Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну ты чего? Девочка моя. Хрупкая. Хрустальная. Расслабься. Я хочу сделать тебе приятно.
Поддатый Громов разувает меня. Стягивает наполовину мои штаты с трусами. Буквально впечатывает весом своего тела в матрас, трогает меня между ног, проводит пальцами, выпрямляется и рывком снимает с меня штаны полностью. Бешеный опьяненный Громов явно не отдает трезвого отчета своим действиям.
— Ты об этом пожалеешь завтра!
— Мне похуй. Я тебя выбрал из тысячи женщин. Ты моя, Фортуна. Люблю тебя. Всю.
Артём крепко сжимает меня за талию, касается губами живота. Засасывает кожу. По телу будто огонь хлещет. Мне безумно нравится и стыдно одновременно. Громов ласкает ниже и задевает губами лобок.
— Это уже слишком!
Брыкаюсь что есть силы. Пинаюсь, дергаюсь. Выскальзываю из хищных лап Диктатора. Перекатываюсь по кровати, падаю на пол. Я не знаю, что со мной происходит, перед глазами все меркнет. Словно в бреду подбираю одежду. Лихорадочно натягиваю на себя, пока Громов неотрывно медитирует на опустевшие простыни.
— Сука ты, а не баба, — хрипит мне в спину, с размаха ударяет кулаком в изголовье кровати.
— Ты бы завтра со стыда сгорел, проспавшись! Вспомнил, об оральных утехах!
— Не вспомнил…
Я бегом вылетаю из комнаты. Только в коридоре могу еле-еле дышать. Растираю ладонями глаза. Быстро спускаюсь на первый этаж и выхожу на улицу.
Я забираю у Касыма дочь и до позднего вечера провожу с ней время в нашей спальне. Ужинаем там же. Громова я больше не вижу. Может, спит. Может, как всегда, уехал нарушать закон.
Ближе к десяти купаю Аришку и сама принимаю ванну. Укладываемся спать. Я долго ворочаюсь, прислушиваясь к каждому шороху, но к нам никто не приходит и не тревожит. Засыпаю, но вдруг вздрагиваю от приснившегося кошмара и открываю глаза.
В комнате уже светло, настенные часы показывают половину восьмого. Арина еще спит. А у меня такое ощущение, будто и вовсе не отдыхала.
Устало поднимаюсь с постели. Я хочу пойти в душ, но замираю посреди коридора. С первого этажа доносится монолог Замута. Крадусь на цыпочках ближе. Я должна знать все. Внизу нет наемников. В гостиной пусто. Оно и к лучшему.
На время мои уши превращаются в локаторы.
Дверной проем в столовую открывает лишь часть помещения, но я вижу за столом Громова. То ли грустного, то ли с похмелья болеет. Размешивает в кружке сахар или что еще. Рядом Замут потрепанный и лохматый. В мятой, но чистой рубашке и с минералкой в руке.
— Гром, зря мы вчера полночи коньяком давились. Сегодня опять мероприятие, а стопка в горло не пойдет. Хотя мне понравились сиськи той подружки. Мягкие. С такой не грех и второй раз…
— Поебать на нее, — перебивает Громов, с шумом отхлебывает из чашки, опирается локтями на стол.
— Тебе-то конечно.
Какая еще подружка? Я полна возмущения и… ревности. Какого черта?! Ух, этот Замут! Точно Замут — мутит свои делишки и Громова за собой тащит. Бесит меня чеченец.
Резко он переводит взгляд в мою сторону. Заставляет меня краснеть. Едко щурит черные глазищи. Будто кожей почувствовал мое присутствие.
— О… Вероника Сергеевна, а ты что там притаилась? Подслушиваешь, что ли, взрослый базар?
— Глупости. Я тоже собиралась выпить кофе. Или нельзя?
— Для вас все что угодно.
Мне неуютно. Язва-Замут ухмыляется, словно застал меня на месте преступления. Громов смотрит на меня нейтрально, но с какой-то благодарностью.
Было бы хорошо гордо спуститься к мужчинам, как ни в чем не бывало приготовить завтрак и выпить злосчастный кофе. Но это сложно. Разворачиваюсь, чтобы уйти обратно.
— Фортуна, сегодня к вечеру будь готова. Поедешь на сходку в качестве моей женщины.
Всего несколько фраз, но они парализуют. Я застываю на лестнице. Даже перестаю испытывать неловкость. В голове сразу всплывают картинки из просмотренных кино и сериалов, где лысые братки в кожаных куртках стоят напротив друг друга с чистым намерением избавиться от противников.
— Какая еще сходка?
Громов вздыхает. Со скрежетом отодвигает стул, поднимается на ноги.
— Не так выразился. Культурное мероприятие.
— Разве у вас может что-то проходить культурно?
— Может. За нелюдей нас считаешь?
— Неважно.
Я снова сама не знаю, что говорю. Во мне до сих пор бушует обида за некую подружку с мягкими сиськами. За вчерашний вечер с не очень обходительным выпившим Громовым. Дергаюсь. Пружинисто шагаю наверх. В тело будто иголки вонзаются. Громов нагоняет меня на втором этаже и хватает за локоть.
— Пойдем поговорим.
Он уводит меня в свою комнату. Сегодня Громов не такой радостный, как вчера, у него точно головная боль. Тошнота. Жажда. Так ему и надо. Он плотно закрывает за нами дверь.
— В чем дело, Фортуна?
Отхожу к окну, отворачиваюсь.
— Ну и как там сиськи? Мягкие, да? Замут говорил — мягкие. Понравились? Это что ж у тебя за любовь такая?
Я слышу, как Громов медленно подходит. Чувствую его запах — свежий парфюм вперемешку с табаком. Мужчина дотрагивается моих плеч, прижимает к своей груди, упирается подбородком в мой затылок.
— Ну ты же сама не дала приласкать свою бэ́сичку, — шепчет Громов.
А у меня от стыда наливаются жаром уши. Бэ́сичка.
— И что теперь? Нужно сразу изменять?
Громов смеется, склоняется к моему лицу и дотрагивается кончиком носа до щеки. Замираю душой и телом. Мне приятны объятья Громова, жаль, что он преступник.
— Красивая, неужели ты ревнуешь?
— Просто интересуюсь.
— Каролинку Замут ебал.
— Эм… А ты смотрел?
Господи. Зачем мне это знать?
— Нет.
Громов не намерен раскрывать детали вчерашнего кутежа в подробностях, как и оправдываться, словно неверный муж перед супругой — статус не позволяет. Да и услышать вранье из его уст точно как увидеть рыбный дождь в Гондурасе. Явление редкое, практически нереальное. Громов привык говорить все в лоб. Нравится это кому-то или нет.
Мне становится легче. Я бесконечно рада за чертового Замута и его совокупление с Каролинкой. Честное слово!
Разворачиваюсь к Артёму, кладу ладошки на его плечи, провожу вверх-вниз, задевая руки и шею. Он называет меня красивой, но он сам красив. Невероятное сочетание безупречных черт. Силы и власти.
— Что от меня требуется на сегодняшнем мероприятии?
— Просто не будь училкой.
— А дочь?
— Я принял на работу проверенную няню. Ей можно доверять.
— Что? Нет! Я не оставлю дочь на незнакомого человека! Кто она?
— Бабка Замута. — Громов добивает окончательно, пока я от недовольства и растерянности глотаю ртом воздух. — Названная бабка. К ней можешь не ревновать. От нее уже землей пахнет. — Громов
