Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Я так и знала, что дело нечисто, — заявила мне, усаживаясь со своим капучино за стол.

— Это почему?

— Кто бы тебя отпустил, когда такой аврал? Ты лучший работник, это все знают.

— Спасибо. Все знают, но не все этому рады.

— Ой, — махнув рукой, Алла сделала глоток, слизывая пенку с губ, а я подумала, ей бы в эротических фильмах сниматься. Даже не старается, а секс так и прет. — Не слушай ты никого. Это все зависть. Вот сейчас выставкой занимается Маринка, так эта Николаева, которая спонсор, все время у нас торчит. То ей не так, это не эдак. Марина зелёная бегает уже.

Я усмехнулась, представив данную картину. Да, Николаева никому жизни не даёт, но Маринке это полезно, меньше задираться будет.

— Так что случилось-то? — Алла смотрела выжидающе. И по взгляду видно: ждёт чего-то грандиозного. Что ж, это я могу. Да простит меня Гарри.

— Слушай, Алла, — проговорила, понизив голос, — то, что я тебе скажу, должно остаться между нами.

Это был важный вопрос, хоть я и добавила в голос драматизма. Алла чудо, но чудо легкомысленное, и я допускаю, что может разболтать все, даже не поняв этого.

Сейчас девушка смотрела на меня во все глаза.

— Я буду молчать, как рыба, — заявила, прижимая руку к груди.

— Николаева эта очень на меня осерчала, и поэтому мне пришлось в отпуск уйти, чтобы не злить её и чтобы выставка состоялась.

— А что ты сделала?

Я печально вздохнула, теребя салфетку.

— Понимаешь… Мы с Гарри, который погиб… Мы полюбили друг друга. Но Николаева посчитала, что я не подхожу на роль его спутницы и что ему нужно сейчас сосредоточиться на работе. Мы повздорили, Гарри был на моей стороне, а после его смерти дамочка стала мне мстить.

Ну отошла немного от истины, тем лучше. Алла за всеми этими бравадами не поймёт моих истинных мотивов. Хотя по отношению к Гарри некрасиво. Впрочем, ему уже все равно… Но от этого не легче. Замкнутый круг просто. Аллочкины глаза к этому моменту напоминали чайные блюдца, от волнения она закусила губу.

— Но дело в другом, — грустно продолжила я, — ведь мы с Гарри совсем не успели узнать друг друга. И теперь я ищу информацию о том, чем он жил, понимаешь?

— Бедная девочка, — прошептала Алла, — вы любили друг друга запретной любовью…

Я всхлипнула. Ох, Алла, ещё какой запретной, только отнюдь не такой романтичной, как ты себе придумала.

— Я разговаривала с его другом, он рассказал об их детстве и юности, а Наталья… Николаева могла бы поведать о творчестве. Но ведь она ни за что не хочет общаться со мной. Возьми у неё интервью, Алла, — я схватила её за руку, девушка часто заморгала.

— Как это?

— Легко. Вот тут список вопросов, — я сунула ей листок, — позвонишь, скажешь, что это для статьи на сайт галереи.

— Но…

— Она не будет проверять, а если спросит, скажешь, что редактор все поменял, как обычно.

— А Марина Евгеньевна?

— Не будешь же ты напрягать начальство по таким мелочам? У неё и так дел невпроворот.

Алла немного подумала, глядя с сомнением.

— Думаешь, я справлюсь? — спросила наконец.

— Конечно. Ты же самая обаятельная и привлекательная.

— Скажешь тоже, — прыснула Алла, — ладно, попробую. Как что будет известно, позвоню. Мне жаль, что так вышло, Алиса. Вы с Гарри заслуживали счастья.

— Спасибо, — всхлипнула я, мысленно забивая последний гвоздь в крышку гроба с самоуважением.

Аллочка отправилась работать, а я на маршрутке домой, размышляя на тему, выгорит или нет? Думаю, Наталья не откажет, а если повезёт, то в этом интервью мне попадутся какие-то зацепки. Зацепки, ведущие к зашифрованным записям в блокноте.

