Вечной жизни не хватит - Антон Леонтьев

Отец, как и многие мужчины в их городе, работал на одной из медных шахт, мама же трудилась в больнице, причем именно ночью, так как днем была дома, вела хозяйство и присматривала за старшей дочерью. А когда муж возвращался из шахты, уходила в ночную смену.

Семья у них была дружная, они стояли друг за друга горой. Отец был человеком строгим, но справедливым, а мама обожала обеих дочерей. Впрочем, как поняла Лена, родители собирались завести еще одного ребенка – отец так и не смирился с тем, что у него не было сына.

Тем летом Лена закончила шестой класс. Наконец школа осталась позади, можно было отдохнуть и порезвиться. У нее имелась лучшая подруга – темноволосая и темноглазая Азиза, с которой они были подругами не разлей вода. Правда, родители не одобряли то, что Лена общалась с Азизой: девочка она была резвая и непосредственная, однако склонная к жестоким проказам и мелким пакостям. После одной из таких проделок Лене пришлось дать честное слово, что она больше не будет общаться с Азизой, однако она продолжала встречаться с ней тайком.

Так было и в тот удивительно жаркий день. Впрочем, несмотря на то что до конца каникул оставалось еще более чем прилично времени, Лена понимала, что скоро жара пойдет на спад, а к сентябрю уже ударят заморозки.

Мама вернулась с работы в больнице, как обычно после ночной смены около одиннадцати утра, правда, немного задержавшись, и Лена, поцеловав старшую сестру, которая сидела на полу и сосредоточенно водила фломастерами по исчерканному листу, бросилась на улицу. Мама крикнула ей вслед, чтобы она обязательно вернулась к обеду, но Лена сделала вид, что не расслышала.

Она выбежала из пятиэтажки, в которой у их семейства была двухкомнатная квартира, завернула за угол, быстро прошлась мимо универсама. Она увидела старушек-соседок, чинно восседавших около магазина и торговавших кто чем: семечками, сушеными грибами, лесными ягодами.

Лена вежливо поздоровалась со старушками, а затем заметила притаившуюся за бочкой с квасом Азизу. То, что старушки терпеть не могли ее лучшую подругу, Лене было известно: Азиза не раз доводила их до белого каления своими выходками.

Свернув к бочке с квасом, Лена обернулась и заметила, что одна из любопытных соседок смотрит ей вслед. Если увидят ее вместе с Азизой, то наверняка доложат об этом матери. А отец обещал, что если узнает, что дочка снова встречается с «этой малолетней преступницей», то оборвет ей уши.

Поэтому Лена сделала вид, что пристроилась к солидной очереди за квасом, а когда к старушкам подошел очередной покупатель, быстро метнулась в сторону.

– Ну, привет! – произнесла Азиза, вываливаясь из-за навеса. Внешне она походила на мальчика – загорелая, с темными короткими волосами, в штанах и майке. – Чего так долго?

– Да мама сегодня задержалась на работе! – ответила Лена. – А я ведь присматриваю за Оленькой и не могла уйти раньше…

Азиза сплюнула на асфальт – плевать она могла со снайперской точностью, чем ужасно гордилась – и произнесла:

– Ну, опять ты со свой малахольной сеструхой валандалась! Не понимаю я, чего вы с ней так возитесь? Сдали бы давно в интернат для психов, и делов-то!

Лена качнула головой и сказала:

– Вовсе Оленька не псих! Она очень добрая и ласковая. И дома ей хорошо! Она же чувствует, что мы ее любим. А в интернате она будет только страдать…

– Мы ее любим! – передразнила ее Азиза. – А от вас ей нужна только жратва, и ничего больше. Ладно, ваше дело. Хотите с ней нянчиться, делайте это! Почесали!

Они двинулись от универсама в сторону новостроек. Лена сама не знала, почему Азиза стала ее лучшей подругой – так уж получилось. Собственно, они были совсем разные. Хотя Лена знала, что Азиза только создает видимость, что она самоуверенная и жестокая, в действительности она была очень ранимая и чувствительная. И на улице она отиралась все время по той причине, что отец у нее пил, а недавно вернулся и старший брат, сидевший в тюрьме. Обстановка дома была невыносимой, и Азиза старалась проводить там как можно меньше времени.

– Чем сегодня будем заниматься? – спросила Лена, а Азиза прищурилась:

– Ну, есть несколько вариантов. Вон, посмотри…

Они уже приблизились к новостройкам. Лена заметила полную женщину, которая вывешивала на улице белье.

– Ну может быть, не надо… – начала Лена, а Азиза презрительно скривилась:

– Конечно, надо! Или ты трусишь?

Сказать, что она трусила, Лена, конечно, не могла. Что бы тогда лучшая подруга о ней подумала?!

