Что мы натворили (ЛП) - Лоуренс Дж. Т.

Сильвер не знает, почему она так долго не могла понять, чего от нее требуют. Это должно было быть очевидным с самого начала.

Ванная изготовлена из такого светлого фарфора и такая чистая, что складывается ощущение, что никто на нее никогда даже не смотрел, не то что купался в ней. Сильвер выбирает функцию «на пять пальцев», и из крана начинает литься теплая вода. Вода такая же чистая, как и питьевая. Сильвер заворожена: она никогда прежде не купалась в прозрачной воде. Она добавляет еще пять пальцев, так что ванная становится полна на половину. Выше нормы, роскошно до неприличия, она это знает, но в ее ситуации это можно простить. Она стягивает накрахмаленную рубашку через голову и медленно залезает в ванну. Это все равно, что скользить в теплое жидкое стекло. Она откидывается на спину, а затем скользит под воду, ощущая, как тепло омывает всю ее кожу головы и лицо, и плечи. И это ощущается таким приятным, таким приносящим облегчение. Она пускает пузыри и остается под водой, пока ее легкие не начинают протестовать.

Выплыв на поверхность, она вспоминает о своей семье. На ее глаза наворачиваются слезы. Теплая вода окрашивает ее кожу, обычно цвета слоновой кости в розовый, голубые вены на ее запястьях исчезают. Красиво прорисованные линии темно-синего цвета. Карта в никуда.

Сильвер свешивается через бортик ванной и поднимает свою самодельную медную бритву.

Она разрезает вены на обеих рук вдоль. Сильвер стонет от боли, разрезая кожу. У нее пробегают сомнения. Она действительно это делает? Это действительно единственный выход? Но теперь пути назад нет.

Конечно же, она ожидала, что будет кровь. Чем больше, тем лучше. Быстрее. Но резкость киновари на фоне белой ванны, пульсирование потока пугают ее. Она наблюдает, как красный льется вниз и создает облачка под водой, похожие на перевернутые атомные взрывы. Вскоре фарфор расцвечен — вода окрашена.

Малиновый Каскад, сказала бы Кейт.

Сильвер снова откидывается на спину, вытягивает руки вдоль бортиков. Она наблюдает за тем, как остатки ее сознания вытекают из запястий, и веки медленно закрываются.

Глава 35

Призрак

«Атриум», Йоханнесбург, 2036

— Привет, — говорит Кеке прохожему.

— И тебе привет, — отвечает мужчина, с одобрением осматривая Кеке с головы до ног.

Иисусе, она никогда не устанет от внимания? Кейт уверена, что это должно сводить ее с ума — постоянное поедание глазами ее тела каждым незнакомцем, которого она встречает. Неужели она не чувствует, что однажды ничего не останется?

Напротив, на Кеке это оказывает противоположный эффект. Она выпрямляет спину, показывая идеальную форму своей груди и плоский живот.

— Мы ищем Сильвер. Вы ее видели?

— Сильвер?

— Обычно она подключается здесь.

Кейт показывает на пустую капсулу. По крайней мере, она так думает. Инициалы «ПК» нацарапаны на гладком корпусе, заставляя Кейт строить догадки. Она давно не была здесь с Сильвер. Это одна из тех вещей, благодаря которым женщина ее теряет. Снова: боль.

— Девушка подросток с длинными белыми волосами.

На стене фиолетовым баллончиком нарисован слоган: «Как мы проектируем, так, возможно, и мы были спроектированы».

— Миниатюрная, — уточняет Кейт. — Она довольно небольшая для своего возраста.

Мужчина округляет глаза.

— Вы имеете в виду Призрака?

— Что? — резко спрашивает Кейт.

По какой-то причине, это прозвище расстраивает ее. У нее волоски встают дыбом.

— Призрак? — спрашивает Кеке. — Может это она.

Мужчина выглядит впечатленным.

— Знаете, она здесь легенда. Она, вроде как, лучший игрок.

Кейт вспоминает, как Сильвер, когда была малышкой, часто во время обеда одевала на голову белую салфетку.

«Я при-и-изра-ак, — говорила она. — Я при-и-израк».

Что им известно? Что происходит? Паранойя, такая же знакомая и будоражащая, как и холодная вода, плещет ее по лицу.

