Игра в безумие - Джулиан Саймон

— Да, сэр.

— И поручите сержанту Плендеру узнать о нем как можно больше. На работе, там, где он раньше жил, и так далее…

— Вэйн знает Плендера.

— Это неважно. Не помешает немного его припугнуть. Я верю, что он — убийца. И дело только в том, как уличить его.

— Да, сэр, — ответил Хэзлтон, хотя и не был согласен с суперинтендантом. Он нюхом чуял, что Вэйн не имеет с убийством ничего общего.

Пэм сидела за столом и читала письмо, аккуратно отпечатанное на машинке:

«Дорогая Памела!

Я очень рад, что Вы опять отозвались. Я уже и не надеялся. Многие девушки пишут письма вроде ваших, но притом и не думают приходить на встречу. Но раз Вы относитесь к этому всерьез, могу Вас заверить, что и я тоже.

Получив письмо, несколько минут я не мог собраться с мыслями. «Не собрать мыслей тому, кто видит танцующую звезду». Знаете, кто это сказал? Один великий человек. Я думал, нужно ли отвечать? Вы представить не можете, сколько разных мыслей промелькнуло в моей голове, но в тот миг я ясно увидел Вас перед собой. Высокий открытый лоб, глубокие глаза, волнистые русые волосы. Правдив мой образ или неверен? А вы, Памела, истинная или фальшивая?

И еще я спрашивал себя в душе: готова ли она к посвящению, знает ли она, как мука близка к радости? И что высший миг жизни — это миг, когда фантазия становится реальностью? Если вас интересуют подобные вещи, мы немало сможем вам предложить.

Наша цель — обрести Господство над явлениями обычной жизни, превзойти и возвыситься над ними. Мы не просто обычные люди, моя приятельница и я. Дело в том, будете ли вы способны сопровождать нас туда, где мы обитаем в мире высшего наслаждения.

Кое-что я уже сообщал вам о себе. Знаете, что я старше вас. В Лондон я приехать не смогу, но ведь все равно наши встречи происходят в Роули. Вы пишете, что хотели бы приехать. Если так, напишите, в какой день, и я буду в девять вечера ждать вас у табачного киоска «Истхем» на Стейшен-роуд.

Адрес на конверте будет действителен ближайшие несколько дней. Надеюсь, Памела, мы встретимся, надеюсь, вы присоединитесь к нам.

К письму был приложен конверт с адресом:

«А. Гилузо, Бэчстед Фарм, Ист-роуд, Саттон Виллс».

Памела показала письмо Салли за ленчем в баре. Салли содрогнулась:

— От этого письма у меня мурашки по коже. Думаешь, он псих?

— Я тебе скажу, что я думаю. Это что-то вроде секты черной магии. Знаешь, все пляшут в кругу нагишом, а потом кто-нибудь, переодетый дьяволом, совокупляется с девицей на алтаре.

— Ты уже была на таком обряде?

— Еще нет. Но могло бы быть забавно…

Салли перечитала письмо еще раз.

— Гилузо… Как ты думаешь, он итальянец?

— Вполне возможно. Или мальтиец.

— Угадал, какие у тебя волосы. И пожалуй, у тебя действительно высокий лоб. Вот только глаза зеленые.

— Сине-зеленые. — Памела откусила кусок овечьего сыра. — Что, если нам пойти вдвоем? Предстанем перед ним и скажем: «Вот, мистер Гилузо, вам тут две девушки, которые жаждут посвящения».

— Не знаю, Пэм. Может, нам нужно пойти в полицию. Ведь Луизу Олбрайт убили в Роули, и она тоже писала этому типу.

— Ладно, она ему написала, ну и что? Не думаю, что Гилузо как-то связан с тем убийством, наверняка он просто старый засранец, которому хочется поразвлечься. Вполне возможно, он вообще не покажется. Но если явится, лапочка, мы же постоим друг за друга, разве нет? А если заметим что-то подозрительное, сообщим в полицию, и она ему покажет… В пятницу ты свободна?

— Пожалуй.

— А вдруг это какой-нибудь сексуальный красавец-итальянец с вот таким… — Пэм зашушукала, Салли захохотала. С Пэм всегда ухохочешься…

Плендер добился беседы с Лоусоном на фирме только для того, чтобы получить кое-какие данные о Вэйне. Но то, что он узнал, настолько потрясло его, что он тут же позвонил Хэзлтону. Старший инспектор приказал ему побеседовать с обеими девушками, выяснить, что, собственно, произошло и не получали ли они писем от «Абеля». Результаты, как доложил на следующий день Плендер, это не дало.

