Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Было бы желание, говорят, даже по интернету купить можно.

— У Игоря такого желания быть не могло, — отрезал Ваня, я вздохнула.

— Ну а что тогда? — спросила тихо. Он помолчал, а потом посмотрел как-то потерянно, беспомощно, и я поняла, Ваня ищет ответы на вопросы, как и я, впотьмах. И не находит.

— Я не знаю, — наконец, сказал он, — единственное, что приходит на ум: он покончил с собой. Но это ещё более абсурдно. Скорее бы уж в окно вышел… Да и с чего вдруг?

— А вы не думаете, что кто-то помог ему умереть? — вкрадчиво спросила я. Ваня посмотрел чуть ли не испуганно.

— Убили? Кто? За что? Игорь что-то рассказывал вам?

Ух ты, как парень ожил, кажется, замучился думать, что же случилось, и цепляется за любую возможность. Как бы мои предположения не вышли боком, а то ещё Шаврову расскажет.

— Ничего, — мотнула головой, — но эта версия напрашивается, разве нет? Если исключить случайную смерть и самоубийство… У него были враги? — добавила быстро.

— Враги? Шутите? Да Игорь самый миролюбивый человек на планете.

— Может, он вёл незаконные дела?

— Какие?

Кажется, наша беседа заходит в тупик. Все, что Ваня мог рассказать, он рассказал, а теперь отвечает вопросами на мои вопросы.

— Я не знаю, — ответила, вздыхая, — но ведь должно было что-то произойти, что-то, что стало причиной…

— Я был его другом, одним из самых близких, мне он ничего подобного не рассказывал… Да и характер у него не тот, я уже говорил… К тому же, у Игоря поперло с живописью, зачем бы он стал ввязываться во что-то?

И снова вопросы без ответов. Сделав последний глоток, я подозвала официанта.

— Спасибо, Ваня, — сказала парню, расплачиваясь, — я рада была узнать о Гарри больше.

Он, кажется, не ожидал, что я так резко сорвусь с места, растерявшись, на меня посмотрел.

— Вы извините, — я встала, — мне надо бежать. Кстати, вы ведь узнали меня на кладбище, Гарри показывал вам мои фотографии?

Ваня, смутившись, покраснел.

— Он показывал портрет.

Тут смутилась и я, прощание вышло скомканным. Ваня остался в кафе, а я потопала домой, размышляя. Информации получила немало, даже мать Гарри могла столько не рассказать. Я вспомнила женщину, и сердце сжалось. Как она пережила его смерть? Точнее, переживает, прошло ведь совсем немного времени. Сначала муж, потом двое сыновей от наркотиков. А Гарри, к тому же, её лучик в жизни. И теперь его нет. Осталась только глухая тоска. Надеюсь, дочь будет с ней рядом, поможет пережить горе.

Я тоже чувствовала себя паршиво. Выходило, что все-таки вина в смерти Гарри лежит на мне. Если бы он не встретил меня, не влюбился, то сидел бы в мастерской, рисовал картины, Наталья бы их продвигала, получая свою порцию любви от парня… И все были бы счастливы. Все да не все. Потому что если я права, и Гарри занимался чем-то незаконным, рано или поздно это бы сыграло свою роль.

Но господи, как же хотелось, чтобы этого всего не было. Осознание произошедшего медленно пробиралось в мой мозг, и настроение упало ещё ниже. Дурацкий день, поскорей бы он кончился.

А что будет завтра? Встану и опять неизвестность, подвешенное состояние. Вот бы просто взять и поговорить со всеми: с Шавровым, с Андреем, с Натальей.

Кстати, с последней как раз можно изловчиться. Не мне, конечно, но ведь есть девчонки из галереи. За новостями я следила и знала, что выставка состоится. Видимо, Николаева успокоилась, выпихнув меня с работы. Реклама по городу висит, в интернете тоже, значит, все уладили. Наверняка, Николаева руководит всей работой, так что пара вопросов её не должна смутить. Попрошу Аллу, дам ей список, Николаева по нему ответит… И что? Мне-то это все как поможет? Никак, но сидеть без дела я уже не могла. Если Шавров подозревает убийство, мной могут заинтересоваться вплотную, а Наталья не прочь будет всех собак на меня навешать.

