Реки золота - Адам Данн

Очень быстро — по иронии судьбы в это время новый мэр-итальянец увеличивал количество полицейских в городе — Реза нашел новые рынки для наркотиков, употреблявшихся в компаниях, — в барах и клубах тогда была такая мода. Он познакомился с парнем-англичанином вроде тех, с какими общался на греческих островах, но поумнее — тот искал продавцов для товара прямо от производителя. Парень спросил Резу, может ли он раздобыть кетамин, рохинол и особенно экстази. «Мы вернемся к этому разговору», — сказали Резе покровители, когда он изложил им эту просьбу. Реза в разговоре с англичанином пожал плечами и пообещал поддерживать связь.

Ему больше повезло с первым легальным бизнесом — транспортной конторой на Куинс-бульваре, неподалеку от здания КТЛ. Его поразило, насколько легко перевозить в Америке любые партии груза любым транспортом, иногда даже с доставкой на следующий день. В Болгарии перевозка контейнера с английскими сигаретами или итальянским пивом занимала неделю уговоров, угроз, взяток. Но имея компьютер с фотокопировальным устройством, принтером с высокой разрешающей способностью, счетчиком почтовых расходов и банком почтовых ящиков, которые полиция никогда не проверяла, и счет в замечательном агентстве под названием «Федерал экспресс», он мог доставить лучший товар из Стамбула прямо в «Асторию»!

«Отлично, Реза, — сказали его покровители. — Это повысит твои доходы». Разумеется, они присвоили множество почтовых ящиков (разной величины), и ему приходилось иногда допоздна составлять и печатать фирменные бланки для фиктивных корпораций, которые организация открывала и закрывала одну за другой, с «отделениями» в Лихтенштейне, Гранд-Каймане, Панаме и, разумеется, в Цюрихе. Счета «ФедЭкс» этим корпорациям переправлялись в компании фальшивых кредитных карточек (еще один побочный бизнес, который Реза успешно испробовал).

Тем временем Реза создавал свои публичные дома. Его всегда удивляло, как легко молодые американки раскрывают объятия и разводят ноги каждому мужчине с наличными и экзотическим акцентом, и еще больше — сколько молодых женщин, особенно в Ист-Виллидже, готовы установить неофициальные отношения, оказывать услуги за так называемую тяжелую жизненную необходимость — поручительство для съема квартиры, рекомендательное письмо для поступления на работу или учебу, ссуду под обеспечение (о, как нравился Резе этот источник дохода!). Реза быстро углядел в любительницах развлечений активный коммерческий потенциал. Через полтора года у него была группа грубых буфетчиц, льстивых официанток, скучающих продавщиц, самообольщающихся художниц, измотанных женщин-режиссеров и неврастеничек-актрис, тянущих деньги у казанов из баров от Гансеворт-стрит на Манхэттене до Метрополитен-авеню в Уильямсбурге. Реза осмотрительно обращался со своими талантами в той небрежной, товарищеской манере, на которую все хорошо реагировали, никогда не угрожал им, не бил, и при нужде готов был дать несколько долларов или больше. Эти женщины не только держались за него все свои лучшие годы, но и обеспечивали ему новых, поскольку каждой осенью приезжало множество молодых, согласных на все, бедствующих талантов.

«Превосходно, Реза! — воскликнули его покровители. — Всегда лучше использовать местный товар. Перевозить женщин труднее, чем оружие. Они вечно сопротивляются, мы вынуждены настаивать, и товар портится или пропадает. Эти мерзавцы в Интерполе и Европоле постоянно мешают нам».

Получая от женщин деньги, Реза расширял свой коммерческий горизонт. Он все еще водил такси и в долгие часы каждой смены мечтал о парке машин и контрабанде, о сети распределения, которая поддержит его быстро растущую империю секса, наркотиков и программного обеспечения (он очень интересовался пристрастием американцев к сотовым телефонам и удивлялся поголовному увлечению всякими новыми приложениями, появляющимися чуть ли не еженедельно). Реза понимал, что подкручивать счетчики такси не стоит; алчность владельцев гаражей была баснословной, и несовпадения между путевым листом и выручкой, которую водитель сдает кассиру в конце смены, немедленно окончатся увольнением и, возможно, судебным преследованием.

