Безрассудная принцесса (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Я ненадолго спущусь вниз. Я не уверена, что пока смогу уснуть.

Она исчезает, прежде чем у нас появляется шанс сказать что-нибудь еще, и Тоби провожает меня в мою спальню.

— Наконец-то, — говорит он, целуя меня в плечо. — Я смогу как следует осмотреть твою спальню.

— Это не совсем так, как я себе представляла, что это произойдет, — бормочу я.

— Иди, сядь. Где твоя пижама?

— Ты хочешь порыться в моих ящиках?

— Как будто ты не знаешь, — невозмутимо отвечает он с ухмылкой.

— Ты кошмар. Вон там. — Я указываю. — Третий ящик. Сверху нижнее белье.

Я сижу на краю своей кровати и наблюдаю, как он перебирает варианты и что-то выбирает.

— Интересно, — бормочу я, когда он кладет рядом со мной пижаму в тон, украшенную плюшевыми мишками с надписью: «Я хочу, чтобы ты меня обнял» на груди, и пару моих самых больших и удобных трусиков. Серьезно, Бриджит Джонс могла бы ими гордиться. Он определенно предпочел комфорт стилю.

Снова опускаясь на колени, он протягивает мне нижнее белье, чтобы я надела его на ноги.

— Знаешь, я могу одеться сама. Я не сломлена.

— Ублажи меня. Мне нравится заботиться о тебе. И я боюсь, что если я не буду нужен, я могу просто оказаться на заднице, где мне и место.

Я смотрю на него сверху вниз, мое сердце колотится у меня в горле.

— Не сегодня вечером, — говорю я честно, наконец-то признаваясь себе, как сильно мне нужно его присутствие, его сила, чтобы удержать меня на земле прямо сейчас. — Но ты можешь оказаться в дружеских отношениях с другой стороной входной двери когда-нибудь после завтрашнего восхода солнца.

— Ой, — говорит он, но это не останавливает его улыбку, которая стала шире в ту секунду, когда я сказала ему, что он может остаться на ночь. — Думаю, тогда мне нужно улучшить свою игру, чтобы доказать тебе, почему тебе нужно оставить меня.

Я улыбаюсь ему, но держу свои мысли об этом заявлении при себе.

Было бы так легко согласиться. То, что он заставляет меня чувствовать, когда мы вместе, — это то, к чему я легко могла бы снова пристраститься. Но мне нужно сохранять голову. Я должна.

Его глаза прожигают дорожку по моему телу, когда он снимает полотенце, и мои соски твердеют под его вниманием. Он ни за что не пропустит это, но он не предпринимает никаких действий, чтобы максимально использовать ситуацию. Он просто стягивает с меня рубашку через голову и говорит мне ложиться в постель. Он передает мне одну из кружек, полных горячего шоколада, сливок и зефира, которые оставила для нас мама, прежде чем повернуться ко мне спиной и отбросить полотенце.

Я, черт возьми, чуть не подавилась зефиром, когда увидела его скульптурную задницу.

— Ты уверен, что знаешь, как развеселить девушку, не так ли? — Бормочу я, с трудом проглотив набитый рот.

— Все, что угодно, лишь бы заставить тебя улыбнуться прямо сейчас, детка, — бросает он через плечо, дразняще подмигивая.

Как бы я ни хотела, чтобы он оставался голым ради меня, я не останавливаю его, когда он натягивает спортивные штаны и рубашку, которые мама оставила для него. У меня щемит сердце от осознания того, что они принадлежали Джо. Но я рада, что они могли быть полезны. И все лучше, чем заставлять Тоби надевать одежду человека, которого он терпеть не может.

— Странно быть здесь? — Спрашиваю я, не в силах сдержать вопрос.

Откидывая одеяло, он проскальзывает в кровать рядом со мной.

— Да, — честно отвечает он. — Хотя знание того, что твоя мама убрала все фотографии, помогает.

— Она это сделала? — Спрашиваю я, хмуря брови.

— Да. Она складывала их все в коробку, когда я приходил к ней в начале недели.

— О.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его глаза удерживают мои, умоляя впустить его.

— Прости, что я разрушил все, связанное с человеком, которого ты называла папой. Но я рад, что ты выросла, думая, что он был хорошим человеком. Что он позволил тебе поверить, что это возможно.

