Танец с драконами - Джордж Мартин

— Я и не спорю, сир, но в грамоте говорится, что вы передаете эти замки своим рыцарям и лордам, чтобы они, будучи вассалами вашего величества, содержали их в качестве своих собственных.

— Короли должны быть щедрыми со своими сторонниками. Неужели лорд Эддард ничему не научил своего бастарда? Многие мои лорды и рыцари оставили свои богатые земли и крепкие замки на юге. Неужели их верность должна остаться неоплаченной?

— Если ваше величество хочет растерять всех знаменосцев моего отца, нет ничего проще, чем сделать это, раздав северные владения южным лордам.

— Как это я потеряю то, чего у меня нет? Если не забыл, я хотел отдать Винтерфелл истинному северянину. Сыну Эддарда Старка. Он же швырнул мое предложение мне в лицо. — Станнис Баратеон обсасывал свою обиду, словно собака любимую кость. Он уже обглодал её подчистую.

— По праву Винтерфелл принадлежит моей сестре Сансе.

— Леди Ланнистер, ты хотел сказать? Неужели ты с легкостью стерпишь Беса, взгромоздившегося на трон твоего отца? Обещаю, лорд Сноу — пока я жив, этого не случится.

Джон знал, что лучше не настаивать.

— Сир, поговаривают, что вы также хотели дать земли и замки Гремучей Рубашке и магнару теннов.

— Кто тебе сказал?

Слухи ходили по всему Чёрному Замку.

— Если вам так уж важно — я услышал это от Лилли.

— Кто эта Лилли?

— Это кормилица, — ответила леди Мелисандра. — Ваше величество разрешили ей свободно ходить по замку.

— Но не разрешал распускать сплетни. Она нужна из-за своих грудей, а не ради языка. Мне нужно от неё побольше молока и поменьше россказней.

— Черному Замку не нужны бесполезные едоки, — согласился Джон. — Я отправлю Лилли на юг со следующим кораблём, уходящим из Восточного Дозора.

Мелисандра прикоснулась к рубину на шее:

— Лилли кормит сына Даллы вместе со своим. Не слишком ли жестоко разлучать нашего принца со своим молочным братом, милорд?

«Осторожно, теперь очень осторожно».

— Молоко матери — это всё, что их роднит. Сын Лилли крупнее и крепче. Он брыкается и щиплет принца, отталкивая его от груди. Его отцом был Крастер, жестокий и жадный человек. В ребенке говорит его кровь.

Король удивился.

— Я считал, что кормилица — дочь этого твоего Крастера.

— Жена и дочь одновременно, ваше величество. Крастер брал в жёны собственных дочерей. Мальчик Лилли является плодом этого союза.

— Ёе собственный отец сделал ей ребенка? — Станнис был ошарашен подобным известием. — Тогда от неё нужно немедленно избавиться. Я не потерплю подобного непотребства. Здесь не Королевская Гавань.

— Я постараюсь подыскать другую кормилицу. Если не найду среди одичалых, отправлю кого-нибудь поискать среди горных кланов. Если угодно вашему величеству, пока что мы можем давать ребёнку козье молоко.

— Неподходящее питание для принца… но лучше, чем молоко какой-то шлюхи, — Станнис постучал пальцами по карте. — Возвращаясь к фортам…

— Ваше величество, — с холодной любезностью сказал Джон. — Я приютил и кормлю ваших людей за счет наших драгоценных зимних запасов. Я одеваю их, чтобы они не замерзали.

Но Станнис не успокоился:

— Да, ты поделился солониной и овсянкой и отдал часть ваших чёрных лохмотьев, чтобы дать нам немного согреться. Тех самых, что одичалые содрали бы с ваших трупов, не появись я на севере.

Джон проигнорировал этот выпад:

— Я даю корм вашим лошадям, и как только будет закончена лестница, передам вам своих строителей, чтобы укрепить Ночной форт. Я даже согласился разрешить заселить одичалыми Дар, который навечно был передан Ночному Дозору.

— Ты предлагаешь мне пустующую и разорённую землю, но отказываешься отдать замки, которые нужны мне, чтобы отблагодарить моих знаменосцев и лордов.

— Эти замки строил Ночной Дозор…

— И Ночной Дозор их же бросил.

— … чтобы защищать Стену, — упрямо закончил Джон. — И они не предназначались ни для одичалых, ни для южан. Камни этих фортов стоят на крови и костях моих братьев, умерших давным-давно. Я не могу их отдавать вам.

— Не можешь или не хочешь? — Жилы на шее короля стали острыми, как лезвия меча. — И не забывай, я предложил тебе имя.

— У меня уже есть имя, ваше величество.

— Сноу. Есть ли на свете имя с худшим подтекстом? — Станнис дотронулся до рукояти меча. — Да кто ты вообще такой?

— Дозорный на Стене. Меч во тьме.

— Не заговаривай мне зубы вашими присказками. — Станнис вытащил свой меч, который называл Светозарным. — Вот он, твой меч во тьме. — Вниз и вверх по клинку скользил свет — то красный, то жёлтый, то оранжевый, окрашивая лицо короля резкими и яркими тонами. — Даже зелёному юнцу это ясно. Ты, часом, не слепой?

— Нет, сир. Я согласен, эти замки нуждаются в гарнизонах…

— Мальчишка командующий согласен. Какое счастье!

— …Ночного Дозора.

— У тебя нет людей.

— Так дайте мне их, сир. Я предоставлю офицеров для каждого из брошенных замков, опытных командиров, которые знают не только Стену, но и лежащие за ней земли, которые отлично знают, как выжить грядущей зимой. В ответ на то, что мы дали вам, пообещайте мне, что ваши люди пополнят наши гарнизоны. Солдаты, арбалетчики, новобранцы. Я возьму даже раненых и калек.

Станнис недоверчиво уставился на него, затем громко расхохотался:

— А ты смельчак, Сноу. Я обещаю, но ты настоящий безумец, если решил, что мои люди наденут чёрное.

— Они могут носить все, что им заблагорассудится, пока они подчиняются приказам моих офицеров, как подчинялись вашим.

Но король был непреклонен.

— У меня на службе лорды и рыцари, потомки благороднейших, старейших и славнейших родов. Они не захотят служить под началом убийц, браконьеров и крестьян.

«И бастардов, сир, не так ли?»

— Ваш Десница — контрабандист.

— Бывший контрабандист. И за это я отрубил ему пальцы. Мне сказали, что ты девятьсот девяносто восьмой командующий Ночного Дозора, лорд Сноу. Как думаешь, что скажет об этих замках девятьсот девяносто девятый? Возможно, что вид твоей головы, насаженной на пику, заставит его быть более услужливым, — король положил свой сияющий меч на карту вдоль Стены. Сталь его клинка сверкала, как блики на воде. — Ты лорд-командующий до тех пор, пока я тебя терплю. И тебе лучше бы это запомнить.

— Я лорд-командующий, потому что меня избрали мои братья.

Порой по утрам Джон Сноу и сам в это не верил. Он просыпался с ощущением, что он по-прежнему находится в каком-то безумном сне.

«Это все равно, что надеть новую, неразношенную одежду, — как-то подсказал ему Сэм. — Поначалу чувствуешь себя странно, но когда немного её поносишь, она становится удобной».