Пришелец - Натали Бланш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так и сейчас – какой-то звон в голове заставил Кидана остановиться – и вот, вместо того, чтобы идти домой, он уже несколько минут стоял у окна, в рассеянности ковыряя пальцем чуть облупившуюся краску. Он всё пытался понять: что, что его тревожит? Что так настойчиво жаждет проявиться – и никак не появляется?… Вдруг вспомнилось без всякой видимой связи: в детстве он очень любил одну сказку – о дочери ветра и бедном юноше-рыбаке; о девушке со светлой кожей и голубыми глазами…
Глаза… твои глаза… голубые глаза с прозрачными радужками и чёткими, точно требующими чего-то от меня кружками зрачков… как будто видел их раньше…
Напрасно Кидан тёр пальцами переносицу – он так и не мог вспомнить: потому ли запомнилась ему эта сказка, что она напоминала один поразивший в детстве сон, то ли сон приснился потому, что ему полюбилась эта сказка… И снова всплыло само собой, точно со скрипом отворилась массивная старая дверь, которой давно не пользовались: когда ему не исполнилось ещё шести лет, он вдруг заболел – какой-то неизвестно откуда взявшейся загадочной болезнью. Врачи ставили один за другим диагнозы, но, по правде сказать, сами ничего не понимали. А бабушка твердило одно: смерть подошла очень-очень близко, чем повергла в немалое горе отца и мать… Он и впрямь угасал на глазах. Никакие снадобья не помогали – горел, бредил, часто впадал в забытьё… Вот тогда он и увидел её – светлокожую девочку с голубыми глазами, которая шла к нему по воде – да, прямо так и ступала по воде, как Господь Иисус. Мама рассказывала потом, как он вдруг разулыбался, прошептав: «Белая девочка». А к утру был здоров – к немалому удивлению врачей и радости всех родных и знакомых. Эту «белую девочку» его сна бабушка назвала смертью, объявив: «На этот раз она прошла мимо». «Нет, бабушка, она шла прямо ко мне!» – так он сказал или только хотел сказать, потому что с бабушкой спорить не полагалось… С тех пор он никогда не боялся смерти, наоборот, она представлялась ему прекрасной и желанной – белая девочка с голубыми глазами, ступающая по воде… Кажется, она снилась ему не раз, светло согревая душу. Всё в тех снах было по-детски чисто и невинно… А потом… потом она перестала приходить. И он, казалось, забыл… Когда?… Почему?… Вот же, это так живо в его душе и никуда не… чёрная родинка! Да-да! Чёрная родинка! Внезапный страх – и совсем иной образ – обольстительный и пугающий, притягивающий и отталкивающий одновременно. Пожалуй, такой ОНА и показалась ему в первую встречу, сначала, – опытная, обольстительная, коварная, с кошачьей грацией движений, с холодным блеском в серых глазах. Но вот в то мгновенье, когда в темноте вдруг раздался её крик…
Кидан весь напрягся, точно вновь переживая те минуты. Сердце бешено колотилось, ему сделалось жарко, даже капельки пота выступили на лбу…
…когда она забилась в его руках, и внезапная боль обожгла лицо и грудь – мгновенный ужас, недоумение и – словно молния сверкнула перед глазами… Что это было? Что?! Её смущение и растерянность? Её кровь? Нет, раньше, раньше… её крик, испуг… нет, раньше, когда я только… О, Боже!
Рука замерла в воздухе. Несколько секунд он смотрел прямо перед собой в абсолютном безмолвии. Он вспомнил.
В тот самый миг, когда он, преодолев преграду, ворвался в её плоть, перед ним точно молния сверкнула, и ему вдруг показалось, что он сжимает в объятиях прекрасную девочку своих невинных детских снов. Но в этой мысли было столько боли!.. «Нельзя, – подумал он, – чтобы тебя так предали. Ты была такой чистой и доверчивой, и лёгкой – легче воды… Мы играли, мы смеялись и танцевали, и рой сверкающих брызг летел на нас со всех сторон. Ты пела… солнце и ветер, волны и птицы были нашими друзьями в этих чудесных снах… Я до сих пор слышу твой смех и плеск воды. Нет! Пусть так и останется!.. Нет. Я не посмел бы… Это не ты!»
И усилием воли стряхнув с себя печаль и задумчивость вместе с обрывками далёких воспоминаний, он зашагал по пустому коридору, навстречу своей судьбе, полунасмешливо-полусерьёзно бурча себе под нос: «Ну, и хитрость! С тобой надо быть начеку! Недаром меня предупреждали». Обольстительная и коварная – так ему больше нравилось.
И он снова с лёгкостью забыл то, о чём с таким трудом вспоминал много-много дней.
V– Алло-у!
– Привет! Сегодня ты позвонил ровно в три. Молодец!
– Ти тоже молодца!.. Надя, жду тебя четыре часа конечная остановка семнадцатый автобус.