Затаившись за соседним домом, они дождались, пока женщина развесит белье и удалится. Азиза вытащила из кармана небольшой шприц, а из другого извлекла пузырек. Она набрала из пузырька чернила и протянула шприц Лене.

– Теперь твоя очередь доказать мне, что мы подруги до гробовой доски! Это ведь так?

Азиза внимательно посмотрела на нее, и Лена подтвердила это энергичным кивком головы:

– Ну конечно! Ты моя самая лучшая подруга!

– Вот сделай это, и я тебе кое-что расскажу! – заявила с ухмылкой Азиза. – Потому что нам сегодня такое предстоит…

Лена нервно оглянулась и, зажав наполненный чернилами шприц, прошла мимо площадки, на которой колыхалось свежевыстиранное белье. Она понимала, что то, чем они занимались с Азизой, было нехорошо, однако ведь та была ее лучшей подругой!

Азиза, прятавшаяся за углом соседнего дома, подначивала Лену:

– Ну, чего же ты! Давай, или тебя тут полдня ждать?

Лена обернулась, заметила двух молодых мамаш, толкавших перед собой коляски, и сделала вид, что смотрит куда-то вдаль. Рука у девочки вспотела, однако не могла же она подвести Азизу!

Наконец мамаши миновали ее, Лена уставилась на белые простыни, а потом достала шприц и осторожно выпрыснула из него чернила прямо на белье. Слабая темно-синяя струйка ударила по простыням.

Лена быстро обернулась и двинулась в сторону Азизы, которая лишь покачала головой и сказала:

– Ну, это никуда не годится! Давай, повтори! Причем так, чтобы все могли полюбоваться на твой шедевр!

Лена покорно вернулась к площадке, на которой сушилось белье, вынула шприц и выплеснула чернила на белье. На этот раз темные разводы изуродовали простыни по-настоящему.

Азиза же давала команды из-за угла:

– Давай же, с другой стороны зайди! И вон тот пододеяльник не забудь! Ну, чего ты медлишь!

Лена тем временем вошла в раж: белоснежные простыни превратились в диковинные полотна, там и сям виднелись кляксы и пятна. Наконец, выпустив остаток чернил на безразмерную майку, Лена торжествующе обернулась и заметила спешившую со стороны многоэтажки женщину со скалкой в руке. Это была та сама особа, которая только что развесила белье.

– Ах ты, малолетняя преступница! – вопила женщина, воинственно размахивая скалкой, а Лена бросилась прочь. Азиза же, выпрыгнув из-за угла, не упустила возможности пуститься с женщиной в перепалку, показала ей язык и обозвала нехорошими словами. Женщина, увидев, во что превратилось ее белье, охнула и схватилась за сердце, а потом стала оседать на землю.

Перепалка привлекла внимание соседей и прохожих, которые стали подтягиваться к площадке с испачканным чернилами бельем. Кто-то потребовал вызвать милицию и сдать туда «этих чертенят».

– А вот теперь пора делать ноги! – заявила Азиза, а Лена смотрела на женщину, сидевшую на земле и тяжело дышавшую.

– Вам плохо? Вызвать «Скорую»? – спросила Лена, а тетка только замахнулась на нее скалкой.

– Ну, чего ты медлишь! – злобно заявила Азиза и потянула за собой Лену. – Или хочешь, чтобы нас в детскую комнату милиции сдали?

Лицо у несчастной тетеньки было пепельно-серое, Лене было до слез жаль ее. И почему она только согласилась на предложение Азизы?

Однако оставаться дальше на площадке было опасно – подтягивались соседи и зеваки, а из подъезда выбежал полный мужчина с овчаркой на поводке, наверное, это был супруг тетеньки со скалкой и владелец безразмерной майки. Собака заливисто лаяла, Азиза же терпеть не могла четвероногих.

Поэтому она пустилась бежать, бросив Лену одну. Девочка припустила за ней, слыша, как позади лает собака и сопит толстый дяденька.

Благо новостройки располагались около железной дороги. Лена увидела длиннющий товарняк, который приближался к переезду. Девочка обернулась – толстяк с собакой был в каких-то пятидесяти метрах. Если поезд сейчас перекроет им путь для отхода, то дядька наверняка настигнет их, и тогда пиши пропало. Сердце у Лены ушло в пятки, она даже подумать не могла, что случится, если отец узнает о ее проделках. Он тогда не только уши надерет, но и разговаривать с ней не будет, а это было для девочки самым ужасным наказанием.

– Стоять, стоять! – вопил дядька, а овчарка продолжала злобно лаять. Поезд практически приблизился к переезду, шлагбаум давно был опущен, а из домика смотрителя вышла облаченная в форму тетенька, поднявшая вверх флажок.