Колония - Одри Маги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Массон поднял глаза, глянул в окно. Ллойд шел к деревне — небритый, промокший, ссутулившийся. Массон проследил, как англичанин проследовал мимо его окна, опустив глаза в землю. Послушал, как Ллойд открывает дверь своего коттеджа, заходит внутрь. Вернулся к работе.
Ирландский язык, изолированный от центров власти и образования, от стремительного развития книгопечатания в континентальной Европе, маргинализировался и все отчетливее превращался в устный язык бедняков, на котором идеи и идеалы распространялись только через поэзию и политические стихи. Ирландская поэзия, ранее состоявшая из ламентаций по поводу взаимоотношений с природой и окружающим миром, сильно политизировалась, многие поэты мечтали о временах, когда Ирландия вновь превратится в католическую страну, уважающую свою гэльскую культуру.
Моноязычные ирландские стихи постепенно становились двуязычными — поэты использовали английский и ирландский в рамках одной фразы или переключались с языка на язык между строфами, в середине XVIII века стали появляться макаронические произведения, созданные авторами, которые неплохо владели обоими языками и писали для аудитории, более или менее знакомой с английским: это рецептивный билингвизм, который мы сегодня наблюдаем на этом далеком острове, например, в лице Бан И Нил: она понимает английский, но говорит только по-ирландски.
Он проследил, как Ллойд вновь идет мимо, в сухом, но при этом немытый и небритый, движется в сторону кухни Бан И Нил. Ллойд постучал в дверь, вошел внутрь, переполошил Марейд — она, все еще в воскресном наряде, сидела у очага, слушала радио и вязала, расправив на коленях угольно-серую шерсть. Она ему улыбнулась.
An bhfuil ocras ort?
Он кивнул.
Она отложила вязанье, выключила радио, встала. Указала на стол. Он сел. Она сложила на тарелку яичницу-болтушку, хлеб, плюшки. Налила чая.
Спасибо, сказал он.
Та failte romhat, сказала она. Не за что.
Вы говорите по-английски, сказал он.
Giota beag, сказала она. Немножко.
В кухню вошла Бан И Нил. Поздоровалась с Ллойдом, заговорила с Марейд. Женщины вышли, потом вернулись, переодевшись в повседневное, — готовить еду, разводить огонь. Ллойд ел и пил, радуясь теплу, что разливается внутри.
Спасибо, сказал он.
И снова зашагал под дождем к своему коттеджу плесень
сырость наступает
и не сдается
Он развел огонь и у себя, поставил греться воду, чтобы принять ванну и побриться. Повесил занавески на место, бродил по дому, пока грелась вода, рассматривал свою работу на мольберте, работы других на стенах. Взял книгу с рисунками Рембрандта
тушь с размывкой
бурые тона
простые линии
мягкость
женщина спит
женщина читает
женщина купается
Он гудел себе под нос, пока наполнял ванну, тер мочалкой кожу, брился; мимо окна прошли островные, брели под дождем, несли коробки, шествие замыкали Михал и Франсис, роняли капли воды на пол кухни Бан И Нил.
Переоденьтесь, прежде чем сесть, сказала Бан И Нил.
Указала на спальню рядом с кухней.
Там есть мужская одежда.
Франсис поставил коробку на край стола и вслед за Михалом пошел в соседнюю комнату. Марейд вылила сливки в муку, подняла голову, когда Михал вернулся в одежде ее отца, Франсис в одежде ее мужа.
Какой на завтра прогноз? — спросила Бан И Нил. Вроде за ночь должно распогодиться, сказал
Михал. Все будет путем.
Когда уходите?
Давай телку в бухту к семи. Тогда точно успеем. Бан И Нил налила воды в чайник.
Продай за хорошую цену, Михал, сказала она. Сделаю.
Чтобы зиму прожить.
Тебе и на весну хватит, Айна.
Бан И Нил уставилась на него — на мужчину в одежде ее мужа.
Будешь нас дальше грабить — не проживу, сказала она.
Ты больше моего получаешь, Айна.
Тогда выходит, ты вообще ничего.
Марейд слепила каравай, подровняла.
Страшные дела на севере творятся, сказала она. У одного из этих девять детей было.
Михал покачал головой.
Жуть что такое.
Он был протестантом, сказала Марейд. И девять детей.
Большая редкость, сказала Бан И Нил.
Марейд переложила каравай на противень.
Представь, каково его жене, сказала она. Все девять на тебя смотрят и хотят знать, что дальше будет.
Он бы думал про это, когда вступал в Полк обороны, сказал Франсис.
Он был резервистом, Франсис.
Это дела не меняет.
Может, он это ради детей. Из-за денег.
Дорого королевский шиллинг обходится.
Она надрезала каравай крест-накрест.
Ты-то, Франсис, берешь деньги у мистера Ллойда.
И что?
Тоже королевский шиллинг.
Это другое дело.
Ой ли?
У нас что, не свободная страна, Марейд?
Она четыре раза наколола каравай.
И это Франсис Гиллан, который вечно твердит, что Ирландия станет свободной только после объединения.
Брать деньги у англичанина — не то же, что работать на британцев против ирландского народа.
Английские деньги, Франсис, и есть английские деньги.
Она перебросила каравай в горшок над огнем, вымыла руки, села рядом с остальными.
Кстати, про англичанина, сказал Михал. Как он там?
Только что вернулся, сказала Марейд. Примерно неделю там провел.
Под дождем? — уточнил Михал.
Безвылазно.
Ну и жизнь.
Она рассмеялась.
Пахнет от него соответственно.
Михал ткнул пальцем в окно.
Легок на помине.
В кухню вошел Ллойд — чистый, бритый.
Надеялся, что чаю нальют, сказал он. И, может,
еще и покормят.
Марейд налила ему чаю, дала две плюшки. Он намазал обе маслом и вареньем.
Ну и как оно там?
Отлично, Михал. Хорошо работается.
Дождь иногда идет.
Ллойд нахмурился.
Очень часто, Михал.
Тяжко оно там-то.
Да. Очень.
Но вы сдюжили.
Правда?
Ну, вернулись же.
Ллойд пожал плечами.
Выходит, да. Сдюжил, пожалуй.
Он съел первую плюшку.
А вы чего здесь, Михал? В воскресенье-то.
В среду базарный день. Завтра телку повезем. На вашей лодке?
Вплавь ей далековато.
Ллойд улыбнулся.
Можно мне с вами?
Михал покачал головой.
Не для вас оно, мистер Ллойд.
Я на этот раз лучше справлюсь, Михал.
Не для вас, мистер Ллойд. Вы лучше с берега
поглядите.
Ллойд съел вторую плюшку.
Когда отходите?
Рано.
Во сколько?
В шесть из бухты.
Отлично. Буду на месте.
Ваше дело, мистер Ллойд.
Ллойд вернулся в коттедж и спал до вечера, пока Джеймс не постучал в дверь и не позвал ужинать. Дождь перестал. Ужинали жареной рыбой, картошкой и капустой.
Спасибо, миссис О’Нил. Было очень вкусно.
Она положила ему добавки. Массон подался вперед и громко произнес.
Caithfidh muid Gaeilge a labhairt.
Потом повернулся к англичанину.
Простите, Ллойд, нам нужно говорить
