Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник - Егор Шевелёв

На суд меня повели гораздо раньше, чем я ожидал. Беру свою папку с бумагами. Мои руки сзади застёгивают наручниками и ведут на суд. В конце коридора. Перед входом в помещение суда стоят два стула. Сажусь, жду. В этот раз адвоката до начала суда ко мне не подзывают. Как же хорошо, что живот не беспокоит! Меня ведут в зал суда. Там как-то подозрительно пусто. Точно – как всегда ничего не готово: ни документов о снятии обвинения о коррупционном предприятии, ни запрос о предоставлении списка улик от прокурора. Перенесено аж на 19 января! И почему я совершенно не удивлён? Отлучаемся на минуту с адвокатом. Он быстренько через переводчицу посвящает меня в курс дел. С воодушевлением говорит о том, что прокурор Бэндлер будет обязан предоставить список улик, согласно закона, и ему не отвертеться. Адвокат быстренько протараторил и убежал. Меня тотчас же увели.

И вот я снова в привычной клетке ожидания. Грызу сладость и думаю, что времени для написания книги мне хватит с головой. С таким ходом событий федералы во Флориде меня не дождуться. А что суды будут откладывать и откладывать – так это я знал ещё в Греции, по сводкам новостей. В прошлом моём дормитории была та же самая картина: после 20-го отложенного суда инмэйты просто перестают их считать. И мент-ирландец скоро будет считать меня неотъемлемой частью судебных заседаний. Живот вновь напомнил мне о себе. Н-да, поскорее бы вернуться.

Значит этот Новый год я буду встречать встречать в Нью-Йорке, а следующий возможно во Флориде. Если повезёт. За нами пришли. 10 человек спускаются лифтом – мы в подземном паркинге. Вот он автобус, на котором мы приехали. Стоит, ждёт. Но идём мы не к нему, а к микроавтобусу, который повезёт нас в MDC в камеры ожидания отбытия на тюрьму. Держись живот! Мои мысли вновь сосредотачиваются лишь на нём. В MDC аналогичная переполненность камер. Все камеры забиты людьми. Это хорошо – значит скоро поедем обратно. Но я не рассчитал одного – людей может не только не хватать на заполнение автобуса, но и быть слишком много. Поэтому автобус укомплектовался и уехал, а мы, новопршедшие, остались дожидаться следующего.

Вновь увиделся с латышами – им опять отложили суд. Латыши уехали первым автобусом. Скучать в одиночестве мне не пришлось. Новенькие всё прибывали и прибывали. По привычке я разглядываю книги в их руках. И тут входит белый молодой паренёк, держа подмышкой книгу на русском языке! Не успел я подумать кто это передо мной, как он меня спросил: «Ты тоже латыш?» «Украина». И вот я созерцаю очередную драму человеческой жизни.

Приехал россиянин из российской глубинки на заработки в поисках лучшей жизни. Четыре месяца честно работал. Потом виза закончилась, стал нелегалом. С пустыми руками возвращаться домой как-то никому неохота и пошёл он по проторенной здесь многими эмигрантами из СНГ дорожке: карты, деньги, два дружбана. На коренных Джонов Смитов они не походили, поэтому час их поимки настал довольно быстро. Так, что придётся возвращаться не просто с пустыми руками, а ещё и с судимостью, через годик полтора. И вновь берёзки станут такими родными, а старая хата в селе – царскими хоромами. Но счастливая жизнь в роскоши и богатстве – она же была такая близкая, такая реальная и возможная. «Спалился на ерунде – и посадили.. А если бы не посадили – ух, тогда бы…» Просто немножко не повезло. Некоторым везёт. Следуя их примеру, сюда устремляются всё новые и новые ловцы счастья, удачи и халявных денег. Мексиканцы и пакистанцы едут сюда за краюхой хлеба для своей семьи, «нашим постсоветские люди» – за миллионами.

Автобуса дожидаемся около получаса. На обратном пути мне в напарники попал словоохотливый пожилой негр, получивший 5 лет за воровство карточек и готовый пересказать мне всю свою жизнь по пути назад. «Ноу спик гуд» – и я еду в полной тишине. В салоне выключен свет. Тепло. На улице идёт дождь, за окном темно, в полной красе виден светящийся ночной город. Мой живот опять играет в игры с замедлением времени. Негр пьёт молоко, автобус трясётся проезжая лежачих полицейских. Какие шансы на то, что негр прольёт молоко на меня? Небольшие. Сейчас приедем сразу схожу в туалет и пойду в душ, стираться и мыться. Всё равно стираться надо, я молока не боюсь. Негр спокойно допил своё молоко и бросил пустую упаковку на пол. Ни пролил ни капли даже на себя. Аккуратный. О чём я думаю? Зачем я думаю о всякой ерунде? А это, чтобы не думать о животе. Пуговица так и остаётся расстёгнутой.

