Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пускай сдается. Из этого положения ему уже не выкрутиться.
Очкарик что-то крикнул по-китайски. Ксин Лю отрицательно замотал головой, непрерывно подвывая.
– Он не хочет сдаваться, – пояснил очкарик.
– Не хочет – значит, получит.
Колесников рывком опустил руку противника вниз. Ксин Лю заорал так, что его крик, наверное, услышали на территории части. А потом он вдруг резко умолк. Павел отцепился от соперника, встал, отряхнулся. Китаец неподвижно лежал, потеряв сознание.
– Болевой шок. Скоро очухается. Ничего страшного – вывих локтевого сустава и разрыв связок. Короче, жить будет, но драться не сможет долго. За что боролся, на то и напоролся. Повторения не требуется?
Все это Колесников произнес спокойным тоном, как учитель, наставляющий нерадивого ученика.
– Нет-нет! Не требуется, все по правилам, – воскликнул очкарик. В его глазах угадывался испуг.
Колесников задрал гимнастерку и начал разглядывать кровоподтеки на теле. Потом надел ремень и портупею.
– Пошли, Вася.
Они, не оборачиваясь, двинулись по направлению к части.
После занятий они, как обычно, отправились в парк на прогулку. Стояла прохладная погода, дул порывистый ветер, деревья шумели остатками листьев, но в самом парке было практически тихо. Мэй всю дорогу молчала и лишь искоса погладывала на Павла. Он наконец не выдержал:
– Ты почему молчишь и смотришь на меня как-то странно? Обиделась, что ли?
– Не хочу нарушать покой победителя в поединке по правилам саньда. Но коль уж так, то – поздравляю.
Мэй улыбнулась с нескрываемым уважением.
– А что ты смеешься? По тем же правилам саньда ты теперь принадлежишь мне. Ты – мой приз, и я готов им воспользоваться.
– А зачем было ради этого драться? Все можно было разрешить мирным путем.
Мэй вновь усмехнулась. Колесникова аж передернуло от такого ответа.
– А как ты узнала? Этот очкарик рассказал?
– Этого очкарика зовут Ганг, он обязан был рассказать в поселке о результатах поединка, для этого он там и находился в качестве наблюдателя. Для меня это благо – меньше приставать будут. А то развелось… – Мэй на несколько секунд замолчала, потом неожиданно предложила: – А ну-ка задери куртку. И рубашку с майкой тоже.
Колесников непонимающе пожал плечами и выполнил просьбу своей спутницы. Девушка внимательно посмотрела на два огромных синяка в районе груди и со вздохом сказала:
– Бедненький. Досталось тебе. И немудрено. Ксен Лю лучший боец в поселке, а ты ему руку сломал. Кстати, он трактористом работает.
– Медицинский осмотр закончен, можно одеваться?
Павел любил устраивать подобные пикировки с Мэй – это было их общей забавой.
– Закончен, – резюмировала девушка нарочито серьезным тоном. – Срочно требуется лечение.
– И в чем оно заключается?
– Тебе нужен массаж. Только не тайский, а китайский. У меня родственник – народный лекарь. Живет в поселке. Пойдем к нему прямо сейчас, – настойчиво заявила Мэй.
– Слышал я про этого лекаря.
Колесников хотел было отказаться, но вовремя понял, что это приглашение к чему-то более интересному. «Может быть, я не прав, но эта версия наиболее логичная. Какой еще к дьяволу массаж!» – подумал он и согласно кивнул.
Когда они вышли за КПП, с моря показались мохнатые тучи, закапал дождь. На счастье, следом из ворот выехал тентованный грузовичок. Колесников махнул рукой:
– Куда направляетесь? – спросил он высунувшегося из кабины старшину.
– В поселок, за кукурузой. Подкинуть?
– Давай.
Павел запрыгнул в кузов и втянул туда за руку Мэй.
