Служебный разбой (сборник) - Кирилл Казанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Странно, мама, – как-то признался Ли за обедом. – Я кореец, а родной язык мне не дается.
Мать снисходительно погладила сына по голове.
– Сережа, ты русский. Ты думаешь по-русски, говоришь по-русски, душа у тебя русская. И кровь русская наполовину.
– Физиономия корейская.
– Может, вьетнамская? – мать хитро улыбнулась.
Эта фраза запала в голову. Что этим хотела сказать мать? Он знал, что давно, в конце прошлого века, она работала по контракту в Социалистическом Вьетнаме. Несмотря на продолжительный срок мирной жизни, после чудовищной войны с США жизнь во Вьетнаме никак не могла наладиться – там не хватало специалистов, царили разруха и голод. СССР бросил людские и материальные ресурсы для закрепления в Юго-Восточной Азии: во Вьетнам ехали строители, военные, учителя, врачи. Больница, в которой работала мать, обслуживала три сельских округа и располагалась в русском городке при военно-воздушной базе. Одним из пилотов-инструкторов был майор авиации Анатолий Ли. Мать рассказывала, что они с отцом долго скрывали друг от друга обоюдную симпатию; только когда контракт матери окончился, произошло объяснение. Они решили пожениться, но проводить на самолет свою невесту отец не смог, и они поженились через два месяца, в Москве. Отец по-прежнему служил во Вьетнаме, мать ждала ребенка – Сергея, но когда отец приехал в очередной отпуск к жене, все было кончено – они расстались. Мать вырастила сына одна. Лишь однажды, когда Сергею было десять лет, вдруг решила связать свою судьбу с врачом по фамилии Негратов. Всей картины Сергей не знал, но уже в загсе «молодые» рассорились. Негратов бежал, а мать, отказавшись от фамилии первого мужа, вернула себе девичью – Крючевская.
Работая в центральном управлении, Сергей частенько вылавливал для себя любопытную информацию. Странный развод матери с отцом-летчиком не давал ему покоя, а тут еще эта фраза про вьетнамца… Сергей порылся в архиве загса. Выходило странное – мать с отцом, по словам первой, поженились через два месяца после объяснения и, скорее всего, до бракосочетания, близки не были. Если взять дату рождения Сергея, срок беременности не укладывался в девять месяцев. Выживали ли семимесячные новорожденные в те далекие времена?
А еще в Сергее возбуждал любопытство затейливый фарфоровый сервиз на шестнадцать персон – вещь ужасно дорогая. Мать сказала – это подарок вьетнамских друзей. Все это было очень странно, но расспрашивать ее более подробно было неловко. По существу, какая Сергею разница? Те давние дела принадлежат только матери и отцу. Но Сергей подозревал – его рождение было окутано какой-то тайной.
Командировку на Дальний Восток он воспринял спокойно. Матери сказал коротко:
– Еду в Порт Дальний, буду позванивать…
3
Из Москвы полетели в Хабаровск.
Совещание проводилось в региональном управлении ФСБ по Хабаровскому краю. В дело были посвящены не только хабаровчане и приморцы, но и сотрудники отделения ФСБ Комсомольска-на-Амуре.
– Охрану завода мы усилим – это понятно, – заявил директор Комсомольского отделения. – Только к нам ваш Дракон просто так не сунется. Ему и в Дальнем дел хватит. Предприятие № 14 изделие Б нам собирает. Это куда круче. А у нас в Комсомольске что? Корпус.
Начальники краевых управлений переглянулись.
Сергей согласился:
– Я тоже думаю, что надо отработать Дальний. Там сильная китайская диаспора, много незаконных тайваньских эмигрантов. И консульства там. В случае успеха, Дракон может, наплевав на приличия, прямиком туда сигануть.
В самолете, сидя рядом, прикидывали с начальником приморского управления так и сяк.
– Думаю, сочинять легенду и работать под чужого разведчика нет смысла. Более уместным считаю прямолинейные действия – я агент из Москвы, приехал ловить шпиона-дракона. Поеду сначала к корейцам, потом к вьетнамцам. Отсеку эти диаспоры от китайских эмигрантов.
– По-другому, видимо, не получится. У нас в диаспорах свои осведомители есть – будем снабжать тебя информацией. Напарник будет проверенный – Леня Арахов, личность в Приморье известная.
– Кому известная? – улыбнулся Ли.
– Шантрапе, с которой будешь работать.
Самолет пошел на посадку.
Сергей с любопытством смотрел на здание аэропорта, на сумрачное, укрытое тучами небо. Когда вышли из самолета на трап, порыв ветра резанул по лицу каплями первого дождя. Внизу ждал стального цвета джип «Ниссан». Подтянутые дядьки в плащах исподлобья глядели мимо Сергея.
Начальник краевого управления махнул ему рукой.