Мои губы приоткрываются, но он опережает меня.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что если то, что я пережил, означало, что у тебя было достойное детство, то, я думаю, оно того стоило. Ты этого заслуживаешь. Ты заслуживаешь большего, чем он мог когда-либо дать тебе, но знание того, что он относился к тебе как к принцессе, делает меня счастливым.

— Тоби, я—

— Нет. Мне просто нужно было сказать тебе это. Я действительно рад, что ты была счастлива. Что он любил тебя.

Комок, который, казалось, навсегда застрял у меня в горле ранее, возвращается, и я подношу кружку к губам в надежде проглотить его.

— Ты послал несколько Волков к «Лисам» сегодня вечером, чтобы присмотреть за мной, не так ли?

Легкая улыбка подергивается на его губах. — Виновен.

— И ты сидел снаружи, ожидая, когда я уйду, чтобы убедиться, что я добралась домой в целости и сохранности. — Это не вопрос. Так не должно быть.

— Да, хотя я чуть не облажался по-королевски. Я писал тебе сообщение и пропустил, как тебя затащили в тот переулок, — признается он.

— Ты не хочешь, чтобы я там работала? — Я спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Не мое дело указывать тебе, что ты можешь, а чего не можешь делать, Демон. И ты ясно дала мне понять раньше, что хочешь танцевать. У меня нет права останавливать тебя.

Из-за его реакции мне трудно вдохнуть воздух, в котором я нуждаюсь.

Вот почему я влюбилась в него так сильно и так быстро. Во многих отношениях он идеален. До того, как я узнала о секретах, которые он скрывал от меня, он был совершенен.

— Что ты будешь делать, когда я вернусь завтра? — Спрашиваю я, искренне заинтересованная его ответом.

Его зубы скрипят, а челюсть выдвигается. Меня охватывает чувство вины за то, что я даже задаю этот вопрос, заставляя его думать об этом так, как будто это действительно проблема, когда я уже знаю, что больше не вернусь в то место.

— Я найду себе столик в центре заведения и никогда не спущу с тебя глаз.

— А если я не хочу, чтобы ты был там?

— Тогда я буду в комнате охраны, наблюдать. Это клуб «Волков», и они у нас в долгу.

— Тебе не нужно беспокоиться, я уже решила, что не вернусь, прежде чем… это случилось.

Я не уверена, осознавал ли он вообще, что делает это, но в ту секунду, когда я признаюсь в этом, мощный поток воздуха слетает с его губ.

— Я не думаю, что такая жизнь действительно для меня. Вероятно, мне следует подавать кофе, а не алкоголь.

— Я могу вернуть тебе работу, если хочешь, — предлагает он. — Во-первых, Мэтт был не слишком рад потерять тебя.

— Но это не помешало ему согласиться подставить меня, не так ли? — Бормочу я, все еще злясь на всю эту ситуацию.

— У него не было большого выбора.

— Даже так. Я не вернусь туда. Я что-нибудь найду.

— Спешить некуда. У тебя есть все деньги, которые тебе могут понадобиться.

— Мне не нужны его деньги, Тоби. Даже раньше я бы не хотела этого, но теперь… это просто кажется запятнанным.

— Это то, что есть. Ты также можешь извлечь из этого максимум пользы.

— А как насчет тебя и твоей мамы? — Спрашиваю я.

— Тебе не нужно беспокоиться о нас. У нас есть все, что нам может понадобиться. Ну… у нее есть. Я все еще работаю над тем, чего хочу больше всего.

— Очень ловко, ты знаешь это?

Он пожимает плечами, прежде чем я отворачиваюсь от него и отставляю свою пустую кружку в сторону. — Я пытаюсь. И я буду продолжать пытаться, пока ты не поймешь, что я серьезен.

Зевая, я соскальзываю по кровати и глубже закутываюсь под одеяло.

У меня болят ноги, предплечье горит от жесткой хватки этого придурка, и страх все еще угрожает прямо на краю моего сознания.

Огромная часть меня не хочет засыпать из-за страха, что все это просто вернется. Но когда Тоби опускается рядом со мной, обнимает меня за талию и притягивает к теплу своего тела, я понимаю, что у меня нет выбора. Я не могу бороться со своей усталостью или комфортом, который он мне предлагает.