Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— И кто счастливчик? — спросил, складывая на груди руки.

— Может, я тебя хотела порадовать, — ответила, снимая туфли.

— И мужским одеколоном для меня набрызгалась?

— Какой у тебя нюх, однако.

— Нет, серьёзно, помирилась с любовником?

Я фыркнула.

— Это вряд ли возможно.

— Тогда кто он?

Я хотела пройти мимо, но Рогожин схватил меня за руку.

— Тебя это не касается. Отпусти.

Он послушался, я прошла в комнату, стягивая на ходу кофту. Расстегнула платье, и тут появился Илья, застыл на пороге, оперевшись на косяк.

— Выйди, — сказала я, он только руки на груди сложил. Нет, что себе позволяет?

— Я, кажется, просила ко мне не приближаться.

— А ещё намекала, что данная просьба не должна меня останавливать.

Я разозлилась, а потому, наверное, и сделала то, что сделала.

— Хорошо, — сказала ему, — смотри.

И глядя в глаза, стянула вниз платье, оставшись в кружевном белье и чулках. Такого он точно не ожидал, застыл, блуждая взглядом по телу. От этого стало жарко, а я хотела одного: чтобы не вылез предательский румянец. Поставив ногу на кровать, перекинула волосы на одну сторону и начала медленно стягивать чулок, продолжая смотреть на Рогожина. Одновременно было смешно и… возбуждающе. Его взгляд заводил так, словно он касался меня там, где смотрел. Илья сделал шаг вперёд, а я предупреждающе вытянула палец вперёд.

— Разве я разрешала приближаться? — спросила, вздернув бровь. Криво усмехнувшись, Рогожин замер.

— То есть смотреть смотри, а руками не трогай, — заметил, глядя, как я стягиваю второй чулок.

— Точно, — кивнула я, взяв халат, надела его и завязала бантик. — Представление окончено.

Илья, посмотрев в упор, молча вышел из комнаты. Я не сдержала улыбки. Неужели в этот раз я его сделала? Что ж, учусь играть на твоей территории, Илья.

Однако выходить сразу не решилась, только услышав, как он ушёл к себе, быстро приняла душ. Переодевшись в пижаму, легла спать. Странный день, неоднозначный. Вроде событий немного, а эмоций через край.

Уснула я быстро. Проснувшись утром, сходила в туалет, а выйдя, застала Рогожина в холле уже в обуви. Часы показывали девять утра.

— Ты сегодня жаворонок, — заметила, подойдя. Он окинул меня взглядом, не таким, как ночью, но все-таки с долей желания. Неудивительно, учитывая, что я в маленьких шортах и майке. Я похлопала его по груди.

— Спокойствие, мой друг, — сказала дурашливо, — только спокойствие.

И стала открывать дверь. Через мгновенье Рогожин прижал меня к ней.

— Чего ты добиваешься? — спросил на ухо, одна рука его скользнула вниз по позвоночнику. А я замерла, с одной стороны думая, что заигралась, с другой, понимая, что от его прикосновений по коже бегут мурашки. Когда пальцы оказались на пояснице, он легко надавил, я инстинктивно прогнулась ему навстречу, сама не осознав этого. Илья перенёс руку на низ живота, прижимая к себе, заставляя чувствовать его желание. Воздуха стало катастрофически мало, и его дыхание на моей шее, его руки на моем теле… Внизу живота скрутило приятной волной. Рогожин потянул меня за волосы, говоря на ухо:

— Ты очень плохая девочка, Алиса, — и от этих слов мои последние барьеры слетели.

Голова кружилась от предвкушения, а внутренний голос кричал: остановись! Но когда Рогожин развернул меня к себе и склонился к лицу, я не слышала уже никаких голосов, открыв навстречу губы. Он приблизился и… в следующее мгновенье отстранился, сделав два шага назад. Я осталась стоять в недоумении, растрепанная, возбужденная.

— Два-один в мою пользу, — улыбнулся Рогожин, поправив футболку. Я только глазами хлопала, ещё не успев прийти в себя. Он потянул за руку, заставив отойти от двери.

— О спокойствии не забудь, — заметил ехидно и удалился. Закрыв дверь на щеколду, я прошла в гостиную, уперев руки в бока, осмотрелась. Потом пнула ногой диван, говоря:

— Гад, гад, гад!