Дома никого не оказалось, даже записочки не было. Хотя с чего Рогожину передо мной отчитываться? Быстро перекусив остатками обеда, я ушла к себе и остаток вечера корпела над вопросами. Спать легла около одиннадцати, Рогожина по-прежнему не было, потому дверь я закрыла на ключ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проснулась от шума. В комнате было темно, за окном еще темнее. В первое мгновенье испугалась, садясь на кровати с бьющимся сердцем. Но сон отступил, и я поняла, что происходит. Из комнаты Рогожина доносились характерные звуки, и я рухнула обратно в постель. Заснуть под стоны не получалось, тем более что девице было так хорошо, как, кажется, никогда в жизни. Наверное, за неё весь дом рад. Тут я закусила губу. А если Андрей решит, что это я с Рогожиным? Может ведь, если знает, что я тут постоянно отираюсь. И что? Вдруг поняла, ответ прост: ничего. Он вычеркнул меня из жизни, я — прошлое. Если бы хотел, ответил бы на звонки, или сам вышел на связь. Так что ждать больше нечего. Той жизни не вернёшь. Да и что в ней было?

Встречи по расписанию, секс по расписанию, редкие выезды в Москву и Питер, один раз к морю. Подарки по праздникам, мои Андрей, наверное, убирал или выкидывал. Глупость какая…

Я все держусь за осколки прошлого, которые не склеить, пора выбросить их и осознать: время начинать новую жизнь. Искать работу, квартиру, налаживать быт. А там видно будет.

Все эти мысли совершенно не вписывались в одно пространство со стонами из соседней комнаты. Вот ведь Рогожин, полдня назад только занимался сексом, и все ему мало. Хоть бы спину себе надорвал, чтобы неповадно было. И мне бы жилось спокойней. Вот как встану сейчас, зайду и скажу: нельзя ли потише?

Я прыснула, представив эту картину, тут и стоны прекратились. Бросив взгляд на часы, машинально отметила: сорок минут. Неплохо. Теперь можно и поспать. Перевернувшись на бок, стала дремать, когда начался второй акт.

— Нет, это уже просто издевательство, — я села на кровати. Рогожин прямо Казанова, любвеобилен и всегда готов. Снова упав на кровать, накрыла голову подушкой. Не помогло. Наконец, вспомнив о плеере, включила музыку погромче и вскоре уснула.

Утром я проснулась рано, намереваясь перехватить Аллу перед работой. Быстро приняв душ, решила перекусить на улице, боясь встретить девицу Рогожина. Не буду же я с ней объясняться. Даже видеть её не хочу, наверняка ещё одна телочка лёгкого поведения. Да и вообще, какое мне дело? Никакого. Просто хочу избежать ненужных конфликтов.

Закрыв квартиру на ключ, начала спускаться, когда услышала звук открываемой двери, не удержавшись, обернулась, подумав: Андрей. На лестничную клетку вышла Наталья. Мы встретились взглядами, она, осмотрев меня с презрением, сказала:

— Вижу, ты быстро нашла замену Игорю.

Я замерла. Значит, ночные страсти не остались незамеченными. Наталья сделала выводы, увидев меня уходящей с утра. Расскажет Андрею? Вряд ли, причин нет.

Я поняла, что так и стою молча на лестнице. Отвечать на её слова было нечего, и я поспешила вниз.

Охранник поздоровался, разглядывая с интересом. Наверное, гадает, кто я, раз продолжаю жить в квартире Рогожина, несмотря на обилие девиц. Ну и пусть гадает, а то скучно тут стоять целыми днями.

Алла имела привычку приходить на работу в половину десятого, хотя рабочий день начинался в десять, а по чесноку, раньше одиннадцати вообще мало кто приходил. Но я все равно стояла в сторонке, на всякий случай. Когда она приблизилась, выскочила, чем заставила вскрикнуть и схватиться за грудь. Она у неё, кстати, шикарная, так что пара мужчин неподалёку загляделись с интересом.

— Ты меня чуть не убила, — выдала Аллочка.

— Ты слишком молода и прекрасна, чтобы умереть так рано.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот именно. А ты чего здесь? Я думала, укатила куда-нибудь.

— С чего бы?

— Ты же в отпуске.

— Ага, в отпуске длиною в жизнь.

— Это в каком плане? — Алла старательно нахмурила бровки.

— Пойдём-ка кофе выпьем, — я, взяв её под руку, повела в близлежащее кафе. Девушка, почуяв, что будет интересно, не сопротивлялась.