С девицей я столкнулась на улице. Точнее, она открыла дверь и чуть меня не сшибла. Блондинка под метр девяносто, одета скромно, я бы даже сказала строго, выглядит приличной девушкой, а сама… сольные концерты по ночам устраивает. Извинившись, она уверенно поцокала на каблуках к дороге, а я стояла, держа входную дверь и глядя ей вслед. Вот где он их вообще находит? Черт знает, почему, я чувствовала, что это ночная подружка Рогожина. Наконец, опомнившись, зашла в подъезд. Охранник, смерив любопытным взглядом, поздоровался, отворачиваясь. У него тут вообще бесплатное реалити-шоу. Неужели он меня считает любовницей Ильи? Судя по взглядам, да. Думает, мы с ним живём долго и счастливо то вдвоём, то втроём? В конце концов, что за извращенцы вокруг? Может, я родственница Рогожина, могут же у него быть родственники?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оказавшись у двери, нажала на кнопку звонка. Настроение было ни к черту. То ли общая нервозность обстановки, то ли просто все надоело. Рогожин открыл дверь со словами:

— Забыла что-то? — увидев меня, удивился. — Я думал, ты спишь.

— Заснёшь тут с вами, как же, — съязвила я, заходя и разуваясь. Рогожин потопал в кухню, я проводила взглядом его голую спину. Опять в одних штанах. Хорошо, хоть их надел, с него станется и голым расхаживать. Интересно, он блондинку с утра тоже поимел или так отпустил?

Я прошла к стойке и замерла, положив на неё руки. Илья готовил бутерброды, пребывая в прекрасном настроении, бодр и свеж, словно не он всю ночь трудился, не покладая рук. И ещё кое-чего.

Я, что, злюсь на него? Да нет, просто настроение паршивое, а он под руку попался.

— Чего кислая такая? — спросил Рогожин, на мгновенье обернувшись.

— Настроения нет.

— Как твоя вчерашняя вылазка? Удачно?

— Более или менее.

Расспрашивать Илья не собирался, а я в отместку поведала наш с Ваней разговор, подробно так, пусть слушает. Рогожин успел за это время съесть бутерброды, когда я замолчала, сказал:

— Неплохо, — подойдя к стойке с другой стороны, поставил чашку в кофемашину и стал нажимать кнопки. Ничем его не пробьёшь, хоть бы немного недовольство выразил, нет же.

— Выходит, художник все-таки влюбился, — заметил в итоге, а я чуть зубами не заскрипела, знает же, куда бить.

— Сложно поверить в такое? — спросила ехидно.

— Нет, почему? Вы были вместе слишком мало, и он вполне мог принять своё увлечение тобой за высокое чувство.

Машина пикнула, сообщая о готовности кофе, Рогожин потянулся к чашке, но я оказалась быстрее. Забрав её, сделала глоток, вспомнив Аллу с пенкой на губах, чуть не хмыкнула, нет, я так не могу, или рассмеюсь, или буду выглядеть полной идиоткой, тем более Рогожин смотрит недовольно. Илья занялся приготовлением нового кофе, я быстро слизнула пенку, пока он не видел.

— Значит, ты считаешь, влюбиться в меня можно только по недомыслию? — вернулась к беседе.

— Кто говорит о любви? Ты же сама вчера сказала, что в неё не веришь.

— А ты веришь?

— Я верю, что мужчины и женщины друг без друга не могут, — нажав кнопку, Рогожин посмотрел на меня, — мы созданы, чтобы быть вместе, но моногамия не присуща человеку, и общество давно пришло к этому выводу. Арабы целомудренно заводят несколько жён, мы же меняем партнеров, как только влюблённость проходит.

— У тебя она и появится не успевает.

— Ты просто завидуешь.

— Я? Чему тут завидовать, скажи на милость?

— Тому, что у меня с личной жизнью все отлично, а у тебя полный крах.

— Ты считаешь, это отлично? — честное слово, он решил испытать моё терпение. И так настроение никуда. — Знаешь, чтобы менять легкодоступных девиц, много ума не надо. Ты бы попробовал добиться хоть одной приличной девушки.

— Я надеюсь, ты не на себя намекаешь? Извини, но ты далеко не нравственный идеал.

— Ага, но ты и меня бы не добился.

— Ты сейчас провоцируешь? — поинтересовался он.

— Интересно, на что?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И мне интересно, учитывая, что вчера ты грозно заявляла, чтобы я от тебя отстал.

— И тебя это остановило? — хмыкнула я, отворачиваясь. Вот что творю, зачем цепляюсь? Ну нравится ему трахать всех подряд, пожалуйста. Да просто хочется хоть раз его переиграть, чтобы он не смотрел своим взглядом: я самый главный молодец. А интерес у него один: тот, что ниже пояса. Вот и играю на его стороне поля.