– Это за мной. Значит, действуй, как договорились.
Он сел в джип, дядьки попрыгали в салон. Джип развернулся и помчал прочь мимо самолетов. Сергей нахлобучил на глаза лыжную шапочку с помпоном, поднял воротник старой кожанки. В здание вокзала он попал вместе с обычными пассажирами.
Арахова агент узнал сразу. Упитанный стадвадцатикилограммовый кабан под два метра ростом, без шапки, стрижка под расческу, брезентовая ветровка расстегнута; тугое пузо обтягивала футболка. Спортивные штаны и кроссовки дополняли наряд. На толстом пальце он покручивал сцепку ключей.
Сергей подошел к нему вплотную и встал, испытующе глядя ему в глаза. Гигант ухмыльнулся:
– Ты суперагент?
– Сергей, – протянул руку Ли.
– Леонид.
Они поздоровались.
– Пойдем, размещу тебя. Что пожитков мало захватил?
– Хватит.
– Сейчас смена времен года – то тепло, то холодно.
– Я знаю.
– Неразговорчивый ты. Китаец?
– Кореец.
– Что-то не похож на корейца.
– В корейцах разбираешься?
– Я сам кореец… Ха-ха-ха. В душе.
– Тогда понятно, почему я на тебя не похож.
На привокзальной площади было тесно от японских расхристанных легковушек. Глаз сразу выхватил из этого расписного старья новенькую «Ладу-Приору».
– Моя, – похвалился Арахов.
– Личная?
– А то! Месяц назад купил.
Неспешно уселись, Арахов, оглядываясь назад, стал выводить свое «сокровище» из парковочного ряда.
– Где столько денег взял? В кредит?
– Нет, за живую наличность.
– С каких доходов? – наивно спросил Сергей.
– Иди ты! Ты суперагент ФСБ, а не налоговый инспектор.
«Приора» развернулась. Арахов, посмеиваясь, переключил скорость и выжал газ – машина дернулась. Водительский опыт у Леонида был небогатый. Но постепенно ход выровнялся, и покатили по улицам с ветерком.
– Куда едем? – спросил Сергей.
– Ко мне. Живу я один. Да, вот твой фирменный мобильник – там встроенный маячок, даже при отсутствии аккумулятора подается сигнал. – Арахов извлек из бокового кармана ветровки навороченный ай-фон, протянул Сергею, потом мотнул головой. – Нет, это мой. Твой в бардачке. Возьми.
Сергей извлек из бардачка бюджетную модель с черно-белым экраном.
– Сейчас пожрем у меня, а потом поедем к братьям Акашиным.
– Кто такие?
– Бандиты. Представлю им тебя. Тыр-пыр, пацаны, надо поймать шпиона, то-се, обороноспособность государства…
– И что?
– Ничего. Слух о тебе пойдет. Корейцы на тебя сами выйдут.
– А чем они заведуют, эти Акашины?
– Менты тебе более точно могут поведать – РУБОП, там… Что ты детские вопросы задаешь? Бандиты деньжищи гребут.
– Понятно.
– Слушай, а правда у мэра Сергеевска хрен всего шесть сантиметров? Что у вас в Москве по этому поводу говорят?
Сергей усмехнулся. Содержание знаменитой записки стало достоянием российского народа – неизвестно как, но московские газеты получили текст, и многие издания, падкие на дешевые сенсации, выпустили пространные статьи о политическом кризисе на Дальнем Востоке, приводя горе-мэра Сергеевска тому доказательством.
– Опять же, непонятно, шесть сантиметров – в спокойном состоянии или уже в стоячем, – управляя машиной, рассуждал Арахов с серьезным видом. Он повернул к Сергею хитрую физиономию. – Как думаешь?
– Не знаю.
– Да, такому мэром уже не быть. Ну, сам посуди, кому приятно – живешь в городе, а у мэра прыщик… Несерьезно. О, приехали.
«Приора» завернула к панельной девятиэтажке.
– Живу я посередине – на пятом этаже. Пойдем пешком.
Сергей, задрав голову, посмотрел на балконы пятого этажа. На одном из них, заполненном всякой дрянью, болтались на веревке звезднополосатые трусы огромного размера. Ухмыльнувшись, Ли поправил шапочку.
– А что пешком? Лифты не работают?
– Лифт работает, – Арахов пиликнул сигнализацией. Отойдя на пару шагов от машины, попиликал еще, успокоился. – Вдруг свет отключат. Застрянем. А я жутко боюсь в темном лифте сидеть… Один раз было со мной такое приключение, теперь хожу пешком.
– Понятно.
Стали неспешно подниматься наверх. Стены были исписаны ругательствами и похабными стишками, кое-где попадались «фрески». Кивнув на один из рисунков из «Камасутры», Арахов спросил:
– Баб дерешь в командировках?
– Это моя первая командировка из Москвы.