Вундервафля. Сборник - Олег Дивов

Нет, дамы-таксистки почти каждый день обсуждали на лавочке перед офисом совсем другое. Намеками и полунамеками, а иногда почти открыто они говорили о воздействии на умы. О том, как вербовать и склонять на свою сторону. Как правильно заводить разговор и поворачивать в нужном направлении. Кеслера они не стеснялись нисколько. То ли были уверены, что он, дурачок, не понимает ничего, то ли…

О господи, да ведь, если верить дневнику, они сто раз спрашивали его: «Ты согласен, Джонни, что скажешь, Джонни…» И он всегда отвечал то, что они хотели слышать. Всегда в точку. Они смеялись, хлопали его по плечу, хвалили.

О господи, они считали его своим в доску.

Педиком.

— Тронулись, — сказал Вик и быстро вышел на улицу. Забыв, конечно, расплатиться, это Сарториусова печаль. Да почему его — Бюро платит.

Вик уже не шатался, ноги держали как надо. Тело поняло, что сейчас придется работать, хоть ты тресни, и покорилось разуму. Только за руль пусть лучше сядет Лора. А то вдруг придется стрелять по колесам, усмехнулся про себя Вик. Хотя нам запретили…

— Вам туда минут двадцать?.. — спросил Сарториус, догоняя Вика.

— Пятнадцать. Но мы опоздаем, наши с ордером будут через десять.

— Проинструктируй их, будь добр.

— Не понадобится. Во-первых, мы с Лорой знаем, чего не надо искать и где оно лежало, хе-хе… Во-вторых, старший все равно я, что найдут, то мне принесут.

Он открыл дверь машины и, кряхтя, полез в нее: нет, тело все еще раздумывало, стоит ли ему работать сегодня.

— Кодовая книга обычно художественное произведение, — сказал Сарториус. — Как искать, по каким признакам, я даже боюсь тебе подсказывать, чтобы не сбить с толку. Удачи!

Лора завела двигатель, положила руку на рычаг коробки передач, и тут Вик удержал ее.

— Погоди-ка, — сказал он и обернулся к Сарториусу. — На всякий случай… Вы, крутые ребята, не забыли проверить Бетти Фридан? «Загадку женственности»? На которую Кеслер подумал?..

— Она лежит в офисе на каждом подоконнике, — небрежно бросил федерал. — И, кстати, в каждой машине женского такси. Они возят кучу агитационной литературы и раздают пассажиркам. А это вообще настольная книга феминистки.

— Я не понял, — сказал Вик. — Вы ее проверяли?

— Да какой смысл? Это пустышка.

— Ну вы и дебилы, — сказал Вик. — Знаешь, Сарториус, ты мне нравишься, но поскольку вы все дебилы, то, извини, ты тоже дебил!

Захлопнул дверь и сказал Лоре, очень довольный собой:

— А вот теперь полный газ. А этот пускай попрыгает.

Сарториус проводил машину взглядом. Даже в темных очках вид у него был крайне озадаченный.

Дамы не имели привычки болтаться в гараже и уж точно никогда не заходили в мастерскую, и Кеслер от неожиданности вздрогнул. А это была Стелла со стаканом лимонада.

— Жарко сегодня, держи, — сказала она. — Презент тебе от компании за верную службу! — И засмеялась.

Кеслер был тронут — он понимал, что компания тут ни при чем, просто Стелла добрая. И для нее он точно не педик. И лимонад оказался вкусный.

— Да, такая теплая весна, с непривычки весь день в сон клонит, — пожаловался он.

— Это от перемены погоды, со всеми бывает, — сказала Стелла. — А что ты делаешь сегодня вечером?

— Думаю, как мне дальше жить, — честно ответил Кеслер и осекся. Стелла всегда оказывала на него действие почти гипнотическое. Она спросила — он ляпнул.

— Вот просто сидишь дома и думаешь?

— Ну, еще я в это время играю на гитаре, так думается лучше.

— Да ну тебя, — сказала Стелла и опять засмеялась. — Умора ты, Джонни. Надоест быть механиком, иди в комики. А почему ты думаешь о том, как жить дальше? Ой, ты пей, не слушай меня. Я стакан-то заберу, у нас стаканов осталось всего ничего, Хиггинс их постоянно роняет со своего стола, корова такая…

— Мне кажется, в моей жизни пора что-то менять, — сказал Кеслер, отважно глядя Стелле в глаза. — Совершить, как говорит мисс Уорд, поступок. Я долго не был готов, а теперь вот потихоньку готовлюсь.

С этими словами он картинно, как ему показалось, допил лимонад и пожалел, что в мастерской нет зеркала.

— Только не вздумай увольняться, — сказала Стелла. — Не вздумай, слышишь? Без тебя здесь совсем тоскливо станет. Они же все думают только о работе и феминизме. Я тоже феминистка та еще и тоже вкалываю, но у меня знаешь сколько других интересов? Да ты и не знаешь, Джонни, ха-ха… Ладно, сегодня вечером я разрешаю тебе подумать, как дальше жить, а завтра ты мне расскажешь, чего надумал.

