Библейские истории для взрослых - Джеймс Морроу

Поправив галстук-шнурок, он шагнул в скрежещущий и фыркающий хаос Пенсильвания-авеню и стал искать сберегательный банк.

— Плохие новости.

Ужасное известие Нормана Гранта кольнуло сердце, как отравленный кинжал.

— У Джимми положительная реакция.

Дряблое, по форме напоминавшее тыкву лицо Уолтера Шермана побелело от ужаса.

— Вы уверены?

Положительная, какой парадоксальный термин, сколько иронии в его клиническом значении: пустота, болезнь, обреченность.

— Мы сделали два анализа крови, затем исследовали пробу флюоресцирующими антителами. Сожалею. У бедняги Джима нильская лихорадка.

Уолтер застонал. Слава богу, дочь была у Шериданов. Джимми был главным подарком для Тани на Рождество три года назад — с запиской от самого Санта Клауса, — и девочка обожала старого негра. Называла его вторым отцом. Уолтер никогда не мог понять, почему Таня попросила в подарок шестидесятилетнего старика, а не младенца, как большинство детей, но кто знает, что творится в голове у дошкольников.

Ах, если бы этот вшивый вирус прицепился к кому-нибудь другому из их рабов. Джимми не был обычной домашней прислугой. Когда дело доходило до того, чтобы поработать в саду, почистить ковер или покрасить дом, проку от него было немного. Но зато какая духовная связь с Таней! Джимми был ее хранителем, партнером по играм, доверенным лицом и, да, еще учителем. Уолтер никогда не переставал удивляться великому открытию последнего века: если посадить на цепь возле компьютера малыша в соответствующем возрасте (не моложе двух и не старше шести), он впитает огромную массу знаний и затем передаст их окружающим его детям. От Джимми, и только от него, Таня узнала огромное количество сведений по стереометрии, теории музыки, американской истории и греческому языку, причем еще до того, как пошла в детский сад.

— Прогноз?

Доктор тяжело вздохнул:

— Течение нильской лихорадки предсказуемо. Где-то через год Т-лимфоциты Джимми утратят защитные функции, сделав его легкой добычей для сотни условно-патогенных инфекций. Что меня особенно беспокоит, конечно, так это беременность Мардж.

Тупой страх проступил на белой коже Уолтера холодным потом.

— Вы хотите сказать — это может повлиять на ребенка?

— Ну, существует четкая директива. Центры борьбы с болезнями настоятельно требуют удалять рабов с положительным тестом на нильскую лихорадку из тех семей, где есть беременные женщины.

— Удалять? — негодующе переспросил Уолтер. — Я думал, что она не проходит через пигментационный барьер.

— Вероятно, так оно и есть. — Голос Гранта опустился на несколько регистров. — Но зародыши, Уолтер, знаешь, о чем я говорю? Зародыши, с неразвитой иммунной системой. Мы не хотим нарываться на неприятности, во всяком случае, с этим ретровирусом.

— Боже, какая жалость. Вы действительно усматриваете в этом риск?

— Я бы сказал так: если бы беременной была моя жена…

— Знаю, знаю.

— Привези сюда Джимми на следующей неделе, и мы о нем позаботимся. Быстро. Безболезненно. Во вторник в два тридцать тебя устроит?

Конечно, устроит. Из-за того, что действительно неотложная помощь требовалась не так уж часто, Уолтер работал в свободном режиме, стоматологом-ортодонтом. Это его вполне устраивало плюс то, что не надо было платить за скобки для собственных детей.

— До встречи, — кивнул он, прижимая ладонь к ноющему сердцу.

Президент покинул Северо-восточный федеральный сберегательно-кредитный банк и направился к зданию Капитолия, увенчанному чем-то вроде каски для дерби. Такое изящное здание, по крайней мере хоть часть старого города сохранилась; не все заполонили учреждения из стекла и бетона да унылые коробки банков.

— Если бы курс доллара соответствовал золотому стандарту, обмен был бы гораздо выгоднее, — посетовал помощник управляющего, дурак по имени Мид, когда Эйб захотел обменять свои монеты.

Несоответствие золотому стандарту! Несомненно, демократы довели страну.

К счастью, Аарон Грин, Главный Предсказатель и Консультант по Путешествиям во Времени, заблаговременно подготовил его ко всяким диковинным отклонениям, уродствам и умопомрачительным новшествам, которым противился его разум. Самоходные железнодорожные экипажи, с ревом проносящиеся по насыпям из черного камня. Взлетающие в поднебесье железные кондоры, переносящие путешественников через всю страну со скоростью в сотни миль в час. Какофония гудков, звонков, рева и технологического рычания.