«Жду тебя!» Как приятно! Но немного изучив его повадки, Надя не ожидала встречи в этот день и не была готова – теперь всё надо было делать быстро-быстро, а времени оставалось катастрофически мало… И она, как любая женщина, предпочла опоздать, но не являться к своему избраннику неизвестно в каком виде.
Но когда она, вся цветущая и благоухающая, добралась, наконец, до автовокзала, было уже без двадцати пять. Тщетно всматривалась она в мелькавшие мимо лица… Вдруг в двух шагах от неё затормозило такси, и Кидан, выскочив из него, бросился ей на встречу, растроганный и счастливый.
– Надя! Ти давно меня ждёшь?
– Нет, я опоздала. Я только что пришла.
– О! Как хорошо, что ти опоздала. Ти перепутала, я ждал тебя Большевик, потом – тебя нет, я так и подумал! Я брал такси… Как хорошо, что ти опоздала!.. Почему ти опоздала?
Он был такой смешной – весёлый, взбудораженный, счастливый, говорил непривычно много и быстро.
В автобусе Надя сидела, а Кидан стоял напротив и всё смотрел, смотрел и улыбался. А когда добрались до общежития Менгисту, и Надя, не дожидаясь лифта, первая побежала по лестнице, он догонял, стараясь ущипнуть. Никогда ещё Надя не видела его таким весёлым. Но её настроение было совсем иным, и когда, закрывшись в комнате, Кидан попытался привлечь её к себе, он встретил резкий отпор.
– Надя! Почему?
– А почему, интересно, ты не хотел меня видеть целую неделю? Ты сказал: в субботу! Ничего себе! Если бы ты меня любил, ты бы не мог не видеть меня так долго!
Кидан весело рассмеялся и принялся расстегивать пуговицы на её рубашке, но Надя оттолкнула его руки.
– Не трогай меня! Не хочу!.. Откуда я знаю, сколько у тебя подружек!
– Тси! Ха-ха-ха! – его веселью не было предела. – Мне и тебя хватает!
– Да, а кто у тебя был раньше?
– Никого, – ответил он проникновенно, однако быстро отвёл глаза.
– Да-да, конечно, так я тебе и поверила!
– Надя, ти хочешь ссориться? Что я – опоздал к тебе или что-то… Я же на тебя не сержусь, хотя ти мне сказала по телефону: у меня много друзей.
– Ну и что? Это просто знакомые ребята, Сашкины и Вовкины друзья, они звонят целый день… Не трогай меня!
– Надечка, другим не разрешай. Мне – разрешай. У меня есть на тебя право!
Он произнёс это так уверенно, что Надя на миг растерялась и уставилась на него в удивлении.
– Да, у меня есть на тебя право, подписанное тобой!
– Какое ещё право?
– Да. Хочешь, я тебе покажу?
Она не понимала: о чём он? Ей вдруг представился какой-то важный документ с печатью, и она быстро воскликнула:
– Нет! – и пожалела. Было всё же очень любопытно – о чём это он?
– Надя, пожалуйста, снимай это. Это синтетика, там – чистый хлёпок. Пусть будет только это… Надя, я порву!
Судя по выражению его лица, он намерен был осуществить свою угрозу. Но она ни за что не желала уступать. «Не хочу, значит, не хочу! С какой стати?!»
Несколько минут они боролись. Его лицо сделалось злым.
– А! Надоела ти мне! – воскликнул он, вскакивая с кровати. Оба были взъерошенные, растрёпанные и тяжело дышали. Но на минуту перехватив её взгляд, Кидан заметил в нём явное торжество.
Они вышли. Менгисту, как неприкаянный, бродил в холле, там же, где и час назад, когда они поднимались в его комнату. Он взглянул на Кидана, на Надю и вышел вместе с ними на улицу – проводить. Кидан был одним из самых близких его друзей, они знали друг друга с детства и часто понимали друг друга без слов. Друзья негромко о чём-то переговорили, и Кидан повернулся к Наде:
– Он спрашивает: почему так бистро уходите? Я говорю: потому что она меня не любит.
– Совсем не так! Почему надо сидеть в комнате? Сегодня хорошая погода. Я хочу гулять!
– Куда можна гулять? – пробурчал Кидан, но Менгисту неожиданно поддержал Надю:
– Да, погода очень хорошая, сегодня хорошо можно гулять. Здесь рядом есть красивый парк…
Он проводил их ещё немного и попрощался, пожав руки обоим.
– Не хочу с тобой разговаривать! – заявил Кидан, как только они остались одни.
– Ну, и пожалуйста! Всё равно ты меня не любишь!
– Ти сама ничего не сделала, чтоби я тебя любил!.. В субботу, примерно, – произнёс он выразительно, и на лице его зажглась улыбка, – мне било очень приятно. Ува! Никогда не хочешь! Соглашаешься только, чтоби мне не било плёхо. Если ти так, то лючше…
– Что «лучше»?
Он сразу сбавил тон и произнёс умоляюще:
– Только не так сразу.
Надя шагнула от него в сторону, точно намереваясь уйти, но он схватил её за руку и притянул к себе, страстно целуя.