Да и в любом случае это было занятие для простофиль, грошовые доходы. Резу гораздо больше интересовали комиссионные вознаграждения за очень важный медальон,[28] дающий возможность любому только что сошедшему с самолета болвану водить такси в Нью-Йорке. С тех пор как Реза приехал в этот город, стоимость медальона КТЛ выросла больше чем вдвое (сейчас индивидуальный медальон стоил девятьсот тысяч долларов, а для владельца мини-парка — два миллиона). Организация фиктивной компании, способной получать кредиты на такие суммы, не давала покоя Резе, когда он сидел за рулем. Он представлял себе широкую, вертикально ориентированную сеть, могущую финансировать, защищать, содержать и эксплуатировать золотистую армаду передвижных центров дохода — неприметный транспорт для доставки широкого спектра товаров и услуг (с доступом во все аэропорты, морские порты и железнодорожные станции!), которых желает население, а власти по глупости считают нелегальными…

«Забудь об этом, Реза, — категорически сказали ему покровители. — Организацию не интересуют паршивые таксомоторы. Однако идея насчет комиссионных неплохая. Мы над ней подумаем».

Их отказ не обескуражил Резу. Он знал, что идея его перспективна, и продолжал ее совершенствовать.

Пока он занимался этим, произошел теракт одиннадцатого сентября.

Любопытно, что первоначальные расследования в таксопарках, которые проводили КТЛ, ФБР, полиция и какое-то нелепое агентство, именуемое Департамент безопасности Родины, совершенно не коснулись Резы (проведшего много нелегких ночей, пряча фальшивые паспорта, чужеземные сим-карты, золотые монеты Южной Африки и наличные в иностранных валютах). Как-никак он являлся натурализовавшимся гражданином с постоянным адресом, не замешанным в преступной деятельности или уклонении от налогов (это было неприятно — Реза больше всего не любил платить налоги, — но необходимо). Более того, он был опытным таксистом-немусульманином, а КТЛ в те дни стремилась сохранить опытных таксистов, число которых уменьшилось после теракта из-за арестов, депортаций, ранних выходов на пенсию и общего бегства из этой сферы деятельности; доходило даже до упрощения процесса возврата для тех бывших таксистов, которые уволились, но вернулись, когда улеглись страсти или раздобыв бог весть где новые денежные средства.

Теракт не потревожил Резу. Он едва обратил на него внимание. И нисколько не удивился — эти алчные верблюдоложцы процветают на том, что пакостят другим, такие уж они есть. Как и вороватый поганец Эйяд, заслуживший все, что получил. Ударило по нему одиннадцатое сентября только тем, что пришлось две недели возить пассажиров бесплатно. Его едва не убило выбрасывание денег на ветер. Но на этом настоял владелец гаража, беспутный старый ирландец, от которого несло перегаром, даже когда Реза являлся на смену в половине восьмого. Реза терпеть не мог замшелого, седого восьмидесятилетнего старика, по-прежнему ежедневно приходившего на работу. Тот сидел в диспетчерской будке, слушал раздражающую музыку, исполняемую на лютнях, дудках и аккордеонах, жил на виски и дешевых сигаретах и мочился на стену гаража по нескольку раз в день.

Но в одном Реза признавал правоту старого ирландца: такси, несомненно, представляют собой золотое дно.

Пока город оправлялся, Реза заботился о своих предприятиях, как садовод о саде, и добился успеха. Этот период был его первым знакомством с Нью-Йорком в тяжелые времена; одиннадцатое сентября лишь усилило экономический спад, начавшийся годом раньше с лопнувшего спекулятивного пузыря. Ньюйоркцы (с выжженными терактом воспоминаниями) быстро забыли промышленный бум, рухнувший за год до башен Центра международной торговли, и жадно приняли новый культ «лучшей жизни в кредит». Реза молча наблюдал, как простофили поддаются этой последней иллюзии, полагая, что смогут превзойти даже оживленные девяностые с основанным на долгах изобилием. Погоню за акциями промышленных предприятий сменило приобретение недвижимости; на месте прежнего пузыря поднимался новый, будто зловещий феникс из пепла старого. Для проницательного авантюриста вроде Резы это был звон большого обеденного колокола, неслышный для жертв.

Неизменно трудолюбивый иммигрант, Реза к этому времени продал свою транспортную контору и перебрался в Ист-Виллидж, чтобы находиться поближе к основному предприятию. Сразу после теракта многие владельцы жилья в деловом центре города запаниковали и начали продавать квартиры, иногда предлагая съемщикам приобрести их по дешевке. Реза купил две смежные квартиры в хорошо сохранившемся довоенном здании на углу Восточной Десятой улицы и авеню А с видом на Томпкинс-сквер, соединил и отремонтировал их почти даром (благодаря покровителям, увидевшим в этом вознаграждение за годы службы незначительным подарком в виде городских лицензий и бригад рабочих-пакистанцев, которыми руководили украинцы). Теперь свежеиспеченный квартировладелец, подобно многим своим соседям (только в отличие от них без долгов), наблюдал, как ценность нового жилья поднимается благодаря целой армии парней от Вашингтон-Хайтс до Бушуика с полными карманами наркоты и денег для расходов в барах, полученных от Резы.