В клетке ожидания в самом ГМДЦ есть более-менее приличный унитаз. Дотерплю? Да. Вот мы подъезжаем к дверям нашего блока. Заходим во внутрь, с нас снимают наручники, по одному заходим в маленькую предварительную камеру, затем проходим металлодетектор (вдруг патрон занесём) и сразу в большую камеру, по пути захватив поднос с остывшим ужином. Чревато мне сейчас кушать. Съедаю одну сосиску и яблоко. Когда же наконец нас отправят по хатам? К счастью нас позвали очень быстро и пошли мы быстро. Перед входом в нашу хату нас (3 человека) обыскала наша дежурная ментиха, которая недавно сдавала зачёт по проведению личного обыска. Ощупала она мне карманы и штаны, а толку? В пухлую папку, находящуюся в руке, она так и не заглянула. Нет, не быть ей капитаншей. Вхожу. Туалетная бумага имеется – это очень хорошо. Кладу папку на свою кровать, отматываю побольше бумаги и направляюсь в туалет. Между поручнями унитазных полукабинок ребята привязали палку из-под швабры и активно подтягиваются. Нет, господа, не суждено вам продолжать свои подтягивания. Спешно занимаю кабинку на противоположной стороне. Они деликатно удаляются. Затем с нетерпением иду в душ. Я такой потный и жирный, что капли воды на моей коже группируются и с лёгкостью скатываются вниз, «как с гуся вода» в буквальном смысле. Такое впечатление, что как будто жиром помазан. Моюсь долго, потом переодеваюсь во всё чистое и иду в хату. Конечно же тут никто (кроме меня) не ожидал, что мне на столько отложат суд. Теперь чувствую себя здесь, как родной. Стираться или нет? кладу грязную одежду в коробку.

Делаю себе сначала кофе, а потом макароны с рисом и псевдомясной колбаской. Хорошо, что моя постель возле окна. Хорошо, что у меня много одеял. Плохо, что мне здесь куковать и куковать. Забираюсь под одеяло, включаю радио. Какая же утомительная эта поездка на суд! Очень хорошей идеей оказалось кофе смешанное с молоком. Взбодрило и оживило. В следующий раз обязательно сделаю тоже самое и не буду ужинать кукурузой перед судом. На этом всё, буду отдыхать и набираться сил. Усталость в теле стала приятной. Почистил зубы и улёгся в постель. Заснул ещё до отбоя. Засыпая, подсчитал – осталось ещё 83 дня. До чего? Поживём – увидим.

Воскресенье 31 октября 2010.

Вот и подошёл к концу октябрь. Я отоспался за эту неделю, прошедшую с момента суда. Впереди два месяца до Нового года. Настало время ставить перед собой цели и задачи на остаток этого года (на будущий год ещё рано загадывать). Запрещённую к хранению ручку я уже почти исписал – внутри стержня не видно чернил. Вскоре придётся переходить на не удобную ручку. Куплю завтра в ларьке, вместе с очередным блокнотом. За месяц писанины мне более-менее стало нравиться то, как я пишу. Расписался. Остаётся практиковаться и практиковаться. Начал вести статистику, по сколько страниц в день получается писать. В среднем выходит две с половиной страницы. Медленно. Честно говоря. Надеюсь, что беру качеством, а не количеством.

Завтра основательно закуплюсь в ларьке – на здоровье экономить нельзя. Нас то и дело пугают гриппом и возможным карантином. А что толку, если в душевой вместо кипятка, как в прошлом дорме, течёт тепленькая водичка – попарить ноги не получится. И вряд ли здешняя пища содержит хоть какие-то витамины. К концу этой недели похолодало. Под футболку теперь надеваю майку и хожу в высоких, почти до колена, носках. В столовую надеваю свитерок. В общем, готов к зимовке.

Сейчас занимаюсь в основном не написанием новых страниц, а переписыванием и отправкой домой уже написанных. Диверсификация, однако. Будет жалко, если какой-либо из конвертов не дойдёт и потеряется.

Вчера посмотрел фильм «Уолл стрит 2». Честно говоря, ожидал чего-то большего. Гораздо хуже первой части. Попытался вспомнить сюжет первой части – так и не смог. Странно. «Если Егор смотрит фильм – значит, фильм должен быть хорошим» – сказал тут один кубинец. И точно – на неинтересные фильмы я не хожу. Душещипательные истории про «чёрных пушеров» меня не интересуют. Всё больше и больше времени стал проводить за бумагами, как засяду после обеда, так практически до вечера и сижу. То переписываю и правлю, то творю. Иногда даже проскальзывает мысль о… нехватке времени! Вот что значит найти для себя увлекающее занятие. Чуть не забыл написать: в честь Хэллоуина на обед дали по куску курицы и тыкву. Какие же замечательные праздничные обеды были в тюрьме на греческом острове! Никакого сравнения.