Забрала стакан и ушла.

Кеслер повернулся к верстаку, на котором в тисках был зажат тормозной суппорт с закисшим поршнем, и вдруг пошатнулся. Лимонад холодный, а толку никакого — вот как парит сегодня… А не присесть ли мне на минуточку в это удобное кресло? И он присел. А не закрыть ли глаза?

— Ну-ка, очнись, — сказал голос мисс Фишер. — Ты чего тут дрыхнешь?

Кеслер встряхнулся, но перед глазами все плыло. А радиомаяк в чьей-то громадной лапе вообще двоился.

— Зачем это, Джонни, — спросила мисс Фишер. — Мы же с тобой по-хорошему. А ты с нами вон как. И ведь до чего глупо. Я езжу, он пищит… Думал, не услышу? А ведь мы с тобой по-хорошему, Джонни. А могли бы и сожрать еще тогда.

Кеслер кое-как сфокусировал взгляд, но легче не стало. Предметы то удалялись, то приближались и были все искажены, и громадная жуткая когтистая лапа принадлежала, оказывается, мисс Фишер, а вместо лица у нее одни зубищи да растопыренные черные дупла ноздрей. И голос мисс Фишер звучал то громовым басом, то хриплым рыком.

Наверное, страшно, но в первую очередь невыносимо скучно. Скука просто затопила Кеслера по самую макушку, и он знал, что надо делать: поскорее отвечать на вопросы, тогда от него отстанут. Тогда можно будет подремать немного на рабочем месте, все равно суппорт заклинило насмерть, он уже новый заказал… А после с невинным видом утомленного трудяги отправиться домой.

— Ведь мы повсюду, Джонни, — говорила мисс Фишер, — ты даже не представляешь, сколько нас на земле. Ты против кого пошел, глупышка? Ты нас, главное, не бойся. Мы тебе ничего раньше не сделали и теперь не сделаем. Нам еще с тобой работать и работать. Ты теперь знаешь нашу тайну, и мы тебя не отпустим. А если ты рыпнешься… Мы просто Стеллу твою ненаглядную на кусочки порвем и съедим. Уяснил, да? Повтори, что уяснил. Молодец. А теперь давай, рассказывай…

И тут Джонни понял: это все настоящее. Вот эта лапа с кроваво-красными длинными когтями. Вот эти зубы. Эти крошечные, едва различимые точечки глаз и растопыренные ноздри. Это и есть мисс Фишер, которую он считал когда-то женщиной, а потом хотя бы человеком.

Если бы не скука, он бы умер от страха или попытался убить инопланетное чудовище. Но пушка лежала в ящике верстака, и тянуться за ней было совсем тоскливо, а страха настоящего не было, скорее брезгливое отторжение.

«Сколько нас на земле», — сказало оно. На Земле. Проговорилось. Раскрыло себя. Мало ли кем оно хотело прикинуться, но Кеслер все понял.

И он теперь будет работать с ними, пока им не надоест. А если что, они убьют Стеллу. Это он тоже уяснил накрепко.

Джонни рассказал чудовищу все и угадал: оно оставило его в покое, приказав на прощание спать. И Джонни заснул. А когда проснулся, выпал из кресла на пол, сжался в комочек и сдавленно, чтобы не услышали, зарыдал.

Он ничего не забыл. Он все помнил.

«Ты хотела знать, что я надумал, Стелла?

Да я, вот беда, не успел. Я хотел придумать, как мне посадить тебя в машину и увезти далеко-далеко. Но тут оказалось — за меня все придумали. А когда ты видишь, что за тебя думают другие, значит, надо собраться с духом и решиться на поступок, как говорит мисс Уорд.

Придурок и неумеха Хинкли расстрелял весь барабан за три секунды. Готов поспорить, он почти не целился. И все равно три пули угодили в людей, а четвертая рикошетом достала президента Рейгана. А я умею метко стрелять, Стелла. И я буду целиться спокойно, как на охоте.

Ведь они не люди.

Ты узнаешь, почему я буду стрелять, в кого и зачем. Запишу это в дневник, и когда все кончится, тебе передадут мой рассказ, а с ним и мои последние слова.

Я не педик, Стелла».

Они услышали пожарную сирену издали.

— Не успели, — сказал Вик.

— Может, это не там.

— Там. Врубай нашу, а то не протолкаемся, если уже все перекрыто. — Вик пошарил под сиденьем и вытащил «мигалку» с магнитной присоской.

— С чего ты взял, что это там?!

— Потому что от сексуальных извращенцев и британских шпионов ничего хорошего не жду, — отрезал Вик.

Офис женского такси горел как соломенная хижина, с хрустом и снопами искр, весело горел. Вик откинул спинку сиденья и со словами: «Поспать, что ли…» — закрыл глаза. Лора вышла из машины. Если пожарные сработают четко, гараж почти не пострадает, отметила она. Гараж только и останется.