Вундервафля. Сборник - Олег Дивов

Вик бросил взгляд на циферблат — время уходило. Тянут с санкцией, тянут… Может, коллеги Сарториуса как раз сейчас у прокурора? И весь этот задушевный разговор — так, для подстраховки?

— А если найдем? А если раскрутим? — Приятно иногда чужака позлить. Вдруг чужак о чем-нибудь проболтается…

— Повторяю: не раскрутите. А несколько человек угробите. Зачем? Или вам интересно, что на это скажет Бюро? Как благодарность, так и неудовольствие могут быть поистине безграничными.

— Ну скажи, скажи, что нас собственное начальство раньше выгонит на улицу, чем Бюро успеет всерьез обидеться, — попросил Вик.

— Зачем мне это говорить? — удивился Сарториус. — Это же очевидно. Ваши всегда рады загнобить простого копа, чтобы прикрыть свою задницу. Вот поэтому я беседую не с лейтенантом и не с шефом полиции, а именно с вами. Пытаюсь найти понимание. Я лично не хочу, чтобы вас выгнали. Вы ведь тот самый Рейнхарт, который своим телом заслонил женщину от ножа, верно?

— Это случайно вышло, — сказал Вик, неприязненно морщась. — Я был молод и глуп. И просто мимо проходил. Всего-навсего хотел отнять живопыру у пьяного идиота. А этот гад оказался фехтовальщиком и расписал меня снизу доверху. Мне тогда дико повезло, что я попал ему в челюсть на полсекунды раньше, чем ослабел от потери крови… Признаться, очень не люблю вспоминать эту историю.

— А почему вы его не застрелили?

Вик уставился на Сарториуса с недоумением.

— У нас так не принято, — объяснила Лора. — За что убивать-то? Обычный пьяный инцидент. Будь дело в кабаке, Вик навернул бы этого дурака стулом. Или столом. Правда, Вик?.. А тут улица, ничего тяжелого под рукой…

— Такая вот ерунда, — сказал Вик и в который раз посмотрел на часы.

— Хорошо живете, — заметил Сарториус с нескрываемой завистью.

— Ну так давайте к нам, — сказала Лора. — Пусть вас сюда командируют за нашими лесбиянками присматривать. Хорошо живем… До вчерашнего дня хорошо жили. Прогресс, мать его, не стоит на месте. Докатился и до Джефферсона.

— Чем они занимаются? — спросил Вик.

— Это надо понимать как «да»? — быстро отозвался Сарториус.

— Ну купил ты меня, купил. Не люблю, когда убивают женщин, пусть они даже и федеральные агенты. Верно, напарник?

— Я тоже не люблю, — кивнула Лора.

— Мы сначала терялись в догадках, — сказал Сарториус. — Понимаете, не нужна такая разветвленная сеть просто для охраны прав меньшинств. И для агитации она развернута с большим превышением — ведь эти деятели сейчас подминают под себя газеты, радио, телевидение… Все возможности засирать народу мозги. Зачем им столько отделений на местах? И откуда столько денег?! А потом нам показалось, что все координируется из единого центра. И… Можете смеяться, но первая мысль была — это заговор, управляемый извне. Большая долговременная программа по развалу страны. Подорвать мораль, сделать нас уязвимыми. Натравить женщин на мужчин. Развратить нацию, в конце концов. Но потом стали появляться структуры наподобие женского такси. Такие вполне невинные структуры, на которые мы долго не обращали внимания. Бизнес и бизнес. А они потому и возникли, что мы сконцентрировались на некоммерческих фондах. И спокойно работали себе, гады.

— Военно-промышленный шпионаж?

— Теперь мы уверены в этом. Вот и до вас добрались. У вас тут во Французовой балке такая штука интересная…

— Вот же твари, — сказал Вик. — Сначала развели у себя извращенцев в немереном количестве, потом наших стали спонсировать, а оборачивается все банальным воровством.

— Европа, — сказал Сарториус. — Но, согласитесь, такую схему прикрытия разработал неслабый ум.

— Несколько э-э… перверсивный, — оценила Лора.

— Да почему же? Он просто нашел тех, кого нельзя пальцем тронуть, не опасаясь вони на всю страну. С ними же ничего нельзя поделать, ни-че-го!

— Нашел бы евреев, допустим, — предложил Вик.

— Евреи сами найдут кого хочешь, — сказал Сарториус и тоже поглядел на часы. — Что-то тянет резину ваш прокурор.

— Опасается пальцем тронуть. Беверли-с-Яйцами — местная знаменитость.

— Может, оно и к лучшему… — буркнул Сарториус. — Взломаем мы их коды, рано или поздно взломаем…

Вик на всякий случай отвернулся.

— Мистер Рейнхарт! — позвали от стойки. — Вас к телефону!