— Почему вы ее так называете?

Мужчина выглядит озадаченным ее реакцией.

— Это ее аватар, — отвечает он, хмурясь.

На самом деле он подразумевает: «Ты не знаешь аватар собственной дочери?».

— И…

— И что?

— И он идеально ей подходит.

— Что это значит?

Он встречается с Кейт взглядом.

— Ее невозможно убить.

— Когда вы в последний раз ее видели?

Кеке легко скользит в свое привычное состояние журналиста расследователя.

— Она была здесь недавно.

Мужчина одет в рубашку, от которой исходит аромат как завитки невидимого дыма. Янтарь, американский перец, можжевельник. Кейт пыталась носить парфюмированный бюстгальтер, когда на них началась мода, но ее дети постоянно принюхивались к окружающему ее воздуху и спрашивали: «Ты это чувствуешь? Ты это чувствуешь?», будто кто-то наступил на собачье дерьмо, и пахнет совсем не тем, чем должно: Жженым Цитрусом.

— Когда? — спрашивает Кеке. — И куда она отправилась?

— Я не знаю. Здесь забываешь о времени.

Тут всегда освещение, как при ярком солнечном свете, а на стенах нет часов.

— Наверное, после полудня? Не знаю, куда она пошла, но кое-что сказала.

Это привлекает внимание Кейт.

— Да?

— Ну, Нова дразнила ее. Говорила, что одолеет Сильвер.

— В игре?

— Да. Не хочу никого обидеть, но все знают, что когда Сильвер исполнится шестнадцать, она будет круче всех в «Эден 7.0». Я хочу сказать, у нас не будет и шанса. Единственная причина, по которой мы ее опережаем на данный момент, потому что мы протюнингованы, а она — нет.

— Нужно быть протюнингованным, чтобы побеждать?

— Чтобы получить доступ к седьмой версии.

— И она сказала, что собирается это сделать, когда ей исполнится шестнадцать?

— И говорить не надо. Она чертов вундеркинд. Вы видели миры, которые она создает? Она как еб*ный космический архитектор. А ее колонии гениальны. Даже ее биосистемы…

— Итак, — перебивает Кейт, — Нова подстрекала ее…

— Не подстрекала, — не соглашается он, — не совсем. Мы всегда подкалываем друг друга. Мы все близкие друзья и приглядываем друг за другом. Нова любит Сильвер как младшую сестренку.

От него исходит не только теплый аромат, но и другие запахи: чая и древесины. Сложно увидеть его лицо, когда в воздухе между ними так много различных фигур.

— А потом?

— А потом Сильвер сказала, что уйдет пораньше, что для нее необычно, поэтому мы поинтересовались о причине, и она ответила, что собирается купить себе подарок на шестнадцатилетие.

В голове Кейт появляются болезненные яркие пузыри, словно свет каким-то образом просачивается в ее мозг и осушает ее мысли.

— Какой?

Мужчина улыбается, демонстрируя характерные серые сточенные зубы хардкорного геймера.

— Ну, она не сказала, но… разве не очевидно?

— Она бы не стала, — произносит Кейт, когда они покидают «Атриум».

Кеке бросает на нее взгляд и поджимает губы.

— Сильвер не стала бы этого делать. Ехать туда одна и поступать против моей воли. Или стала бы?

— Тюнинговаться? — спрашивает Кеке. — Конечно же, стала бы. Она говорила об этом на протяжении двух лет. Ты просто не слушала.

— Я думала, это просто заскок такой. Знаешь, у детей все время какие-нибудь заскоки случаются.

— Не этот.

— И я слушала. Лишь потому, что я не хотела, чтобы она это делала, не значит, что я не слушала.

— Я хочу сказать… и не понимай неправильно… что ты не слышала, слушая.

— И что, бл*ть, это значит?

— Ты слышала, как Сильвер спрашивает, может ли она внедрить «нейронное кружево». Она на самом деле не спрашивала. Она говорила, что собирается сделать это, согласишься ты или нет.

— Ну, в таком случае, я не могла бы ничего сделать, чтобы остановить ее, так?

— Нет, но ты бы могла поехать с ней. Ты могла бы убедиться, что она сделает это в безопасных условиях.

Лицо Кейт горит: гнев переплетается с сожалением. Огненный вихрь.