Бабочка - Ольга Горовая

- Ясно. Я все понял. – Мой голос, возможно, казался отстраненным, когда я прощался с Катей. Внутри же меня бушевал такой вихрь злости, ярости и отчаяния, что в голове немного звенело. А может это приближался удар. Фиг с ним. Не до этого мне было в тот момент. – Спасибо, что позвонила. Не уходи никуда, я сейчас подъеду, заберу телефон, и ты мне опишешь этого мужчину, - велел я, даже не поставив под сомнение, что Катерина не двинется с места.

Из всего потока ее объяснений я вычленил несколько фактов: Света ушла куда-то с незнакомым человеком. Охрана пропала, а так как парней я выбирал проверенных, то особо рассчитывать на то, что они спасут ее, не приходилось. Вероятней всего, стоило исходить из расчета, что ребята мертвы. И Света сейчас один на один с кем-то.

На мат время и силы тратить глупо, хоть и хотелось.

По поводу личности этого «мужчины», так же, сомнений было немного. Малый. Или решил торговаться, осознав, что его со всех сторон прижали, и за Свету надеется выкупить свою жизнь. Или, потеряв надежду, пошел ва-банк, решив уже: «помирать, так с музыкой».

Я не хотел думать о последнем варианте, который не оставлял мне надежды. Я вообще не хотел думать о том, что моя Бабочка сейчас в руках у последнего гада, который убил всю ее семью. Не имел сил представлять, что она чувствует, и что ее может ждать.

Я просто не имел права тратить на это силы и время. Я ее вытащу. Вытащу до того, как случится что-то плохое. Я дал себе клятву в этом, потому что не знал, как иначе справиться с собственной виной, болью и страхом за нее.

Заставил себя сосредоточиться только на ее спасении. Любыми методами и средствами. Сейчас мне стало не до каких-то других расчетов и вариантов. Потому, уже коротко отдав приказ водителю, куда ехать, я чуть ли не запрыгнул в автомобиль, на ходу распоряжаясь по телефону, чтобы помощник поднимал всех. А потом набрал номер человека, который не откажет в помощи. Единственное, наш «смотрящий» всегда гнул за свое вмешательство непомерно высокую цену. Но жизнь Светы стоила всего этого. А с такой поддержкой я сумею справиться куда быстрее.

Света

Есть такие ситуации в нашей жизни, которые раз и навсегда ее меняют. Делают чем-то совсем новым и другим. И даже если все заканчивается благополучно, ты уже просто не можешь стать тем, кем был до этой ситуации. Изменения, случившиеся в тебе, происходят окончательно и бесповоротно.

Нет, я не стала вдруг философом. Просто очень четко это поняла. Как и многое другое. Например то, что потеряв родителей и брата, я перестала быть ребенком. Нет, я не стала сразу взрослой. Это я поняла именно сейчас. Человек, который так много для меня значил, уберег, дал мне возможность еще немного побыть если не ребенком, то еще и не полностью погрузиться во все сложности и непростые перипетии «взрослости». А сейчас это взросление настигло меня, несмотря на все старания Сергея. Настигло в виде того, на что я не могла повлиять. Чем не имела ни силы, и возможности управлять.

Когда ты закрыта в небольшой, обшарпанной комнате с мужиком, определенно бандитского вида. А второй похожий мужик отирается в остальной части квартиры, периодически проверяя исправность пистолета. При это они оба поглядывают в твою сторону так, словно ты для них разменная монета и не больше – начинаешь смотреть на свою жизнь по-новому и оценивать все с другого угла.

Оказывается, то, как ты учишься, относишься к другим и ведешь себя, может не играть никакой роли. Вообще. Никакие хорошие поступки не в состоянии уберечь тебя от чего-то плохого в жизни. Чего-то, над чем ты не властен.

И забившись в самый угол комнаты, сидя на старом диване, прижав колени к себе, я это очень четко сейчас понимала. Мне было очень холодно, квартира, а может и дом вообще, не отапливались. А куртка моя осталась в кафетерии. Свитер же, и юбка с колготами, хоть и плотными, уже от холода не спасали. Я так замерзла, что не чувствовала пальцев на ногах. И мне было очень страшно. Даже сильнее, чем несколько часов назад, когда тот, кого двое остальных называли «Малый», выволок меня из торгового центра.

Я не знала, что будет дальше, и что эти люди хотят от меня, они не общались в моем присутствии, и мне ничего пока не говорили. Я не знала, позвонила ли Катя Сергею. Сумеет ли он найти меня. Спасти.

Но что я знала точно, это то, что если все-таки это вообще вероятно, то, что Сергей каким-то образом меня найдет. И если у него это получится… А если нет?

Я старалась не думать об этом. Не думать. Просто не думать ни о чем. Кажется, мои мысли замерзли так же, как и пальцы. Но кое-что все же помогало мне сохранять разум. Или его жалкое подобие.