Досталось также столу и немного стене. Как вышло, что я вписалась в эту дурацкую игру с Ильёй? А главное, как потеряла голову? Ведь была готова продолжить, и только желание Рогожина потешить собственное самолюбие спасло меня от этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кажется, мне элементарно не хватает секса, а когда рядом к тому же такой самец… Я дала слабину, но повторять подобное нельзя, надо держать ухо в остро. Ради собственного же благополучия. А сейчас вернуться в постель и заснуть.

План был исполнен, хотя я и сомневалась. В двенадцатом часу меня разбудил звонок мобильного. Оказалось, Алла.

— Дело в шляпе, — проговорила заговорщицки, поздоровавшись, я только головой покачала, улыбаясь, — ответы выслала на почту.

— Аллочка, ты чудо.

— Надеюсь, я тебе помогла.

На почту я залезла, приняв душ. Усевшись с телефоном, открыла интервью Николаевой и углубилась в чтение. Женщина умудрилась при развёрнутых вроде бы ответах дать минимум информации. С детства увлеклась искусством, ходила в художественную школу, окончила местный вуз, тот же факультет, что и я, кстати. Как забавна бывает жизнь. Почти сразу занялась собственным арт-центром (конечно, имея богатых родителей), которым владеет и сейчас. Во время реставрации залов центра познакомилась с Гарри, он поразил её своим талантом (ага, как же, талантом), и она сразу предложила ему сотрудничество, поняв, что ей попался самородок. Следующие полгода Гарри занимался только картинами, Наталья решила организовать выставку. Однако смерть оборвала все планы, став для Николаевой тяжёлым ударом. Она была уверена, что Гарри попал под плохое влияние (ха-ха), и собиралась сделать так, чтобы общественность об этом знала.

В общем-то, ничего интересного и полезного. Я прошла в кухню, включила чайник, а потом взяла и приготовила обед. На приход Рогожина в это время не рассчитывала, но как только закончила готовить, он появился.

— Ты чего так рано? — спросила, пуская его.

— А ты, что, с любовником? — хмыкнул Илья.

— Очень смешно. Есть хочешь?

— Так это из нашей квартиры такие дивные запахи? Давай, конечно.

Машинально отметив, что он назвал квартиру нашей, а не своей, я направилась в кухню. Почему-то это было приятно, хотя сам Илья вряд ли даже заметил, что сказал.

— Борщ, — присвистнул Рогожин, — ты решила проложить путь к моему сердцу через желудок?

— А у тебя есть сердце? — поставила я перед ним тарелку, он хмыкнул. Так как я сама ещё не ела, то присоединилась к нему.

— А ты серьёзно отнеслась к предложению пожить у меня, — заметил, поедая борщ. Я вздёрнула бровь.

— Это намёк, что я загостилась?

— Ты что, если будешь каждый день меня так кормить, живи, сколько хочешь.

— Хорошая идея, только боюсь, мне очень скоро надоест прятаться от твоих девиц.

Рогожин кинул хмурый взгляд.

— Сегодня никого не будет.

— Что так? Критические дни?

— Очень смешно. Ты, кстати, просила информацию на соседей, — перевёл он тему, я не стала акцентировать на этом внимание. Не хочет говорить, и не надо, меня его личная жизнь не касается.

— И?

Рогожин, вытащив из кармана два сложенных листа, кинул на стол, я взяла.

— Негусто.

— А ты на что надеялась?

— Сама не знаю. Но спасибо.

Раскрыв листы, углубилась в чтение. Первым был Андрей. Родился в соседней области, там окончил школу и вуз, потом переехал в этот город. Работал в логистической компании, женился на Наталье, открыл собственный бизнес и преуспел. На данный момент является одним из самых богатых людей нашего города, занимается благотворительностью. Не удержавшись, я усмехнулась, знаем мы эту благотворительность, плавали. Рогожин, заметив смешок, спросил:

— Что там?

— Николаев чист, аки агнец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну такие люди умеют прятать свои секреты.

Я поспешно уставилась в листок. Умеют, ещё как, и я тому яркий пример.

Информация о Наталье не дала ничего нового, почти все я знала из интервью. Отец — преуспевающий бизнесмен, мать — домохозяйка, школа, институт, арт-центр. Благотворительность в сфере искусства. Это типа с величайшего благословения разрешает молодому художнику с собой переспать?