком сильно, с другой — до сих пор мы не имели ни малейших надежд на осуществление тайной мечты. Бессилие всегда унижало человека — и он быстро смирился с этим унижением. Мечта о «спасающем» Боге стала, пожалуй, самым ярким проявлением свойственного нам всем мазохизма. Пасть ниц и вымолить спасение — акт признания собственной беспомощности. Но мы научились этим даже гордиться. Боги разных религий стали совокупностью тех «вытесняющих» образов, что придают человеку (не знающему, что с собой делать) смысл в его стагнации, конструируют для него воображаемую перспективу и узаконивают положение дел, просто вынося за рамки человеческого размышления самую суть его природы. И наша собственная природа перестает быть объектом приложения изменяющих сил.

Все это лишь доказывает, насколько человеку свойственно желание измениться, насколько противно его существу быть одинаковым, монотонным, ограниченным теми качествами и способностями, что изначально были «даны» ему в историческое время.

Человек — существо странное, в глубине души он не хочет оставаться самим собой. Как только окончательно оформились отличительные черты его психики, он пожелал превратиться во что-то иное, более сильное и свободное. Это удивительное качество человеческого осознания, может быть, и есть экзистенциальный признак человеческого вида — то, что определяет способ его существования, вынуждает разум совершенствоваться, создавать культуры, государства и цивилизации.

Легко заметить, что в основе стремления переделывать окружающий мир лежит неугасимое желание само изменения, не находящее себе адекватного применения и не всегда осознаваемое человеком. Однако зачем человек так стремится к трансформации? Почему он не удовлетворен тем состоянием, что сложилось естественным образом и является достаточным для удовлетворения его насущных потребностей? Помимо понятных для наделенного воображением существа упований на свободу, силу и покой, в стремлении к трансформации должно быть заключено нечто более глубокое и, очевидно, не имеющее прямого отношения к интеллектуальным фантазиям.

Как следует из толтекского мировоззрения (и с этим согласятся многие философы), человек должен бессознательно ощущать преграду, отделяющую его от Реальности. Эта преграда имеет не только умственный (точнее сказать, когнитивный) характер, но и перцептивный, а поскольку восприятие — это источник всякого опыта бытия, препятствие такого рода становится экзистенциальным. Человеку дано непрерывно ощущать свою ограниченность. Как написал в свое время американский психолог У. Найссер, "назначение восприятия… состоит в раскрытии того, что же действительно представляет собой окружающая среда, и в приспособлении к ней".

Судя по всему, это назначение восприятия реализовало себя в человеке далеко не полностью. Отсюда — постоянное чувство собственной незавершенности, томительная тоска по иному, полноценному существованию в более широком и разнообразном мире. Религиозные и мистические идеи являются результатом этой тоски, непрерывными попытками разрешить трудно вербализуемое, но ярко чувствуемое противоречие хотя бы в пространстве надежд и фантазий.

На протяжении тысячелетий в человеке ведут борьбу два противоположных познавательных импульса — экстравертивный и интровертивный. Традиционная антропология полагает, что интровертивность (т. е. обращенность внимания на собственную психику и собственную природу) возникла на относительно поздних этапах развития человеческого вида, после того, как в результате активного освоения окружающей среды человек обрел способность абстрактно мыслить и погрузился в метафизические рассуждения о своем месте во вселенной.

Но так ли это на самом деле? Даже известная нам история цивилизаций заставляет усомниться в этом, казалось бы вполне логичном, предположении. Известно, что древнейшие культуры Востока были в первую очередь интровертивны, да и шаманизм, который, видимо, был одной из самых ранних форм человеческой культуры у всех народов Земли, опирался на самоисследование и самопознание, и уже впоследствии попытался применить свои открытия для изменения внешнего мира. Магическое мышление — один из самых ранних типов мышления, сформировавший человека, — исходило из интуитивного понимания сокровенного родства психических процессов с воспринимаемыми феноменами Реальности. Осознавший себя человек естественным образом становился магом — в том смысле, что вдруг улавливал таинственную связь между работой своей мысли, своего внимания и восприятия, и особенностями проявлений мира, данного ему в опыте. Думаю, можно утверждать, что первым открытием человеческого осознания — открытием, определившим нашу дальнейшую судьбу, — стало понимание, что целенаправленное усилие по изменению собственного психического состояния ведет к соответствующему изменению всей системы "человек — мир", и это стало изначальным актом творчества, породившего цивилизацию. И лишь затем, в эпоху активного взаимодействия племен, находящихся на разных уровнях развития, суровая необходимость выживания на фоне конфликтов и неизбежной конкуренции привела к разделению магического мышления на интровертивный и экстравертивный способы познания.