Сидя в этом углу, прижимаясь спиной к ледяной стене, и обнимая свои дрожащие колени, я думала о том, что если еще раз увижу Сергея – я не буду бояться. Я скажу ему, что он мне ближе и дороже любого, и самого любимого дяди. Обязательно скажу. Потому что именно теперь, не зная, что со мной будет дальше, осознала – думаю о нем. Даже когда так страшно. Когда непонятно, что хотят от меня эти люди. Я думала о Сергее. И не только как о человеке, который может меня спасти.

Входная дверь хлопнула, отрывая меня от сумбурных мыслей и, похоже, необоснованных надежд. В комнату, где сидела я и один из этих мужчин, зашел тот самый Малый. Он остановился на пороге, обвел небольшое помещение взглядом через злой прищур. Сплюнул прямо себе под ноги и пошел к окну, на ходу прикуривая.

- Ну? – тот, который меня охранял, повернулся всем корпусом, глядя на лицо Малого.

- Баранки гну, - огрызнулся Малый в ответ. – Будем сейчас звонить Волчаре, «радовать», что мы о его племяшке позаботимся. Посмотрим, как он тогда у нас запоет. Думаю, он уже заметил, что девчонка пропала.

Малый хмыкнул и выдохнул дым. Мой охранник что-то не очень обрадовался этой новости. Да и второй, тот, который до этого ходил по коридору, а сейчас с порога комнаты следил за разговором, счастливым не казался.

К тому же, они все глянули в мою сторону. Я же уставилась на носки своих ботинок и делала вид, что ничего не слышу, и никого не вижу. И ничего не понимаю. Впрочем, последнее было правдой. Понимала я мало. Хотя не могла не заметить, что кроме меня тут больше никого нет. А я как раз и была «племянницей». Но почему «Волчара»? Это кличка, что ли? Откуда? Хотя… в памяти всплыла татуировка, которую еще совсем недавно мне так сильно хотелось рассмотреть. Там был волк.

Правда, мне совершенно было непонятно, какие дела могли иметь место между Сергеем и этими людьми. Может, это тот самый «рэкет», про который столько говорили, когда я еще была маленькой? Может, они «наехали» на бизнес Сергея, а он не согласился им платить? И теперь они меня выкрали?

- А он точно клюнет? – с явно слышимым сомнением переспросил тот, что так и стоял в дверях.

- Клюнет. – Малый хохотнул. – Волчара семьей дорожит. А нашими стараниями, вся его семья теперь – вот эта девка, - он махнул рукой с дымящимся окурком в мою сторону. – Так что он теперь у нас станет ручной. И на многое согласится, чтобы жизнь малявки выторговать. Жаль, что Сашок такой упертый оказался. – Малый скривился и затушил сигарету, бросив окурок прямо на пол, наступил ногой. – Могли бы неплохо с ним дела закрутить, порешив Волчару. Так нет, и он туда же: «я брата не предам». Ну чего уж, сам выбрал. Вся его семья и поплатилась. Я, правда, по-первой, жалел, что этой с ними не было, - он кивнул в мою сторону. – Но теперь, так даже лучше. Теперь мы Волчару в землю закопаем с ее помощью. И ни хрена он нам не сделает. А то зарвался. Слишком много под себя подгреб.

Я так себя странно чувствовала. Даже слов подобрать не могу. Не знаю, может из-за того, что так замерзла и сознание отметало все лишнее, но я вдруг очень четко поняла то, о чем этот человек говорил. Зачем он откровенничал? Это мне не было понятно, может, хотел окончательно меня запугать.

А мне и было страшно. Ничуть не меньше, чем полчаса назад. Но и как-то многое ясно стало. Не осознанно, без принятия всех этих слов пока. Будто в мой разум кто-то вкладывал информацию, которую я еще не была в состоянии переосмыслить и внутренне принять. Но и не услышать – оказалась не в силах.

Мои родители и Лешка не погибли в аварии. Сергей обманул. Их убили. Убили вот эти люди. Зачем? Это я не очень поняла. Наверное, не настолько уж законный бизнес нашей семьи, если этот Малый предлагал отцу с ним какие-то дела решать. И Сережа… Он, судя по всему, имеет ко всему этому куда более весомое отношение.

- Ну че, Света, давай, гони свой мобильник, будем сейчас дядьке твоему звонить, - Малый подошел ко мне и остановился в шаге. Мне были видны его кроссовки и протянутая в мою сторону грубая рука. У меня все еще болел левый бок, куда эта самая рука не так давно тыкала нож.

И сейчас я вздрогнула: и от его вопроса, и от воспоминаний об этой боли.

- У меня… Нет. Нет телефона. В куртке остался. Там, в магазине, я ее забыла.

Мне пришлось откашливаться. Голос не слушался, не знаю от страха или от холода.