Дом родственника стоял на отшибе. Их встретил лысый дедок с узенькой бороденкой, напоминающий китайского философа, и провел внутрь жилища. Павел осмотрелся.
«Обычная комната. А где же пучки трав, склянки со снадобьями, полки с древними книгами? Да и сам он не похож на народного целителя? Моя гипотеза наполняется реальным смыслом!»
Дедок моментально куда-то скрылся, и они остались вдвоем с девушкой.
– Массаж мы будем делать в спальне. – Мэй указала на боковую дверь. – Иди туда, раздевайся и ложись. А я сейчас.
Когда Павел вошел в спальню, он увидел широченную кровать, застланную скользким атласным покрывалом, прикроватную тумбочку с лампой под матерчатым абажуром и два плетеных кресла. Сквозь задернутые шторы проникал красноватый свет, создающий сокровенно-исповедальную атмосферу. Он разделся до трусов, плюхнулся ничком на кровать и застыл в нетерпеливом ожидании.
Скрипнула дверь, в комнату кто-то зашел.
«Дедок, что ли, пришел массаж делать?» – подумал Павел и повернул голову. Это был не дедок, а запахнутая в цветастый халат Мэй Лань с распущенными по плечам черными волосами.
– А где твой родственник? Трусы снимать?
Ему стало смешно. Он понял, как нелепо сейчас выглядит. Но этого не поняла Мэй. Она резко подскочила к кровати, стала трясти его за плечи и заговорила срывающимся голосом, обзывая его обидными словами, смысл которых, кроме прямых оскорблений, сводился к вопросу: сколько же капитан Колесников собирается над ней издеваться и делать из нее идиотку, которая связалась с бездушным бревном?
Такой обычно уравновешенную, слегка ироничную Мэй Лань он и представить себе не мог. Павел вскочил, привлек девушку к себе, повалил ее на кровать и начал раздевать.
Рассеянный свет освещал ее плотно сжатые веки и полураскрытые губы. Чтобы справиться с пуговицами, застежками и резинками, Павлу приходилось прикладывать немалую сноровку, как будто перевязываешь раненого, лежащего в беспамятстве. Она ему не помогала и не мешала, а просто молча лежала.
Он овладел ей бурно и страстно, потом услышал ее несдерживаемый, переходящий в низкий стон вскрик и застонал сам.
Они лежали рядом, разжав объятия, опустошенные и счастливые. Павел подумал, что после подобных неожиданных эксцессов со случайными женщинами не поймешь, чего сейчас больше в душе – радости, облегчения или странной неловкости, когда она и ты одеваетесь, не глядя друг на друга, и, уже одевшись, прячете взгляды, мучительно молчите и думаете, как быть. Сделать вид, что ничего такого не было и распрощаться безвозвратно или… Все туманно и неопределенно.
Нет, здесь все было искренне, легко и раскованно.
Мэй встала, раздернула шторы, вновь легла рядом и, прижавшись к нему щекой, начала шептать всякую ерунду. Потом успокоилась и сказала привычным для него ироничным тоном:
– Ты меня прости за грубость.
Павел хмыкнул:
– Наоборот, я должен тебя благодарить – вразумила неразумного. Ну, ты была хороша, прямо-таки катализатор бурного процесса. Ты меня правда любишь?
– Правда. Как никого раньше, – проникновенно прошептала девушка и тут же рассмеялась: – Ведь ты похож на моего отца, которого я ни разу не видела.
«М-да, – подумал Павел. – Это в постели она такая нежная и податливая, а в жизни ей палец в рот не клади – откусит вместе с рукой. Но любовь зла, а я ее люблю».
Старик на самом деле оказался опытным врачевателем, особенно в части изготовления снадобий против укусов местных гадов и кожных болезней. Колесников отнес несколько склянок с лечебными жидкостями в санчасть, они оказались весьма эффективными. Начальник санчасти попросил Павла наладить взаимовыгодный обмен с целителем, на что тот