— Джой Линдли, та девица из канцелярии, говорит, что Пэйн всего лишь приглашал ее выпить. Никогда даже не пытался ее поцеловать, по крайней мере она так утверждает, и я ей верю. Вторая девушка, Моника Фаулер, утверждает, что временами он ее тискал и велел ласкать себя, но это все. Правда, нужно иметь в виду, что ей тогда было тринадцать и было все это четыре года назад. Говорить об этом она не хотела. И ее родители тоже. Собственно, Вэйна шантажировали они, а он был настолько глуп, что заплатил. Думаю, они уже жалеют, что опять раскопали всю эту историю.

— Ни одной из них он не писал писем?

— Нет. И никто не называл его Абелем, никогда это имя в связи с ним не слышали.

— Ну и что вы обо всем этом думаете?

— Трудно сказать, инспектор. По-моему, он не похож на убийцу, скорее бедолага, что тискает девочек где-нибудь за кустами. Но я вам хочу рассказать, что узнал от Лоусона. В последнее время они недовольны работой Вэйна. Полагаю, хотят отправить его на переквалификацию или что-то в этом роде.

— Поль, садись. Разговор предстоит неприятный. — Голос Лоусона звучал непривычно глухо. — Сегодня ко мне пришли из полиции, расспрашивали о тебе. Некий Плендер из Роули.

— Понимаю.

Лоусон продолжал все тем же напряженным тоном:

— Расспрашивали о тебе в связи со смертью Луизы Олбрайт.

— Да. Нашли письмо, которое, по их мнению, напечатано на моей машинке, каким образом — понятия не имею.

— Меня не интересуют подробности, Поль. Вот что я должен тебе сказать. Плендер хотел получить от меня дополнительные сведения — любые сведения — о твоем поведении и характере. Мне пришлось рассказать им о той девушке, родственники которой написали Брайану. Ведь иначе меня могли обвинить в сокрытии информации. И, боюсь, на этом их вопросы не кончатся. Так что извини меня…

— Понимаю. — Тик опять исказил лицо Вэйна. — Понимаю, ты должен был ему все рассказать.

— И еще вот что. Мне совершенно ясно и другим, полагаю, тоже, что в последние недели ты переживаешь серьезный стресс. Обнаружились некоторые факты — ну, хотя бы та история с туалетами, — которые показывают, что твои решения не всегда на высоте.

— Мы вернулись к прежней системе уборки. Все туалеты теперь полностью обеспечены туалетной бумагой. — Поль деланно рассмеялся.

— Это только пример. Хватает и других случаев.

Все тело Вэйна как-то обмякло, словно в хорошо сшитом костюме вдруг очутился другой обитатель. Лоусону было жаль его, но подобные чувства не имеют ничего общего с бизнесом.

— Раз уж полиция начала копать, не знаю, что она раскопает… что они могут раскопать… Надеюсь, ничего.

На столе замигал огонек телефона. Боб напустился на секретаршу, требуя, чтобы его не беспокоили.

— Есть предложение направить тебя на один из тех курсов, которые упоминались во время обсуждения доклада о повышении эффективности, — на курсы Джея Барнса Лоуренса. Ты о них что-нибудь знаешь?

— Знаю, что человек на таких курсах изображает начальника, а потом ему говорят, что он все делал неправильно. Спасибо, не надо.

— Поль, полагаю, ты не понимаешь ситуации. Я был на твоей стороне, сказал Брайану, что личная жизнь каждого человека — только его дело, но теперь, когда в дело вмешалась полиция, ничего не попишешь. Ты пойдешь на курсы. Начиная со следующего понедельника, на две недели. Когда вернешься, решим, что дальше. Или можешь на месяц уйти в отпуск, а потом посмотрим.

— Выбора у меня нет, да? Кто возглавит мой отдел? Разумеется, Эстер.

— Да, пока Эстер. Было бы лучше тебе на время уйти со сцены, лучше и для тебя, и для фирмы.

— Разумеется, прежде всего благо фирмы.

— Поль, нечего меня винить.

— Если я отправлюсь на курсы, что потом?

— Я сделаю все, что в моих силах.

Поль Вэйн встал, вновь заполнив свой костюм, словно в спущенный мяч опять накачали воздух. На лице его появилась улыбка, которую Боб Лоусон всегда считал неотразимой.

— Благодарствую. Остается лишь одно, так пройти эти чертовы курсы, чтобы этого Брайана Хартфорда удар хватил. Знаю, Боб, откуда ветер дует, это все не ты выдумал. Спасибо, что ты преподнес мне это так деликатно.

Лоусону полегчало. Он любил Поля, когда тот вел себя прилично. Отодвинул картину, прикрывавшую встроенный в стену шкаф, покрутил циферблат и открыл дверцы, за которыми скрывался богатый набор бутылок.

Налив виски, они оба выпили за успехи курсов Джея Барнса Лоуренса.

С увлечением Элис бриджем Поль смирился безропотно, но просил ее, чтобы по возможности она была дома, когда вечером он возвращался с работы. Когда холодно спросила «Зачем?» — ответа он не нашел.

— Бридж меня развлекает, занимает ум. Я играла еще в университете. Ты не знал?