Танец с драконами - Джордж Мартин

Впереди опустив голову и обходя сугробы шел лось. Его огромные развесистые рога были покрыты инеем. На широкой спине животного восседал угрюмый и молчаливый следопыт. Толстый парень Сэм назвал его Холодные Руки из-за того, что руки бледного как полотно следопыта были чёрными, твердыми как железо и такими же холодными. Всё тело укутывали слои шерсти, вываренной кожи и кольчуги. Нижняя часть лица пряталась в чёрном шерстяном шарфе, остальные черты скрывал надвинутый капюшон.

Позади следопыта ехала Мира Рид, обхватив руками брата, спасая его от ветра и холода теплом собственного тела. Под носом Жойена сосульками застыли сопли, и время от времени его сотрясала сильная дрожь.

«Он выглядит таким маленьким, — подумал Бран, снова увидев, как тот дрожит. — Теперь он кажется даже меньше меня, да и слабее, а ведь я — калека».

Лето замыкал их крохотный отряд. Окутанный паром от собственного дыхания в морозном лесном воздухе, лютоволк бежал следом за людьми, припадая на лапу, раненую стрелой еще у Короны Королевы. Каждый раз, оказываясь в шкуре огромного волка, Бран чувствовал эту боль. В последнее время он становился Лето чаще, чем оставался собой. Волк чувствовал укусы холода даже несмотря на густой мех, но видел дальше, слышал и чуял лучше мальчишки, сидящего в корзине и спелёнутого словно какой-то младенец.

В остальное время, когда Бран был слишком утомлён, чтобы становиться волком, он влезал в сознание Ходора. Чувствуя его присутствие, великан-тихоня принимался хныкать и трясти своей лохматой головой, но уже не столь яростно, как бывало прежде в Короне Королевы.

«Он знает, что это я, — успокаивал себя мальчик. — Он уже ко мне привык».

Даже если это было верно, в разуме Ходора Бран никогда не чувствовал себя уютно. Огромный конюх не понимал, что именно происходит, и Бран чувствовал во рту привкус его страха. В шкуре Лето было лучше.

«Я — это он, и он — это я. Он чувствует то же, что и я».

Иногда Бран чувствовал, что лютоволк принюхивается к лосю, примеряясь, не завалить ли ему огромное животное. В Винтерфелле Лето рос рядом с лошадьми, но лось не лошадь, а добыча. Лютоволк чувствовал, как под лохматой шкурой лося течёт тёплая кровь. Даже одного запаха было достаточно для того, чтобы из его пасти начала течь слюна, и думая вместе с ним о вкусном, тёмном мясе, давился слюной и Бран.

С ветвей росшего рядом дуба каркнул ворон, и Бран услышал, как рядом захлопали крылья ещё одной крупной чёрной птицы, слетевшей на землю. Теперь за ними следовало не больше полудюжины птиц, перелетавших с дерева на дерево или путешествовавших на развесистых лосиных рогах. Остальные падальщики либо улетели далеко вперёд, либо остались позади. Но стоит солнцу опуститься, как они вернутся, спускаясь с неба на полночных крыльях, пока ветки всех окружающих деревьев не окажутся занятыми ими на многие ярды в округе. Некоторые из птиц подлетали к следопыту и шептались с ним, и Брану казалось, что он понимает всё их карканье и клекотание.

«Они служат ему глазами и ушами. Они для него шпионят и сообщают о таящихся впереди и настигающих опасностях».

Вот и сейчас. Лось внезапно встал, и следопыт легко соскользнул с его спины на землю, оказавшись по колено в снегу. Ощетинившийся Лето зарычал на него. Лютоволку не нравился запах Холодных Рук.

«Он пахнет мертвечиной, засохшей кровью и немного гниением. И холодом. Холодом больше всего остального».

— Что случилось? — спросила Мира.

— Нас преследуют, — глухо из-за скрывавшего рот и нос шарфа объявил Холодные Руки.

— Волки? — спросил Бран. Они уже несколько дней знали, что за ними следят. Каждую ночь слышался печальный вой стаи, и с каждой ночью он немного приближался.

«Охотники, и они голодны. Они чуют нашу слабость».

Дрожащий Бран часто просыпался от холода задолго до рассвета, и, в ожидании появления солнца, прислушивался к звукам отдаленной волчьей переклички.

«Раз есть волки, значит, есть и добыча», — обычно размышлял Бран, пока до него не дошло, что они и есть волчья добыча.

Следопыт покачал головой.

— Нет, люди. Волки по-прежнему держатся на расстоянии. Но эти люди не столь робки.

Мира Рид откинула с головы капюшон. Покрывавший его мокрый снег с легким шорохом упал на землю.

— Сколько их? И кто они?

— Враги. Я с ними разберусь.

— Я с тобой.

— Ты остаёшься. Мальчика нужно защитить. Впереди озеро, оно уже хорошо замёрзло. Когда выйдете на него, сворачивайте на север и следуйте вдоль берега. Вы выйдете к рыбацкой деревушке. Спрячьтесь там, пока я вас не догоню.

Бран думал, что Мира станет пререкаться, но вмешался ее брат:

— Поступай, как он велит. Он знает свой край лучше.

У Жойена были тёмно-зелёные глаза цвета мха, но Бран еще ни разу не видел их такими смертельно уставшими, как сейчас.

«Он словно маленький старичок».

Явившийся к Стене с юга болотный мальчик казался не по годам мудрым, но сейчас он выглядел таким же напуганным и потерянным, как и все остальные. И всё равно Мира его слушалась.

Это было правильно. Холодные Руки скользнул между деревьями обратно по дороге, которой они шли, следом улетели четыре ворона. Девушка проводила его взглядом. Её щеки покраснели от мороза, дыхание выходило из носа облачками пара. Она вновь натянула капюшон и стукнула пятками лося, возобновляя движение. Не успели они пройти и двадцати ярдов, как Мира обернулась к ним и спросила:

— Люди? Что за люди? Он имел в виду одичалых? Почему он ничего не сказал?

— Он сказал, что пойдёт и разберётся с ними, — ответил Бран.

— Да, сказал. А еще он говорил, что отведет нас к трёхглазому ворону. Клянусь, река, через которую мы сегодня перебрались — та же самая, что мы переходили четыре дня назад. Мы ходим кругами.

— Реки поворачивают и изгибаются, — неуверенно предположил Бран. — И здесь повсюду озёра и холмы, поэтому приходится кружить.

— Слишком уж много этого кружения, — настаивала на своем Мира, — и слишком много таинственности. Мне это не нравится. И он мне не нравится тоже. Я ему не доверяю. У него плохие руки, он прячет лицо и не говорит своё имя. Кто он такой? Что он такое? Каждый, кто захочет, может нацепить на себя чёрный плащ. Каждый, любая тварь. Он совсем не ест и никогда не пьет. И, похоже, совсем не чувствует холода.

«Это правда».

Бран боялся заговорить об этом, но тоже заметил. Каждый раз, останавливаясь на ночлег, они с Ходором и Ридами жались друг к другу в поисках тепла, а следопыт ложился отдельно. Иногда Холодные Руки закрывал глаза, но Бран вовсе не считал, что он спит. И было нечто еще…