Танец с драконами - Джордж Мартин

Когда все направились к выходу, один из просителей остался — приземистый мужчина с обветренным лицом в бедной одежде. На голове у него была копна красно-черных волос, остриженная на уровне ушей. В руке он держал тёмный холщовый мешок. Он стоял повесив голову, уставившись в мраморный пол, словно не имел представления, куда ему идти. «А этому что от меня надо?» — удивилась Дени.

— Все на колени перед Дейенерис Бурерожденной, Неопалимой, королевой Миэрина, королевой андалов, ройнаров и Первых людей, кхалиси Великого травяного моря, Разрушительницей Оков и Матерью Драконов, — выкрикнула Миссандея высоким приятным голосом.

Когда Дени поднялась, её токар начал сползать. Она подхватила его и подтянула на место.

— Эй, ты, с мешком, — позвала она. — Ты хочешь говорить с нами? Можешь приблизиться.

Когда он поднял свое лицо, стало видно, что его глаза были красны словно свежие раны. Дени заметила, что сир Барристан белой тенью скользнул к ней ближе. Человек приблизился неуверенной походкой, шаг за шагом, сжимая в руках мешок.

«Пьян или болен», — решила Дени. Под его сломанными ногтями была земля.

— Что это? — спросила она. — У тебя какая-то жалоба или просьба к нам? Чего ты хочешь от нас?

Он нервно облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы:

— Я… я принес…

— Кости? — нетерпеливо продолжила она. — Обгорелые кости?

Он поднял мешок и высыпал его содержимое на мрамор.

Это и в самом деле были кости — сломанные и почерневшие. Длинные из них были расколоты, с выеденным мозгом.

— Это сделал чёрный… — произнес человек на грубом гискарском. — Он спустился с неба крылатой тенью и… и… и…

«Нет, — подумала она, — нет, нет, о, нет!»

— Ты что оглох, дурак? — Резнак мо Резнак заорал на него. — Ты что не слышал моего объявления? Приходи завтра к моим помощникам, и тебе заплатят за твою овцу.

— Резнак, — тихо сказал сир Барристан. — Придержи язык и открой глаза. Это не овечьи кости.

«Нет, — подумала Дени. — Это кости ребенка».

ДЖОН

У подножия бледного утеса, высокого, как само небо, среди чёрных деревьев бежал белый волк. Луна следовала за ним в звёздной вышине, мелькая в просветах между переплетением голых ветвей над головой.

— Сноу, — прошептала луна.

Но волк не ответил. Под его лапами скрипел снег, среди деревьев вздыхал ветер. Откуда-то издалека до него доносился зов сородичей — таких же, как он.

Они тоже охотились. Ливень хлестал холодными струями, обдавая шкуру его чёрного брата, терзавшего тушу огромного козла, дождь смывал кровь из раны в том месте, где бок был вспорот длинным рогом жертвы. В другом месте его младшая сестра подняла голову, чтобы пропеть луне свою песню, а сотня меньших серых братьев прервала свою охоту, чтобы к ней присоединиться. В холмах, где они находились, было теплее, и в изобилии водилась дичь. Много ночей стая его сестры лакомилась мясом овец, коров и лошадей, украденных у людей, а иногда волки пробовали и человеческую плоть.

— Сноу, — хихикая, снова позвала луна.

Белый волк неслышно следовал по следу, оставленному человеком у подножия заснеженного утеса. На языке был привкус крови, а в ушах звенела песнь сотен братьев. Когда-то их было шестеро— пять пищащих слепышей в снегу подле мёртвой матери, и он, одинокий, отползший в сторону, пока младшие сосали холодное молоко из её омертвевших сосков. Теперь в живых осталось четверо… и присутствие одного из них белый волк не ощущал уже давно.

— Сноу, — настаивала луна.

Белый волк убегал от этого зова, мчась навстречу пропасти ночи, в которой скрылось солнце. Его дыхание стыло клубами в морозном воздухе. В беззвёздную ночь огромный утес был чёрен как камень, тёмной громадой возвышаясь над широким простором, однако сейчас в лунном свете он, подобно замёрзшему водопаду, сиял тусклым светом и льдом. Волчья шуба была густой и косматой, но когда поверх льда дул пронизывающий ветер, не спасал даже такой мех. На другой стороне ветер был ещё холоднее, и волк тотчас почувствовал это. Там был его брат, серый, пахнущий летом.

— Сноу, — сосульки посыпались с ветвей. Белый волк повернулся и обнажил зубы.

— Сноу! — волк ощетинился, когда деревья расступились перед ним.

— Сноу, Сноу, Сноу! — он услышал хлопанье крыльев. Сквозь тьму пролетел ворон.

Он с глухим стуком опустился на грудь Джона Сноу, скрежетнув когтями.

— Сноу! — выкрикнул ворон прямо ему в лицо.

— Я слышу. — Комната была темной, а тюфяк — жёстким. Серый полумрак сочился сквозь ставни, предвещая ещё один тусклый холодный день. — Вот как ты будил Мормонта? Убери свои перья подальше от моего лица. — Джон выпростал руку из-под одеяла, чтобы согнать птицу. Ворон был крупным, старым, взъерошенным, наглым и совсем не боялся людей.

— Сноу, — прокричал он, взлетев на свой насест. — Сноу, Сноу.

Джон сгрёб подушку и кинул, но птица вспорхнула раньше. Подушка ударилась о стену и порвалась, разбросав повсюду своё содержимое. Как раз в этот момент в дверной проем просунулась голова Скорбного Эдда Толлетта.

— Прошу прощения, — произнёс стюард, не обращая внимания на облако перьев, — милорд хочет, чтобы я приготовил завтрак?

— Зерно, — прокаркал ворон. — Зерно, зерно.

— Зажарь ворона, — предложил Джон, — и принеси полпинты пива.

Джону всё ещё было непривычно иметь собственного стюарда и слугу. Ещё совсем недавно он сам точно так же готовил завтрак для Лорда Командующего Мормонта.

— Три зёрнышка и один зажаренный ворон, — сказал Скорбный Эдд. — Отлично, милорд, только Хобб уже сварил яйца, чёрную сосиску и приготовил печёные яблоки с черносливом. Печёные яблоки просто превосходны, если не считать чернослива. Лично я бы чернослив есть не стал. Как-то раз Хобб нафаршировал им курицу вместе с каштанами и морковью. Никогда не доверяйте поварам, милорд. Нашпигуют тебя черносливом, а ты и не заметишь.

— Позже, — завтрак мог подождать. Станнис ждать не станет. — Сегодня ночью происшествия в лагере с пленными были?

— Нет, милорд, с тех пор, как вы поставили охранников присматривать за другими охранниками.

— Хорошо.

Под Стеной была заперта тысяча одичалых-пленников Станниса Баратеона, захваченных во время разгрома орды Манса Налётчика. Многие пленники были женского пола, и некоторые охранники выкрадывали их из-за частокола, чтобы согреть свою постель. Так поступали все подряд: люди короля, королевы, даже попытался кое-кто из Чёрных братьев. Мужчины есть мужчины, а это были единственные женщины на много лиг вокруг.