Мисс Фишер после того случая глядела на Кеслера недобро, но Джонни больше не пугался. Она могла пойти к мисс Уорд и потребовать выгнать его, но ничего такого не сделала. Боялась наверное, что Джонни настучит в ФБР. Да он бы и настучал, будь немного поглупее. Но Кеслер прочел слишком много шпионской фантастики, чтобы выставить себя дураком. Фантастика очень полезна, если умеешь пользоваться. Там навыдумано черт-те чего, на все случаи жизни.

Он только не знал, как теперь вести себя со Стеллой — не понимал ее роли в происходящем. А как вести себя с мисс Фишер, было понятно. Следить. Отличный, кстати, повод освежить и углубить познания в радиотехнике.

Перемещения исполнительного директора в роли водителя — Кеслер так и не понял, зачем ей это надо, — легко отслеживались на рабочей волне женского такси. Взяла пассажира тут, высадила там. А на случай, если это маскировка, и на все прочие случаи заодно Кеслер воткнул ей под обшивку багажника маяк. Идея была нелепая изначально: если ты не можешь точно установить расстояние до маяка по затуханию сигнала, пеленговать его надо с двух далеко разнесенных станций. Но Кеслер упорствовал. Он регулярно засекал уровень сигнала, точно зная, где сейчас машина, и со временем составил шпаргалку, по которой наловчился вычислять ее местоположение с шагом в милю. Не так уж плохо.

Работа превратилась в беготню от закутка-мастерской в углу гаража, где был спрятан приемник, к ремонтной зоне и обратно. Антенну Кеслер повесил открыто: это была у него как бы люстра, изящная, из гнутой проволоки. Одной рукой крутишь верньер настройки, другой вращаешь люстру — не так уж неудобно, как может показаться на первый взгляд. Тем более слова «неудобно» в лексиконе Кеслера не значилось.

Через пару месяцев он знал о мисс Кэтрин Фишер столько же, сколько любой другой мог выяснить безо всех этих хлопот, просто немного поболтав с людьми. Мисс Фишер снимала квартиру вместе с дамой из числа местных феминисток. Чаще всех ездила на заказы в лабораторию «Рокуэлл» — у нее там была постоянная клиентура. Внеслужебное время проводила в недавно открывшемся клубе, где собирались всякие, кого в городе не любили, но старались лишний раз не трогать. Особенно после знаменитой драки полиции с гомосеками, что закончилось для полиции худо: конечно, копы их побили, только они потом копов — уделали. Затаскали по судам.

Тут-то до Кеслера и дошло, с кем он работает. Джонни внезапно прозрел, как это могло случиться только с таким законченным простофилей: бац — и глаза на лоб. Отдышавшись, он немного подумал, и еще немного подумал, и сделал далеко идущие выводы, настолько далеко, что хоть вешайся.

Эти выводы он собрался изложить в дневнике, но сначала решил почитать, чего там у него набралось с момента поступления на службу в такси. В дневник Кеслер скрупулезно заносил все события каждого дня: кто где сидел, кто что сказал, кто на кого как посмотрел. Взглянув на описанное новыми глазами, Кеслер совсем ошалел. Это же надо быть таким идиотом! В компании было три нормальных человека — Стелла, мисс Уорд и он сам. Остальные вели себя, мягко говоря, подозрительно. Не в том проблема, что не по-женски. Еще хуже: не по-людски.

Их объединяла тайна. Они выглядели командой, делавшей одно дело. Только это были совсем не перевозки женщин, опасавшихся таксистов-мужчин. Тут крылось нечто большее.

И шифром в штаб-квартиру они передавали что угодно, только не простую шпионскую информацию, как думал Кеслер сначала. Да кому он сдался, тот «Рокуэлл», — полгорода знает, что там пытаются вкорячить боевой лазер в самолет… Правда, другая половина города уверяет: там проектируют защиту от русских баллистических ракет, чисто по-американски простую и остроумную — путем заброски на орбиту ста тысяч ящиков с гвоздями. Собственно, одно другому не мешает.

Нет, дамы-таксистки почти каждый день обсуждали на лавочке перед офисом совсем другое. Намеками и полунамеками, а иногда почти открыто они говорили о воздействии на умы. О том, как вербовать и склонять на свою сторону. Как правильно заводить разговор и поворачивать в нужном направлении. Кеслера они не стеснялись нисколько. То ли были уверены, что он, дурачок, не понимает ничего, то ли…

О господи, да ведь, если верить дневнику, они сто раз спрашивали его: «Ты согласен, Джонни, что скажешь, Джонни…» И он всегда отвечал то, что они хотели слышать. Всегда в точку. Они смеялись, хлопали его по плечу, хвалили.

О господи, они считали его своим в доску.