Так что Вашингтон действительно жил в соответствующем столетии, ну а как же остальная нация?

Две бригады обнаженных до пояса рабов деловито преображали Пенсильвания-авеню: первая долбила асфальт кирками, вторая заполняла яму огромными цилиндрическими трубами. На потных спинах не было ни свежих ран, ни шрамов — совсем не удивительно, так как у надсмотрщиков не было кнутов, лишь странные одноствольные пистолеты и портативные пулеметы Гатлина.

Среди хаоса на перекрестке Конститьюшн-авеню — дорожные знаки, баки для мусора, маленькие сухопутные маяки, регулирующие поток экипажей, — внимание Эйба привлекли зеленые стрелки указателей. «ЗДАНИЕ КАПИТОЛИЯ» — объявляла табличка, указывающая на восток. «МЕМОРИАЛ ЛИНКОЛЬНА» было написано на указателе в противоположном направлении. Его собственный мемориал! Так что, будем надеяться, это завтра, предопределенное страшным Договором Сьюарда, будет к нему милостиво.

Президент остановил такси. Сняв цилиндр, он с трудом втиснул свои шесть футов и четыре дюйма на заднее сиденье — никогда не садись впереди, инструктировал его Аарон Грин — и весело поздоровался:

— Доброе утро.

Водитель, толстая краснощекая тетка, приспустила мягкую, похожую на резиновую перегородку.

— Линкольн, верно? — крикнула она в щель, как Пирам Фисбе. — Вы, должно быть, Эйб Линкольн. Костюмированная партия?

— Республиканская.

— Куда?

— Бостон.

«Если какой-либо город и застрял в прошлом, — решил Эйб, — то это Бостон».

— Бостон в Массачусетсе?

— Верно.

— Э, да это безумие, шеф. Не меньше семи часов, да и то если все время выжимать железку до предела. Придется заплатить и за обратную ходку.

Президент достал из пальто мешочек с деньгами. Даже если это всего лишь тщеславие, валюта двадцатого века доставляла ему эстетическое удовлетворение — этот благородный профиль на пенни, этот красивый, в три четверти, поворот лица на пятицентовых монетах. Насколько можно было судить, он и Вашингтон были единственными, кто попал на деньги дважды.

— Сколько всего?

— Вы серьезно? Возможно, четыреста долларов.

Эйб отсчитал названную сумму и сунул банкноты в окошко.

— Отвезите меня в Бостон.

— Они восхитительны! — воскликнула Таня, когда вместе с Уолтером проходила мимо витрины «Суперработорговца» фирмы «Сони», торгового центра на Чест-Хилл-Молл, уступающего по размерам только магазину спортивных товаров. — О, посмотри на того — какие большие уши!

Недавно отлученные от груди младенцы копошились в переполненных стеклянных клетках, спотыкаясь друг о друга, сжимая в ручонках набитые опилками бурильные молотки и игрушечные садовые шланги.

Когда Уолтер остановил взгляд на лице дочери, то едва не зажмурился от исходившего от нее сияния.

— Таня! У меня для тебя плохие новости. Джимми серьезно болен.

— Болен? А выглядит вполне нормально.

— Это нильская лихорадка, золотце. Он может умереть.

— Умереть?

Ангельское личико девочки сморщилось, она силилась сдержать слезы. Какой мужественный маленький персик.

— Скоро?

— Скоро.

Горло Уолтера вспухло, словно сломанная лодыжка.

— Вот что я скажу тебе, дорогая. Давай прямо сейчас пойдем и выберем младенца. Скажем, чтобы отложили его, пока…

— Пока Джимми, — она сглотнула слезы, — уйдет от нас?

— Ага.

— Бедняга Джимми.

Сладкий, бодрящий аромат новорожденных младенцев пахнул в ноздри Уолтеру, когда они приближались к прилавку, за которым жилистый азиат, высунув кончик языка, старательно расставлял на витрине угощения Смоляного Чучелка.

— Ага! Этой девочке нужен друг, — пропел он, сверкнув дежурной улыбкой.

— У нашего лучшего раба — нильская лихорадка, — объяснил Уолтер, — и мы хотели…

— Все ясно. — Продавец поднял ладонь, словно останавливая движение. — Можем придержать для вас одного до августа.

— Боюсь, так долго не понадобится.

Продавец подвел их к клетке с детенышем, покусывающим пластмассовую газонокосилку. На ярлыке было указано: мужской пол, десять месяцев. 399,95 долларов.

— Привезли только вчера. Научится не пачкать за две недели, это мы гарантируем.

— Прививки сделаны?

— А как же. Ревакцинация против полиомиелита в следующем месяце.